Русская наследница - Знаменская Алина. Страница 41

— Теперь прячь свои ладошки на спине, под пиджаком.

Катя, едва сдерживая улыбку, медленно провела ладонями по бокам и остановила их на широкой спине Шатрова. Теперь ее руки по локти были скрыты его пиджаком. Он прерывисто вздохнул и переместил свои ладони на ее спине.

Катя склонила голову, пряча улыбку. Со стороны могло показаться, что эта парочка плавится от страсти. Знали бы они, что весь спектакль затеян всего лишь с целью устранить настырную Вику! Оказывается, Катин спонсор — большой выдумщик.

— Сауна нас заждалась! — объявил Илья, и гости загалдели, задвигались, и очень быстро гостиная опустела.

Катя озадаченно взглянула на Шатрова:

— Сауна? Надеюсь, это не обязательно?

— Это традиция. — Шатров прятал улыбку под усами.

— Мы так не договаривались. Я никого не знаю, то есть не настолько знаю, чтобы раздеваться. Только до купальника!

— Хоть и до купальника.

— Браво! Моя дама начинает капризничать! Это мне нравится, — проговорил Шатров и добавил, уже не Кате, а пробегавшему с кипой полотенец Илье: — Мы останемся.

— Не скучайте!

Илья скрылся в клубах морозного пара.

— Ты зря остался. Не стоит нарушать традицию из-за меня.

— А я не из-за тебя. Просто Вика в сауне особо опасна.

Он сказал это так серьезно, что Катя прыснула, а потом расхохоталась в голос.

— Впервые вижу, как ты хохочешь, — сказал Шатров и взял ее за руку.

— Это разве входит в наш договор? — показала она глазами на руку, но не убрала ее. — Кажется, нашей Вики рядом нет.

Шатров не успел ответить — дверь распахнулась, и, легка на помине, вбежала Вика.

— Сланцы забыла, — объявила она и прошествовала мимо них.

Шатров и Катя, не сговариваясь, дружно прыснули.

Когда Вика возвращалась со сланцами в руках, Шатрова и Кати в гостиной не было — они накинули куртки и вышли на открытую террасу курить.

— Слушай, если тебя так достают женщины, почему ты не женишься? — спросила Катя, выпустив дым в синий морозный воздух. — Брак решил бы все твои проблемы. Разве не так?

— Нет уж, спасибо. Я уже был женат, хватит.

— Что, неудачно?

Шатров не ответил. Его сигарета погасла, и он, щелкая зажигалкой, пытался поджечь ее вновь.

— А сама-то? Почему ты не выходишь замуж?

— Десять лет жила в гражданском браке, или как это назвать? Он жениться не хотел и детей не хотел. А я… хотела его.

— А теперь?

— Расхотела. — Катя невесело усмехнулась. — Я столько отдала этому товарищу, что теперь просто не смотрю на мужиков. Их нет для меня. Любовь надо, оказывается, в себе накопить. У меня весь запас кончился.

— А без любви?

— Без любви? — Катя затянулась, затем медленно выпустила дым. Стряхнула пепел. Думала.

Действительно, наверное, можно жить вдвоем и без любви. Живут же люди — женятся, обзаводятся мебелью, детьми — без любви.

— Не знаю. Я не пробовала. Да и зачем?

— Вот и я говорю — зачем? — согласился Шатров.

Настроение, созданное появлением Вики, растаяло.

Стало немного грустно. Они вернулись в дом, Марат поставил музыку.

— Тебе здесь не скучно? — поинтересовался он и сел в кресло у окна, далеко от Кати. Она устроилась на диване.

— Нет, что ты. Я представляла, что все будет несколько иначе.

— Как именно? Более круто, что ли?

— Да, что-то вроде этого. Я представляла, что бизнесмены празднуют по-другому. И компания другая. И была приятно удивлена.

— Подожди, тут еще будут песни…

Шатров ее не обманул: когда распаренная компания вернулась, выпила и закусила, начались песни. Володя сел за рояль. Часа два пели сначала детские, потом комсомольские, а потом уж — застольные.

Первым спекся актер. Его унесли спать, а вместе с ним отправилась Неля. Компания потихоньку таяла. Лариса ушла распределять гостей по комнатам, а Катя принялась убирать посуду. К ней присоединилась Вика. Понятное дело, Вика не жаждала мыть тарелки — ей не терпелось пообщаться с новой пассией Марата.

— Зря вы, Катя, отказались от сауны, — протяжно заговорила Вика, едва они вместе оказались на кухне. — Это такое удовольствие! К тому же вам стоит принять к сведению — Марат обожает всякого рода бани.

