Дракон и солдат - Зан Тимоти. Страница 8

«Я как будто кормлю щенка», — подумал он.

Но тут же решительно отогнал этот милый образ. Дрейкос давно и недвусмысленно доказал Джеку, что никогда не был и не будет ничьим послушным щенком.

— Я смогу охотиться, если понадобится, — сообщил дракон, продолжая жевать. Потом голова его снова распласталась по груди Джека. — Что теперь?

— По идее главная компьютерная система должна находиться в штаб-квартире отряда, — задумчиво сказал Джек. — В том большом сером трехэтажном здании за деревьями, фасад которого выходит на посадочную площадку. Днем перед ним развевается флаг.

— Я видел это здание.

— Хорошо, — отозвался Джек.

Он никогда не мог понять, что видит и чего не видит Дрейкос, когда дракон пребывает в своем двухмерном состоянии, распластавшись на коже хозяина.

— Может, есть и другой способ просмотреть их записи, но я все-таки делаю ставку на штаб. А поскольку они вряд ли позволят нам туда зайти средь бела дня и порыться в их файлах, скорее всего, придется сделать это ночью.

— Но там ведь наверняка будет патруль, — заметил Дрейкос. — Не говоря уж о сигнализации.

— Верно, — согласился Джек. — И мы ничего не можем сделать с сигнализацией, пока не посмотрим на нее вблизи. Но мы должны, по крайней мере, придумать, как избежать встречи с патрулем.

— Да, — сказал Дрейкос, снова приподняв голову с плеча Джека и высунув ее из-под одеяла. — Окна здесь выходят не в ту сторону.

— В уборной есть окна, которые выходят как раз куда надо, — подсказал Джек. — Они высоко от пола. Ты сможешь разглядеть оттуда и штаб и всю прилегающую территорию.

— Отлично.

Дрейкос полностью стал трехмерным, вытянул шею, встряхнул головой и выскользнул из укрытия под одеялом.

— Задержи дыхание.

Искоса поглядывая на дракона, Джек втянул в грудь побольше воздуха и перестал дышать. Секунд на двадцать к'да замер, только уши его чуть-чуть подрагивали, а золотистые чешуйки слегка поблескивали в полутьме барака. Потом дракон кивнул и сказал:

— Все спят. — После чего мягко соскочил на пол рядом с койкой. — Мне понадобятся твои часы.

Джек снял часы и отдал Дрейкосу.

— Побудка в половине пятого, — предупредил он дракона. — Пожалуйста, не играй в Золушку.

— Что-что?

— Проехали, — сказал Джек, натягивая одеяло на плечи и поворачиваясь на бок. Позади был очень длинный день, и внезапно мальчик почувствовал, что ужасно устал. — Просто не опоздай. И постарайся не разбудить меня, когда вернешься.

Глава 5

Зорю сыграли ровно в четыре тридцать; от хриплого воя трубы койки во всех бараках судорожно заскрипели. Не прошло и полминуты, как в дверях появился сержант Гриско собственной персоной. В его приветственной речи говорилось о неких жирных, нашпигованных личинками кусках сала, которые должны немедленно оторвать задницы от кроватей и встать по стойке «смирно».

— Слизняки! — заорал он, когда новобранцы вытянулись, не смея поглубже вздохнуть, у своих коек. — Вы что, думаете — это летний лагерь? Размечтались! А я, по-вашему, кто? Ваша мамочка? Еще чего!

Сержант медленно пошел по комнате между рядами коек, оглядывая каждого новобранца с головы до ног и, не особенно стесняясь в выражениях, делясь соображениями о них самих, об их родителях, о том, что ожидает новичков, и об их шансах стать хорошими солдатами. Вся эта унизительная процедура имела цель приструнить юнцов и сделать из них послушных овечек.

Джек невольно восхищался обширным словарным запасом сержанта, хотя сам провел много времени в компании дядюшки Вирджа и других уголовных типов и раньше считал, что в умении сквернословить этим людям нет равных.

Вчерашнее выступление Гриско в защиту солдатской кухни сразу поставило сержанта на один уровень с виртуозами перебранок. Но только сейчас Джек понял, насколько сдержанным в выражениях был вчера их начальник, произнося в столовой свою возмущенную тираду.

