Час ворона - Зайцев Михаил Георгиевич. Страница 76

Едва я ступил на вытоптанную ногами дачников землю, броуновское движение мужиков со «спортивным» оружием приобрело осмысленные формы. Меня окружили, взяли в кольцо диаметром примерно с цирковую арену. С боков, сзади, со всех сторон мужики в камуфляже с автоматами, стреляющими сернокислотными шариками, и только прямо передо мной кольцо окружения прервано бревнышком, на коем сидит сладкая парочка: бледнолицый со шрамом на щеке и желтокожий с холодными узкими глазами.

Шофер иномарки, что привезла меня на полянку, остался возле машин. Двое мужиков, тискавших мои бока по дороге к месту экзекуции, и Антон встали за спиной Миши Агиевского. В воздухе повисла гнетущая тишина ожидания. Лишь трещал задорно костер да стучали о грунт лопаты землекопов. Люди молчали.

Тишину нарушил Миша Агиевский. Повернул голову, спросил у мужиков-шашлычников:

– Не пора ли мясцо жарить? А то я обещал сытно накормить Станислава Сергеевича, неудобно его обманывать.

Шашлычники засуетились, принялись сбивать пламя, сгребать угольки в кучку.

– Антон! Ты не находишь, что у Станислава Сергеевича руки должны быть за спиной, как у всех нормальных арестантов? – строго спросил Агиевский.

Антон поспешил напомнить:

– Так я же объяснял по телефону – плечо у него не гнется, ушибся, орет, когда до плеча дотрагиваешься.

– А-а... – помягчел Михаил Александрович. – Тогда понятно. Тогда ты правильно поступил, Антоша, что не стал насиловать больное место Станислава Сергеевича. Проявление милосердия я всячески поощряю и поддерживаю.

Кто-то из мужиков в камуфляже рассмеялся. Миша Агиевский сделал нарочито серьезное лицо, смешно надул губы, сдвинул брови и, продолжая ерничать, погрозил смешливому мужику пальцем:

– Отставить смешки! Попрошу всех сохранять соответствующую моменту суровость на лицах. Станиславу Сергеевичу сейчас предстоит сделать серьезный выбор, и не нужно превращать трагедию в фарс... Станислав Сергеевич, давайте-ка, покуда жарится мясо, поговорим о вашем ближайшем будущем. Я хочу предложить вам три, на выбор, варианта дальнейшей судьбы. Вариант первый – некоторым образом плагиат из кинофильма «Белое солнце пустыни». Вас кормят шашлыком, на сытый желудок связывают, испачканный бараньим жиром рот заклеивают пластырем. Затем по горло закапывают в землю и торчащую, как арбуз на бахче, голову маскируют еловыми ветвями от случайных взглядов. Как вы уже, наверное, успели заметить, эта поляна популярна у обитающих поблизости любителей отдыха на свежем воздухе. Вероятность, что вас обнаружат, вопреки маскировке и логике, еще живым, мала, не скрою, но таковая возможность не исключается... Ну, так что? Как вам вариант номер один?

– Не проще ли меня сразу убить? – Я сохранял полное спокойствие. Чего-то подобного, вроде «варианта номер раз», я и ожидал.

– Просто умереть вам не удастся! – прищурился, словно прицелился, Агиевский. – У вас была такая возможность, вы ею пренебрегли. Пеняйте теперь на себя.

– А как же милиция? Как же операция по захвату вымогателя?

– Уладить шероховатости с милиционерами – моя, не ваша, забота. Не о том думаете, Станислав Сергеевич! Ваше дело сейчас выбирать варианты финала жизненного пути, искрящегося надеждой на чудесное спасение.

– Можно узнать полный ассортимент возможных судеб?

– Хм... «Ассортимент судеб»... Ах-ха-ха-ха... Смешно! Экий вы, Станислав Сергеевич, балагур. Просил же всех сохранять суровую серьезность и сам же первый, по вашей милости, опошлил неуместным смехом мрачную атмосферу судьбоносных минут... Что ж! Пожелали знать все – извольте! Итак – вариант номер два под кодовым названием «игра в пейнтбол»... Детали можно и не объяснять. Вы – мужчина сообразительный, из одного названия способны уяснить суть второго варианта. Охота на человека. Стрельба по живой мишени. Погоня по пересеченной местности с форой три минуты для беглеца в наручниках. Одно непременное условие – если в начале игры вы споткнетесь, упадете, то после первого же в вас попадания неподвижную мишень оставят в покое, лишь израсходовав весь боезапас шариков с кислотой у всех охотников. Велик шанс окочуриться в лужице серной кислоты, но есть шанс и убежать... Ну? Один против двадцати! Как вам вариант два?

