Год у американских полярников - Зотиков Игорь Алексеевич. Страница 5

В Крайстчерче

На следующее утро, 18 января, я проснулся от того, что кто-то нежно, но настойчиво что-то спрашивал у меня. Открыл глаза. Не понял сразу, что к чему. Увидел серые, смеющиеся глаза девушки в белом передничке.

— Доброе утро, сэр. Сэр желает кофе или чай?

Да ведь это Новая Зеландия! Я совсем забыл традиции маленьких гостиниц этого города, которые мы узнали год назад. Смеюсь над самим собой.

— Чая, пожалуйста. Доброе утро.

— С молоком, сэр?

— Да, пожалуйста.

Вторая женщина везёт столик на колёсах. На нем кофе, чай, молоко, печенье. Это традиционный в местных гостиницах способ будить постояльцев утром. Горячий кофе или чай в постель полусонному человеку. Улыбка горничной:

— Доброе утро, сэр! Извините, сэр, вы, наверное, устали вчера?

Важно ведь проснуться утром с улыбкой. Даже если и устал вчера. Год назад я жил здесь с нашими ребятами в другой подобной же гостинице. Два этажа. Двадцать комнаток. На первом этаже — маленькая столовая. Напротив — конторка, в которой по очереди сидят хозяин или хозяйка. Тут же рядом с конторкой комнаты, в которых они живут. Гостиницы обычно с пансионом, то есть с трехразовым питанием, включённым в стоимость номера. Завтраки, обеды и ужины в такой столовой — это почти ритуал. За центральным столом обычно сидят хозяин и хозяйка с детьми. Все на другой же день знают друг друга. Обстановка семейная.

В воскресенье маленькие города Новой Зеландии как будто вымирают. Первый день в Крайстчерче был воскресеньем. На улицах ни души. С удовольствием прошёлся по тихим улочкам до центральной площади, где стоит высокий готический собор. Возле него — сквер. Чуть дальше речушка с дикими утками и парк. На площади стоит памятник капитану Скотту. Это отсюда, из Крайстчерча, Скотт уходил в своё последнее плавание к берегам Антарктиды. Высокий постамент из белого мрамора. На постаменте человек, одетый в полярные одежды, как бы идёт вдаль.

Новая Зеландия — одна из самых близких к Антарктиде стран, поэтому Крайстчерч и его порт, городок Литлтон, издавна были местом подготовки и отправления многих южнополярных экспедиций. Сейчас в этом городе, у международного аэропорта Крайстчерч, располагается главная база операции «Дип Фриз» («Глубокий холод»). Такое название носит работа частей военно-морского флота, авиации и армии Соединённых Штатов Америки, обеспечивающих жизнь и исследования американских учёных на шестом континенте. Это сюда, в штаб операции «Дип Фриз», я летел через половину земного шара. А Эдди Гуддейл, который меня встречал, и является представителем научной группы, участвующей в операции. В 1965 году она называлась операция «Дип Фриз-1965». По-видимому, завтра и я стану её участником. А пока — домой по тихим улицам. Скоро должны приехать мои новые товарищи.

Доктор Крери и Филл Смит приехали за мной после обеда. Выяснилось, что ни у них, ни у меня нет никаких специальных планов, как провести время. Поэтому решение было принято простое. Сели в машину и поехали. Куда? Сообразим по дороге.

Приехали мы на пляж. Широкая полоса довольно грязного песка тянется на километры. Ветер несильный, но Тихий океан не Чёрное море, и на берег накатываются редкие, но мощные волны. По-видимому, глубина тут не очень большая и волны набирают силу, становятся высокими далеко от берега.

Ребятишки и взрослые барахтаются в воде с досками. Некоторым удаётся стать на них и скользить на волне почти до самого берега. На пляже обстановка такая же, как на любом «диком» пляже около Москвы в воскресенье. Народ загорает. Только мы трое стоим в пиджаках и галстуках. Выяснилось, что ни у кого нет плавок. Решили всё-таки попробовать воду. Разулись, сняли носки, засучили брюки. Вернулись. Не стоит ехать за плавками. Вода такая холодная… Потом новозеландцы говорили нам, что температура её не поднимается выше 17 градусов. Слишком близко Антарктика. Провожали нас насмешливыми взглядами. Три чудака в тёмных костюмах, увешанные аппаратами. Кто-то сказал:

— А… американцы. Что с них возьмёшь…

Позднее я выяснил, что и мы, и американцы любим тепло больше, чем новозеландцы. В комнате, где температура плюс 15, новозеландец чувствует себя отлично. Представители же двух крупных государств сошлись на том, что 19 лучше. Вечером собрались у Крери. Мы приятно провели время. Это был ужин трех мужчин, которые весь день пробыли на воздухе и которых никто не ждал дома…

Перед тем как разойтись по домам, решили, что «доктор Крери» и «доктор Зотиков» — слишком официально и проще будет: Берт и Игорь.

