Тайна королевы - Зевако Мишель. Страница 34

— Не скрою, сударь, что мне передалось ваше волнение, отчего мой желудок стал настойчиво требовать его наполнить. Я бы не возражал что-нибудь перекусить. А для двоих паштета и кусочка пулярки явно будет недостаточно.

— Да ты, я вижу, настоящий обжора! Что ж, давай, делай омлет. Только положи в него побольше яиц… если, конечно, у тебя их имеется в достатке.

— У меня их целая дюжина, так что не беспокойтесь.

И пока его хозяин рассказывал о своем свидании с герцогиней Соррьентес, Ландри Кокнар раздул тлевший под угольями огонь и изготовил омлет. Оправдывая данное ему прозвище обжоры, он, как и сулил, разбил над сковородкой всю дюжину яиц, не забыв добавить туда еще и добрый кусок сала, предварительно порезав его тонкими ломтиками и как следует потушив. К тому же, пошарив в шкафу, он обнаружил там початый окорок, несколько кусков сочной ветчины, немного сухого печенья и горшочек с вареньем. Вся эта снедь вместе с тарелками и стаканами была с гордостью водружена на стол.

Короче говоря, получился настоящий обед, приправленный четырьмя бутылками молодого божанси и увенчавшийся бутылочкой старого выдержанного вуврэ. После трапезы к Вальверу вновь вернулась его былая уверенность и превосходное настроение, так что он отправился спать с самыми радужными мыслями.

Возможно, обильный обед потребовался ему именно для того, чтобы вновь обрести присутствие духа.

XV

РЕЗКАЯ ПЕРЕМЕНА

Наутро Одэ де Вальвер с удивлением обнаружил, что отнюдь не испытывает того удовлетворения собой, какого был вправе ожидать после столь счастливой перемены в своих делах. Что же его не устраивало? Он и сам этого не знал. Может быть, он просто растерялся. Может быть, неожиданно обрушившееся на него богатство ошеломило его до такой степени, что он просто не мог в него поверить? Трудно сказать…

Как и накануне, ему пришлось сделать над собой усилие, чтобы обрести свое привычное расположение духа. Он съел обильный завтрак, щедро орошая его вином, и только после него вновь ощутил в себе ту живость, какой отличался еще вчера, когда был всего лишь бедным искателем приключений, не ведающим, что сулит ему грядущий день. Сегодня будущее его было обеспечено, но только бутылка выдержанного вуврэ помогла ему взбодриться и прийти в подобающее его новому положению радостное настроение.

Однако вопреки всему смутные подозрения не покидали его, и на осторожный вопрос Ландри Кокнара, не следует ли ему, сообразуясь с новым положением Вальвера, заняться поисками более удобного и уютного жилья, сухо ответил:

— Подождем… Нам и здесь неплохо.

Такой ответ удивил почтенного Ландри Кокнара, и у него мелькнула мысль, не превратило ли богатство его хозяина в скрягу.

«Неужели в нем заговорила скупость?» — обеспокоенно спрашивал он себя.

Затем, все тот же Ландри Кокнар поинтересовался, не собирается ли Вальвер пойти и немедленно сделать предложение очаровательной цветочнице, но тоже получил не менее суровый отрицательный ответ. На этот раз, однако, слуга ничуть не удивился. Он лишь снисходительно улыбнулся и с чувством легкого презрения пожал плечами, словно и не сомневался, что наш робкий влюбленный и сегодня не отважится сделать решительный шаг.

Но странности на этом не закончились. Доблестный Ландри полагал, что его хозяин бросится рыскать по всем лавкам, чтобы поскорее экипироваться так, как положено первому дворянину, служащему герцогине Соррьентес, но Вальвер решил отправиться совсем в иное место. Мэтр Ландри даже удивляться перестал. Вот что заявил Вальвер:

— У меня нет родных, и шевалье де Пардальян заменил мне отца. Этого человека я люблю и уважаю больше всех на свете. Жеан де Пардальян породнился со мной, женившись на моей кузине Бертиль де Сожи. Я считаю его своим братом, и он также питает ко мне теплые чувства. Они единственные близкие мне люди; им я и должен сообщить о счастливых изменениях, происшедших в моей жизни. Поэтому сейчас я отправляюсь к шевалье де Пардальяну и его сыну, чтобы все им рассказать. Пускай они порадуются вместе со мной.