– Ничего вариантик. Соблазнительный. Жаль, коленку расшиб. – Я нагнулся, схватился руками за штанину, задрал джинсуру, демонстрируя посиневшую опухоль на голени. – Видите? Гематома заставляет хромать, а хромота мешает быстро бегать.

– Жаль! Я, признаюсь, предполагал, что именно этот вариант вам придется по вкусу... Ладно уж, расскажу о третьем варианте, вы выслушаете, подумаете и, возможно, согласитесь поиграть в казаки-разбойники, пересилив боль в травмированной ноге... Вникайте, Станислав Сергеевич, в суть третьего варианта. Наш китайский друг, – Агиевский панибратски хлопнул китайца по плечу, – вооружившись вот этим мечом, – Миша пнул носком полуботинка лежащий на земле меч, – спаррингует с вами, имея задание сделать из вас «свинью». Знаете, что такое «свинья»?

– Домашнее хрюкающее животное с пятачком.

– Ах-ха-ха... Правильно! С пятачком и коротенькими ножками. Самураи отсекали мечом ноги и руки пленным ниндзя и называли сей процесс – «делать свинью». Уловили юмор? Большое тело и маленькие ножки-обрубки. Пленный ниндзя умирал от потери крови долго и весело. В случае выбора вами третьего варианта с вас снимут наручники, и снова вы обретете шансик на победу. Кто вас знает, а вдруг одолеете китайца с древнекитайской саблей? Итак, Станислав Сергеевич, который из трех сценариев вы выбираете?

СЧАС! Ща я выдам тебе сценарий номер четыре, сволочь! Сценарий-сюрприз, плод буйной фантазии загнанного в угол профессионала.

– Станислав Сергеевич? Ну, так как? Закопать вас? Расстрелять кислотой? Или порубать антикварным холодным оружием?

– Забодай меня рогами.

– Не понял? – Изуродованная шрамом щека Михаила Александровича нервно передернулась. На долю секунды его слащаво-издевательская улыбочка преобразилась в злобный оскал полярного волка. Однако Миша быстро взял себя в руки и «сохранил лицо».

Очень ему хотелось сохранить имидж экзекутора-насмешника. Мило хихикающий садист гораздо страшнее извергающего проклятия монстра, а Миша хотел казаться страшным, хотел, чтобы я его боялся, трепетал, гадил под себя от ужаса.

– Не понял юмора, Станислав Сергеевич. На что вы намекаете?

– Да так, пустяки. Анекдот вспомнил по теме, про выбор способа смертоубийства. Муж орет на неверную жену: «Убью суку! Выбирай, как тебя убить: зарезать, сжечь, отравить?» А она ему в ответ: «Забодай меня рогами».

– Ах-ха-ха... – рассмеялся Агиевский. Искусственно и фальшиво прозвучал его смешок. – Ха-ха... К чему эти надуманные оговорки про тему выбора жертвой варианта казни? Всем понятно – вы намекаете на то, чего не было, на то, что совершили насильственные развратные действия с моей супругой, когда она была в полной вашей власти в качестве заложницы. Стараетесь меня побольнее уколоть. Что ж! Желание в вашем положении вполне естественное. Любовь Игнатьевна рассказала мне о том, как вы взяли ее в заложницы и какая глупость с ее стороны предшествовала этому печальному событию. Женщина пожалела вас, хотела спасти, а вы ответили черной неблагодарностью и даже сейчас пытаетесь опорочить, осквернить ее!.. Стыдно, милый мой Станислав Сергеевич!

– Чтоб вы знали: рогатым принято называть обманутого мужа в том случае, если жена изменяет ему без принуждения, по собственной воле. И еще одно маленькое лингвистическое изыскание: в старину, если женщина говорила «я его жалею», это означало «я его люблю». Так-то вот, уважаемый Михаил Александрович! – Я впервые произнес вслух имя-отчество своего меченного шрамом врага и добился ожидаемого эффекта.

– Как? Как вы меня назвали?! – Улыбка слетела с губ Миши Агиевского, лицо его вытянулось, исказилось гримасой крайнего удивления.

– По имени-отчеству, – ответил я совершено спокойно.

– Кто? – Миша крутанул головой вправо, влево, прошелся колючим, сканирующим взглядом по лицам мужиков, слуг в камуфляже. – Кто проболтался? Кто произнес вслух мое имя? Я всем велел молчать! Кто посмел нарушить приказ?! Кто сболтнул?!