Вальпургиева ночь - Завозова Анастасия Михайловна. Страница 4

Дебилы немножко сбавили наступление и вытаращились на зеленоголовую девочку. А та, не переставая пыхтеть, произнесла очень странные слова, обращаясь к придурку, который ломил впереди:

— Тебе че, тикет непрокоцанный, давно стебли на копыта не наматывали? А ботом в сопатку давно не получал? Ща все будет!

—Ах ты!.. — кинулся к ней парень.

Девчонка просто смяла его собой и, выхватив у меня скрипку, со всей силы долбанула ею его по голове. Парень взвыл и отключился прямо у моих ботиночек, а скрипка жалобно квакнула.

— Музыка! — обрадовалась зеленоголовая спасительница и без лишних слов залепила второму в морду кулаком. Такой великолепный хук снизу не часто увидишь и у самого Тайсона, поэтому второй дебил отключился рядом с первым. Получилась очень милая картинка…

Моя спасительница схватила меня за руку и потащила к подъезду, попутно спросив:

— Ты, часом, не дебилка? — но, рассмотрев мои косички и колготочки, подобранные под цвет пальто, вздохнула: — А-а, интеллигентка…

У входа в квартиру она похлопала меня по плечу так, что я чуть не плюхнулась на половичок, и сказала:

— В следующий раз не стой как матрешка заспиртованная, а бей прямо и низко, ниже пояса то есть! — И, посмотрев на мой рост, добавила: — Как раз головой достанешь…

— Простите? — покраснела я. Девочка сочувственно вздохнула и сказала: — Если что, я живу наверху. Не стесняйся — зови!..

Взрослая Полинка безжалостно ухватила меня за нос, возвращая в настоящее.

— Беда с тобой! — вздохнула она, подхватывая мой рюкзак, пока Вася осваивал сумку. — Станет вечно, как лошадь в нирване, и кайф ловит от общения с Высшим Разумом, а я тут крутись.

— Прости, Полиночка, — покорно сказала я, и мы мирно зашагали по главной улице города, носившей, как водится, имя Ленина. Вася кряхтел сзади вместе с оркестром, который старательно играл что-то лирическое.

— Ой, — спохватилась я, — а ты знаешь хоть, кто к нам приехал?

Я, конечно, догадывалась и о составе гостей, просто интересно, насколько далеко зашла мамуля в своих планах.

— А то! — кивнула Полина и принялась рассказывать: — Вчера утром приехала твоя бабуля Дара. Электричкой восемь двадцать. Маме удалось спихнуть Иоанне Витольдовне Лешку в помощь, так что я знаю точно. Я-то еще спала, но проснулась, когда твоя бабуля во дворе заорала: «Жупик, псина ты моя ненаглядная, жив еще, кобелина?!»

Так, бабуля в своем репертуаре. Вообще-то нашего бульдога звали Жером, но когда бабушка впервые увидела толстую серую криволапую тушку с мордочкой, по которой как будто прошелся асфальтоукладочный каток, то категорически отказалась звать его так. «Разве ж это Жером? — громогласно вопрошала она. — Это ж ушастая задница с лапками! Жо… Жупик, и точка!»

— Потом маманя еще раз намылила Лешку вместе с Иоанной Витольдовной встречать твою тетю Розу. На этот раз автобус десять тридцать. Мировая женщина! — оживилась Полинка. — Сначала она стрельнула у Лешки сигарет, а потом попросила разрешения курить на нашем балконе, потому что твоя мама сказала, что если Кактусиха, то есть Роза Витольдовна, будет курить в доме, то она будет петь в ванной. Роза Витольдовна испугалась, и теперь они вместе с моей маманей курят на нашем балконе и стреляют сигареты у брата.

Кактусихой мать иногда называла тетку Розу, потому что характером на розочку тетя тянула меньше всего. Так, значит, и тетя Роза в гости приехала. Это уже серьезно. А ведь мне ничего не сказала! Тетка преподавала в моем университете на историческом факультете, и я, хоть сама училась на филологическом, тщательно скрывала свое родство с Розой Витольдовной Сухановой, преподавателем кафедры истории искусств. Сразу бы начались разговоры о блате и выгодных связях, а этого не нужно было ни мне, ни тетке, которая и так попотела, пристраивая на исторический одну мою не совсем одаренную кузину.

— А сегодня утром, — продолжала Полинка, — не пойми откуда взялись Нюша с Хрюшей. В такую рань еще ни одной электрички, ни автобуса…

Я про себя взвыла. Только не Нюша с Хрюшей! Эти две бесноватые жизнерадостные сестрички-ведьмочки все время норовили выкинуть что-нибудь из ряда вон выходящее. Из-за них район, где они жили, стал считаться местом разгула полтергейста и сверхъестественных сил. Знаем, знаем, каким транспортом они приехали, балбески мохнатые! Так и вижу — захожу домой, а в уголке две метлы скромненько так стоят!

Вообще-то, согласно семейной традиции, новорожденным сестричкам, весело хрюкавшим в колыбельках, дали имена Анетта и Одетта. Правда, — со временем выяснилось, что девочкам подходят их имена, как балетные пачки коровам, поэтому.. срочно пришлось искать заменители попроще. С этим проблем не возникло. Одна из сестричек, та которая Одетта, с раннего детства обнаружила страсть к грязи в любых ее проявлениях. Малышкой она обожала лужи, и чем грязнее была лужа, тем сильнее радовалась Одетта. А что было, когда родители однажды взяли ее в грязелечебницу!.. Но об этом умолчу. В общем, от Одетты до Хрюша оставался один шаг, и этот шаг сделала бабушка, позже окрестившая Жупиком нашего бульдога.

Случилось это так. Бабуля приехала навестить свою младшую дочь, мою тетку Иду, мать Анетты и Одетты. Все шло прекрасно, пока бабушка не изъявила желание выпить чаю и не уселась за кухонный стол. Усевшись, она вдруг увидела, как из— под стола выползло нечто весьма похожее на грязевой колобок.

— Свинья в доме! — взвизгнула бабуля, вскакивая на кухонный стол.

Надобно сказать, что бабушка Дара очень боится свиней, после того как ее старшая сестра Виолетта (та самая, Пипеткина) закрыла ее в свинарнике.

Тетка вздохнула:

— Мама, это Одетта, пейте спокойно свой чай!

Бабушка слезла со стола и заинтересованно уставилась на свою внучку, улыбавшуюся во все свои три молочных зуба.

— Какая же это Одетта? — удивилась бабушка и с удовольствием отчеканила: — Хрюша!

Новоокрещенная Одетта радостно захрюкала, отзываясь на новое имя, а тетка Ида, прекрасно понимая, что спорить с матерью невозможно, привычно засунула Одетту в ведро с водой. Сократить Анетту до Нюши для бабули уже не составило труда…