Штаб операции «Глубокий холод»

Понедельник 19 января был уже рабочим днём. Сразу после завтрака заехал Эдди и мы отправились на базу операции «Глубокий холод». Вот уже конец города. Низенькие здания местного аэроклуба. Памятник новозеландским лётчикам, погибшим во время второй мировой войны. Истребитель тех лет — знаменитый в своё время «Спит-файр» вздыбился в боевом развороте на тонкой бетонной подставке. Истребитель настоящий, раскрашенный пятнами камуфляжа, с трехцветными концентрическими кольцами опознавательных знаков ВВС Британии на крыльях. Памятник сделан в стиле наших «тридцатьчетверок» на бетонном постаменте. Впереди — строения аэропорта. Машина сворачивает налево к низким зеленоватым постройкам. Среди домиков на двух мачтах развеваются синий флаг Новой Зеландии и звёздно-полосатый — США. Машина останавливается у дома рядом с мачтами. Одноэтажное здание лёгкой постройки типа финского домика, только значительно больше. Это штаб операции «Глубокий холод». Эдди показывает дорогу. Коридор. Первая комната направо — «офис» Эдди. Четыре письменных стола, бумаги, на стенах карты и фотографии тех же пингвинов, что и в Антарктической комиссии в Москве. В комнате сидят ещё двое. За одним столом девушка что-то печатает на машинке, за вторым сидит крепкий, лет сорока пяти, загорелый мужчина абсолютно не канцелярского вида.

Они, наверное, знали, что мы приедем. Бросили работать, с интересом смотрят на нас, улыбаются. Эдди представляет меня.

— Вот и русский учёный прилетел. Его зовут мистер Игор Зотиков.

Девушка делает лёгкий реверанс:

— Маргарет.

Глаза красивые, карие, смотрят прямо.

— Игорь.

Мужчина крепко жмёт руку. Рука твёрдая.

— Боб Деррик. Рад видеть вас, Игор Зотиков. Как поживаете?

Смеёмся. Откровенно разглядываем друг друга. Маргарет встаёт, в руках чашки:

— Могу я сделать вам кофе, мистер Зотиков?

— Спасибо, Маргарет, могу я помочь вам донести его?

— О! Спасибо!

Идём вместе по коридорчику. Там, в конце его, стоит кофеварка. Она работает весь день, потому что кофе здесь пьют не переставая. Позднее я убедился, что американцы без него не могут. В любой конторке, комнатке, лаборатории, где работают хотя бы три человека, непрерывно весь день варится кофе, и первый вопрос после приветствия и «садитесь» обычно: «Можно вам налить чашечку кофе?» Пьют его обычно без сахара, иногда заправляя сухими сливками, расфасованные пакетики их лежат рядом.

Эдди уже уселся за свой большой стол с телефонами. Начинается деловая беседа. Как долетел, как погода в Москве… У Маргарет интересы женские: есть ли семья, дети? Как смотрит жена на такую поездку?

— Видите ли, Маргарет, никто из них, наших жён, не любит Антарктику. Единственный плюс, который они в ней видят, — там нет ни одной женщины, поэтому скрепя сердце нас туда пускают.

Маргарет смеётся:

— Ваши женщины похожи на наших. Но Эдди не терял времени даром.

— Доктор Крери летит в Антарктику завтра. Если вы достаточно отдохнули после полёта, он будет рад лететь вместе с вами.

— Конечно, достаточно! (А как хорошо было бы отдохнуть здесь ещё недельку.)

— Тогда приступим к делу. Вам надо представиться адмиралу, командующему операцией, но он сейчас в Антарктике. Здесь сейчас начальник штаба. Пойдёмте к нему.

Начальник штаба, капитан первого ранга, или, по-американски кептан, оказался высоким седеющим человеком лет пятидесяти. Инженер по образованию. Одет в рубашку и брюки цвета хаки. Погон нет. Только на отворотах рубашки блестящие эмблемки, изображающие орла с распростёртыми крыльями — знак различия кептана. Взаимные приветствия.