Вальвер долго и пространно излагал свои намерения и даже пустился в подробные разъяснения, однако, когда дверь за ним захлопнулась, Ландри Кокнар, к кому была обращена сия прочувствованная речь, лишь недоуменно пожал плечами.

Гостиница «Золотой ключ» имела весьма многозначительную вывеску: на ней была нарисована огромная золотая монета, являвшаяся, по мнению наших предков, — мнению, к которому мы и сегодня вполне можем присоединиться, — ключом, открывающим любые двери и замки. В этой гостинице, расположенной на улице Сен-Дени, то есть неподалеку от жилища Вальвера, и проживал шевалье де Пардальян. Вальвер спешил именно туда; через несколько минут он уже был на месте.

Навстречу графу де Вальверу вышла сама хозяйка гостиницы, госпожа Николь. В одном из наших романов мы уже имели возможность познакомиться с ней, поэтому скажем только, что несколько лет, прошедшие с нашей последней встречи, нисколько не состарили ее. Это была все та же хорошенькая толстушка; сейчас ей было приблизительно тридцать пять лет.

— Господин шевалье, — сразу же начала она, — уехал вчера вместе с господином маркизом, своим сыном. Его супруга, госпожа маркиза, прислала за ними из Сожи.

— Надеюсь, с моей кузиной Бертиль не случилось ничего дурного? — обеспокоенно спросил Вальвер.

— Не думаю, господин граф, так как господин шевалье не показался мне взволнованным.

— Он сказал вам, когда вернется?

— Нет, он мне ничего не сказал.

И вздохнула:

— Ах, этот господин шевалье! Он никогда ничего не говорит. Может быть, он вернется завтра… а может, через год.

И она вздохнула еще громче и еще печальнее:

— А быть может, никогда…

Вальвер не стал больше расспрашивать и ушел прочь, не сообщив госпоже Николь о цели своего визита, о которой она, впрочем, также позабыла осведомиться.

— Опять не повезло! — с грустью бормотал Вальвер, покидая гостиницу «Золотой ключ». — Шевалье де Пардальян знает всех, он знаком со многими знатными особами и наверняка сказал бы мне, кто такая эта герцогиня Соррьентес!.. Герцогиня, которая платит своим дворянам в десять раз больше, чем может платить им король Франции!.. Герцогиня, требующая у короля неприкосновенности для всех своих людей!.. Шевалье де Пардальян смог бы все мне объяснить, что-то рассказать, что-то посоветовать. Ах черт, ну как же мне не везет: в самый нужный момент — и его нет на месте!.. Но какой я дурак, что не пошел к нему сразу после визита этого приторно-вежливого д'Альбарана! Что мне теперь делать?

Итак, Вальвер отправился к шевалье де Пардальяну в надежде получить разъяснения, кто такая герцогиня Соррьентес. Но зачем ему были нужны эти разъяснения? Неужели он решил отказаться от предложенного ему места? Похоже, что дела обстояли именно так: разочарованный неудачей, он готов был, еще не начав служить, подать в отставку.

Одэ де Вальвер опять бродил по улицам в поисках Мюгетты, однако на этот раз он делал это скорее по привычке; голова его была занята совсем другим, поэтому, не встретив девушку, он лишь пару раз для приличия вздохнул и, рассеянно озираясь по сторонам, продолжил свои бесцельные блуждания. Так он и прослонялся все утро, безуспешно пытаясь найти ответы на мучившие его вопросы. Вот почему вместо того чтобы отправиться на поиски достойной экипировки, он вернулся к обеду домой.

Несмотря на мучительные раздумья, он в полной мере отдал должное кулинарному искусству Ландри Кокнара, однако когда мэтр Ландри приступил к нему с расспросами, отделался несколькими невразумительными репликами, так что слуга понял, что настаивать не только бесполезно, но и опасно.

Завершив трапезу, Одэ еще долго сидел за столом; перед ним стояла бутылка вина, и он маленькими глотками опорожнял ее. Когда в бутылке не осталось больше ни капли, решение было принято. Вальвер встал и объявил Ландри Кокнару:

— Я ухожу. Иду искать экипировку.