Дракон и вор - Зан Тимоти. Страница 5

Поврежденная лапа Дрейкоса и завалы на главной палубе делали обычный для к'да прыжок по меньшей мере рискованным. К счастью, лестница, по которой он взобрался в пузырь, оказалась на месте, хотя и висела сейчас на единственной сохранившейся скобе. Как можно быстрее спустившись вниз, Дрейкос прохрустел по пластику и металлу к Полфиру.

Шонтин был мертв.

Впоследствии Дрейкос не мог сказать в точности, как долго он лежал рядом, тихо перебирая воспоминания и молча прощаясь с Полфиром. Он вспомнил их первую встречу, вскоре после того как предыдущий хозяин Дрейкоса умер, и месяцы привыкания к симбиозу. Он ужасно скучал по Трэхану и только много позже узнал, что его грубость чуть не заставила Полфира передать его кому-нибудь другому.

Но шонтин был терпелив, да и Дрейкос со временем поумнел. И они поладили.

Дрейкосу повезло, что так получилось. По крайней мере дважды за то время, что они провели вместе, только живость мысли Полфира в минуту опасности спасала жизнь им обоим.

Но это были не только опыт и живость мысли. Полфир отличался завидной верностью своему симбионту, верностью, которую он продемонстрировал в битве при Конкрене, не побоявшись пойти на риск, только чтобы спасти друга. Дрейкос все еще вздрагивал при воспоминании об этом и удивлялся, каким чудом оба они остались в живых.

А теперь Полфир погиб. И Дрейкос оказался бессилен спасти его. Бессилен даже должным образом оплакать своего друга. Он и Полфир пробыли вместе больше десяти лет, как товарищи, симбионты и братья по оружию. Должное прощание при подобных взаимоотношениях не могло продлиться меньше недели, не могло состояться без присутствия всех близких родственников Полфира и его друзей, которые вплетали бы свои собственные воспоминания в великое полотно его жизни.

Но семья Полфира, то, что от нее осталось, была отсюда далеко-далеко. А большинство его друзей лежали мертвыми на палубе “Исследователя небес”.

Да и недели, которая требуется на оплакивание товарища, у Дрейкоса тем более не было. Потому что, если он не найдет себе другого хозяина, его собственная жизнь не продлится и нескольких часов.

– Спокойно, воин к'да, – сказал он сам себе вслух.

В тишине его голос прозвучал пугающе громко, слова отдались странным эхом от потерявших привычный облик предметов и брешей, образовавшихся при крушении.

– Правило номер один: прежде чем прийти к неутешительным выводам, всесторонне оцени ситуацию.

Бодрости эти слова Дрейкосу, увы, не прибавили. Но как дельный военный совет, они все же пошли на пользу. Прокладывая путь через обломки и при этом слегка прихрамывая, Дрейкос начал оценивать ситуацию.

Это было неприятной обязанностью. Нос “Исследователя небес” оказался полностью сплющен и обожжен, несколько шонтинов, которые находились здесь, тоже наверняка сгорели. Те, кто были ниже комплекса управления, погибли при ударе о землю. От рубки комплекса управления и до кормы корабль усеивали обломки, но больших повреждений не было, и на какое-то время в Дрейкоса вселилась надежда, что “смерть”, метлой прошедшая по их кораблю, кого-нибудь пощадила.

Но – нет. Те, кто на них напал, проделали работу на славу, не оставив на палубах ничего, кроме мертвых тел. Шонтины лежали там, в основном, куда их отшвырнуло во время удара. Тела к'да, естественно, давно исчезли.

Низко опустив голову, Дрейкос повернулся и медленно двинулся назад к комплексу управления.

Который раз пришла мысль, что случившееся хуже, чем любое поле битвы, на котором он когда-либо встречался лицом к лицу с валагуа. На полях битвы, по крайней мере, всегда кто-то да выживает. Здесь же выжил лишь он один.

Но очень скоро он присоединится к ушедшим. Он уцелел при атаке “смерти” и даже спасся, когда разбился корабль. Но вот без хозяина долго он протянуть не сможет. Еще два часа от силы – и он медленно превратится в двухмерную тень и навсегда отойдет в ничто.

Но два часа все-таки у него оставались. И он мог провести их с пользой.

Станция слежения в комплексе управления была полностью разрушена при падении. У пилотов на пульте имелся свой собственный рекордер, который оказался относительно целым.