И вот — первая утренняя побудка. Интересно, сколько бранных слов еще осталось в его лексиконе?

Тем временем Гриско поравнялся с Джеком... и вдруг остановился.

— А это еще что за урод в семье уродов? — потребовал объяснений сержант, придирчиво оглядывая Джека.

— Сэр? — произнес Джек, едва шевеля губами.

— Это что, шутка? — проорал Гриско, тыча пальцем.

Джек опустил глаза и посмотрел на Дрейкоса, который находился на своем обычном месте, обернувшись вокруг тела хозяина.

— Это татуировка, сэр.

— «Это татуировка, сэр», — передразнил Гриско. — Чтобы я ее больше не видел!

Джек недоуменно заморгал.

— Сэр?

— Я сказал: чтоб я ее больше не видел! — рявкнул Гриско. — Смой ее, счисти песком — как угодно.

— Но это же татуировка, — запротестовал Джек. — Ее нельзя смыть.

Гриско уже направился было к двери, но последние слова Джека заставили сержанта снова повернуться к мальчику и уставиться ему прямо в глаза.

— Ты препираешься со мной, Монтана? — тихо спросил он. — Вздумал ослушаться прямого приказа?

— Нет, сэр, — ответил Джек, быстро соображая, что бы такое сказать. — Но я прошу разрешения вернуться домой, чтобы посетить клинику, где сводят татуировки.

Уголки рта Гриско дрогнули, как будто он готов был улыбнуться.

— Так-то лучше, — сказал он. — Когда я что-нибудь приказываю, ты сломя голову кидаешься выполнять мой приказ. Ясно?

— Да, сэр.

— Хорошо, — одобрил Гриско. — Я не разрешаю тебе покинуть отряд. Ты отсюда так просто не улизнешь. Сведешь свою татуировку во время первой же увольнительной!

Сержант смотрел на мальчика с тем свирепым выражением, с которым Джек и остальные новобранцы уже ознакомились во время вчерашнего ужина, хотя, похоже, Гриско был вполне доволен собой.

— Ну ладно, слизняки, — вещал он, двинувшись вдоль коек в обратном направлении, — у вас пять минут на то, чтобы одеться и явиться в столовую. Ровно через тридцать минут вы должны стоять на третьем плацу. Так что пошевеливайтесь!

Все утро новобранцы занимались строевой подготовкой. К тому моменту, как рожок заиграл сигнал к обеду, некоторые из них уже могли совершать повороты налево, направо или кругом не хуже самого Гриско.

Разумеется, сержант ни за что бы этого не признал. Если верить его ругани и причитаниям, новобранцам суждено было вечно остаться не имеющими понятия о дисциплине тупыми личинками.

Хотя Джек, глядя на неуклюжие движения некоторых новоявленных наемников, вынужден был согласиться, что кое в чем Гриско прав.

После обеда они снова упражнялись на плацу, на этот раз с бутафорским оружием. Поначалу дополнительный вес не казался таким уж большим, но после часа занятий скорострельная винтовка Гомперса словно превратилась в сделанную из чистого свинца. К середине вечерней тренировки бодрость новобранцев сошла на нет, а еще через час двое ребят помладше стали тихонько стонать при каждом движении.

Это было ошибкой. Сержант Гриско терпеть не мог стонов и хныканья, такие звуки раздражали его больше, чем татуировки с драконами. Стоило ему услышать хоть малейший намек на тяжкий вздох, как он останавливал тренировку и набрасывался на нарушителя порядка.

Одним из провинившихся оказался Роган Мбусу, одиннадцатилетний мальчишка, выдававший себя за четырнадцатилетнего, который так восхищался драконом Джека в вербовочном центре. К тому моменту, как Гриско закончил экзекуцию и, кипя злобой, вернулся к остальным подопечным, Роган чуть не плакал.

Однако среди усталых и неуклюжих новобранцев имелись и два исключения. Одним из них был Джомми Рандольф, парнишка, жаловавшийся Джеку в вербовочном центре на свой долгий контракт. Несмотря на свои опасения, он, похоже, быстро вжился в роль отличного молодого бойца. Может, действительно подходил для этой роли. А может, просто старался изо всех сил, чтобы вновь не оказаться объектом насмешек.