— Я уже имела счастье в этом убедиться, — невозмутимо ответила Катя, завязывая тесемки Ларисиного фартука.

— В самом деле? Мне показалось, что вы знакомы совсем недавно… Мы ведь дружим много лет. — Она замялась, и Катя уловила, что заминка была нарочитой. — И очень тесно… Все его связи не бывают для нас тайной.

Катя открыла кран и принялась мыть посуду. Вика даже не затрудняла себя тем, чтобы создать какую-никакую видимость помощи. Она уселась на стол и взяла из вазы ветку винограда. Отщипывала по ягодке и поглядывала на Катю. Она смаковала свою главную шпильку — все знали, что есть место, куда Шатров не допускает никого — не только любовниц, но даже близких друзей. Это всех задевало, но с этим смирились.

— Вообще Марат странный. Знаете, он где-то в лесу снимает дом и иногда прячется там, как беглый каторжник. Никто не знает, где это место и чем он там занимается.

Вика с интересом наблюдала за Катей — как та отреагирует?

— Я была там, — буднично ответила Катя. — Ничего особенного. Но баня в самом деле отменная.

Вот как? Невероятно! Вы допущены в святая святых Марата Шатрова! Ушам своим не верю! Так это с вами он прятался в своей берлоге в новогоднюю ночь?

— Да, Новый год мы встретили вместе, — хитро улыбнулась Катя. — В лесу.

— Какое свинство! Друзья с ног сбились в поисках этого медведя, а он…

Вике не удалось закончить фразу — дверной проем загородила громоздкая фигура «медведя». Он подошел к Кате и потянул ее за тесемки фартука. Те развязались.

— Бросай это дело, Вика домоет. Пошли спать.

И невозмутимо провел Катю мимо ошарашенной Вики.

Им отвели спальню на втором этаже. Комната была почти пустая — только большая кровать посередине да ковер на полу. Преимущества этой комнаты были очевидны — рядом была дверь в ванную. Видно, Шатров в этом доме — гость номер один. Днем Лариса обмолвилась, что в доме только одна спальня с ванной.

— По-моему, ты неравнодушен к Вике, — обронила свое наблюдение Катя.

Шатров ослабил галстук. Он только как-то странно посмотрел на Катю и ничего не ответил.

— Именно поэтому ты ее так мучаешь, — продолжила она. — Вика не заслуживает подобного обращения. Что-то я не заметила, чтобы она на тебя бросалась. Женщина ведет себя вполне прилично.

— Я уступаю тебе ванную. Можешь занимать.

Он явно не хотел развивать эту тему. Когда Катя вышла из ванной, то застала в комнате интересную картину — Шатров спал на полу, в брюках и рубашке, положив под голову какой-то сверток и укрывшись покрывалом с кровати. Катя на цыпочках прошла мимо него и погасила свет в ванной. Она лежала на прохладных шелковых простынях и перебирала в уме впечатления дня. Перед мысленным взором мелькали новые лица, обрывки разговоров, мелодии, запахи. Картинки как в калейдоскопе то складывались, то рассыпались на части, создавая причудливые узоры. Но среди круговерти мыслеобразов самым большим недодуманным впечатлением выступал образ непонятного ей Марата Шатрова. Она заснула со своими совершенно беспорядочными мыслями о нем.

Генеральную уборку Даша решила провести одна, без помощников. Витальку забрала мама, а Аня отправилась танцевать. Настроение у Даши было прекрасное, и силы брались непонятно откуда. Она танцевала, снимая шторы с окон, кружилась по комнате с покрывалом в руках, громко пела, протирая зеркала и стекла, короче говоря, вела себя как подросток. Или как влюбленная женщина? Или как женщина, которая знает, что в нее влюблены? Так или иначе, уборка проходила сквозь се настроение, не напрягая и не отнимая сил. Такое с ней бывало редко. Ей хотелось побыть одной. Филипп уехал на несколько дней в Москву за документами, и Даша решила до предела заполнить делами время его отсутствия. Она уже отмыла и отчистила до ослепительного сияния всю кухню и теперь решила перестирать и накрахмалить занавески, покрывала и скатерти. Не было особой уверенности, что рассеянный Филипп заметит ее усилия. Но дело не в этом. Все это Даша затеяла скорее для себя — нужно было куда-то себя деть. Нужно было что-то делать с этой разбушевавшейся стихией, которая искала выхода и не находила. Отношения ее с иностранцем все еще оставались в стадии перехваченных взглядов, ненарочных прикосновений и постоянного желания быть рядом. Но Даша уже угадывала за всем этим что-то большее, чего у нее никогда не было или было очень давно. И когда взгляд Филиппа становился серьезным и темным, она пугалась и цепенела в томительно-сладком ожидании.