Информационные кристаллы, к сожалению, выбросило при ударе из гнезд, и они валялись беспорядочной грудой возле корпуса устройства. Покопавшись в них, Дрейкос отыскал ридер и принялся за сортировку кристаллов. Прежде чем его заберет смерть, он, возможно, хотя бы сумеет выяснить, кто это с ними сделал.

Но как ни пытался Дрейкос с головою уйти в работу, душой он прекрасно чувствовал, что все это лишь попытки отвлечься. Что бы он сейчас ни выяснил, его знание умрет вместе с ним. Ни к'да, ни шонтины никогда не отыщут этой гробницы.

Пока Дрейкос работал, пыль начала медленно оседать, постепенно укутывая поверхности мягким плащом. Снаружи стали доноситься до его слуха слабые голоса живности: звуки, издаваемые птицами и насекомыми, были такими же непривычными, как и мир, в котором они обитали. Время от времени уши Дрейкоса вздрагивали, когда к мешанине звуков добавлялся новый, но на шум он старался не отвлекаться, полностью сосредоточившись на кристаллах. Хотя и знал, что ничего уже не поможет – умерших воскресить невозможно.

Поврежденные при ударе, кристаллы не содержали полной записи об атаке врагов. Остались только разрозненные, не связанные друг с другом куски. Ничего, что он смог бы использовать для идентификации напавших на них кораблей.

Дрейкос чувствовал, как его покидают силы – так же медленно и неотвратимо, как вокруг оседала пыль. Ридер выскользнул из его лапы, кристаллы тоже стало трудно удерживать, и вскоре он себя обнаружил притулившимся возле тела Полфира. Дрейкос все еще был трехмерным, но, глядя на передние лапы, подумал, что гребни у основания когтей как будто стали более плоскими.

Никогда еще ему не доводилось так долго пребывать в одиночестве. Странное ощущение! Разница примерно такая же, как между чувством легкого недоедания и смертельного голода.

Однако в какой-то степени это было только справедливо: все его товарищи и друзья мертвы, и теперь настал черед последовать за ними и Дрейкосу.

И тут откуда-то слева до него долетел звук.

Поначалу он был настолько тихим, что Дрейкос подумал – ему почудилось. Даже когда звук сделался явственней, Дрейкос убедил себя, что его просто дурачит умирающий разум.

Но нет – звук был самый что ни на есть реальный! Звук шагов, направляющихся к нему.

Враги! Пришли закончить свою работу!

Дрейкос сделал глубокий вдох. Интересно, есть ли у него еще силы для единственной, последней атаки, или же его уничтожат собственная слабость и вражеское оружие. Хотя, впрочем, какая разница!

Но он был воином к'да. Лучше умереть сражаясь, чем заранее сложить руки.

Сделав еще один вдох и сконцентрировав последние силы, он молча подобрал под себя лапы и стал ждать.

Звук шагов раздавался уже от входа в кормовой отсек. Глаза Дрейкоса превратились в узкие щелки. И затем, внезапно, незваный гость возник в дверях.

Он был человеком. Неудивительно – судя по сигналам, которыми пользовались напавшие на них враги, они были или людьми, или их союзниками. Но все остальное в нем являлось для Дрейкоса полной неожиданностью.

Во-первых, возраст. Если судить по росту и по размерам, человек этот явно был молодым. Люди и шонтины имели большое физическое сходство, а явившийся человек оказался не выше двенадцатилетнего шонтина.

Дрейкосу, конечно, встречались мальчики и девочки шонтинов такого же молодого возраста, вынужденные записаться в армию в эти тяжелые времена. Но было ясно, что мальчик, стоящий в дверях – не воин. Его экипировка совершенно не походила на воинскую: ни шлема, ни доспехов, ни формы. Он носил только желто-коричневую рубашку, легкие голубые штаны и низкие коричневые башмаки. Через плечо его была переброшена тяжелая с виду коричневая куртка; снял он ее, похоже, из-за сильной жары.

Оружие, правда, у парнишки имелось – нечто, напоминающее небольшой пистолет, торчало за поясом слева. Но оружие выглядело слишком миниатюрным, чтобы его носил солдат регулярной армии. Кроме того, тренированному солдату полагалось держать его наготове, ступив на вражескую территорию.