Сокрушительное бегство - Зубко Алексей Владимирович. Страница 83

Узнав, что хотел, я собрал со стола на тарелку несколько кусков мяса и поставил перед перевертышем. Он с жадностью набросился на еду.

— Водочки налить? — предложил я.

Паразит чуть не подавился. Я отошел, сел на подоконник, свесив ноги наружу, и стал рассматривать звездное небо над головой. Джинн отложил книгу и протянул мне бокал. Мы соприкоснулись хрустальными кромками и выпили. К нам присоединилась Оленька. Нет, не в плане выпивки, а в плане созерцания звезд. Она, не говоря ни слова, прижалась к моему плечу, обхватив ладошками руку.

— Смотри, звезда падает! Загадай быстрее желание.

— Загадала. А оно сбудется? — спросила она.

— Непременно сбудется.

ЭПИЛОГ

Причина неумеренного потребления алкоголя

Как много нам видений чудных готовит причащенья дух.

Перифраз

С трудом сфокусировав свой прыгающий из стороны в сторону взгляд, я попытался путем логических умозаключений решить для себя крайне важный вопрос: который из этих двоих протягивающих мне руку немолодых мужчин является президентом одной из заокеанских держав? Не здесь, разумеется (на Яичнице незыблемый феодализм), а на Земле. Вроде бы в камерах глубокой заморозки он был один, а теперь два? Нет, разумом я понимаю, хотя и с трудом, что он один, но что прикажете делать со зрением?

Президенты потеряли терпение, приняв, видимо, мое состояние за растерянность перед столь высокими персонами, и оба сделали шаг ко мне, слившись в одного, но с двумя головами. Ха, да я с главами государств запросто… вон на принцессе Нарвалской вообще половину Яичницы изъездил.

Подавив неуместный смешок, я постарался удержаться на ногах, не дав свалить себя энергичным рукопожатием.

— От имени всего… — патетически заговорил президент, непрестанно дергая мою руку то вниз, то вверх. От этих дерганий я почувствовал, что меня укачивает, так что большую часть воззвания заокеанского выборного правителя пропустил, погрузившись в торги с собственным желудком относительно условий нашего перемирия. Если бы не листочки мяты на моих зубах, которые не только убивают перегар, но и улучшают самочувствие, желудок настоял бы на безоговорочной моей капитуляции. Закончил президент словами: — …и от всего прогрессивного человечества.

— Мы просто выполнили свой долг, как добрые соседи, — скромно ответила Акулина Степановна. — А что вы там говорили про неоплатный долг?

Переключив на нее свое внимание, президент выпустил мою руку, и я облегченно вздохнул.

Мерцающий зев телепорта затрепетал и распахнулся, явив моему взору кусочек ваурийского пейзажа.

— Нам пора, — сказал президент и подал знак охранникам. Те забросили на спину бурдюки с водкой и взяли в руки мечи. Один раз перевертыши, подбираясь к руководителю страны, сумели похитить охранников и заменить их дублями, но теперь, я думаю, они будут настороже и обеспечат его охрану, равно как и прочих узников морозильных камер. Надеюсь, всем бывшим пленникам удастся вернуть свое место в жизни и победить перевертышей малой кровью.

— Удачи! — пожелал я им.

— А ты? — спросила тетушка.

— Я остаюсь.

— Зачем?

— Чтобы жить.

— Но…

— Соборовцы обещали помочь вам справиться с перевертышем в вашем облике, а вы уж присмотрите за ними, помогите, чем сможете. Пускай на мир посмотрят.

— Обещаю.

— И еще. — Достав из кармана инкрустированный рубинами кувшин, я протянул его тетушке. — Здесь джинн, я обещал доставить его к людям, так что спросите у него, куда ему хочется, там и оставьте, хорошо?

— Хорошо.

— Поторопитесь! — крикнул один из охранников, ведя на цепи перевертыша. — А то закроется портал.

Тетушка мазнула меня губами по небритой щеке и поспешила следом за уходящей группой.

— Ты уверен, что не передумаешь? — спросила Оленька.

— Уверен.

— А…

— Я люблю тебя.

Она по-девичьи взвизгнула и бросилась мне на шею. От неожиданности я проглотил мяту. «Это очень лестно, но зачем же так кричать?..»

Имперский князь Торригон хмыкнул и отвернулся. Упав на землю, я лишь крепче сжал объятия и впился в Олины губы жадным поцелуем.

— Тоже способ заставить ее замолчать, — позевывая, заявил джинн. И поинтересовался: — Уже отправились?

— Да, — ответил ему князь.

— А ты почему здесь? — растерялся я. Джинн посмотрел на меня:

— А почему бы мне здесь не быть? У меня сегодня выходной, а строительством моста займемся завтра.

— Ах, моста, — вспомнил я. — А я отдал твой кувшин тетушке, чтобы она его оставила на Земле, где ты пожелаешь. Так что беги, догоняй… А с мостом я что-нибудь придумаю.

— Не… Мне здесь нравится, — заявил джинн, потягиваясь.

— Но ведь кувшин…

— Ерунда. Я там неплохую бутылку присмотрел… а то вечно на холодном металле спать… Надоело, да и ревматизм беспокоить начал.

Лопнув, словно мыльный пузырь, портал закрылся, прервав необъяснимую наукой связь между двумя совершенно разными мирами.

Подняв Оленьку на руки, чему она не сопротивлялась, я по ступенькам поднялся наверх и посмотрел на ясное солнышко. У стены административного корпуса, прислонившись к ней спиной, сидит тролль. На его расписном лбу я вдруг замечаю выцарапанное сердце, пронзенное корявой стрелой.

— Эй, тролль! — окликаю я его. — Откуда это у тебя? — В ответ каменное безмолвие.

— Это ведь ты его нацарапал, — напоминает Оленька, награждая меня поцелуем.

— Припоминаю… Это ж надо было так замаскироваться! Я ведь его за обыкновенную каменюку принял…

Из здания выходит Улюлюм, сопровождаемый Тихоном. Оба здороваются со мной, каждый на свой манер.

— Бур… бур…

— Ваур!

Почесав демона за ушком, я спросил рыцаря, как он себя чувствует.

— Нормально, — ответил тот. — Вот только за своего дракона волнуюсь. Он хоть и большой, но его всякий обидеть может. Знать бы, где он, что с ним…

— Можно попробовать.

— Что?

— Мне нужен мой шлем, тогда я поищу его через спутники. — Если чего Улюлюм и не понял, то основное требование уловил, потому что без слов пошел за моими доспехами. Кутаясь в леопардовую накидку, на пороге в сопровождении Агаты появилась Викториния. Она обвела нас сонным взглядом и сказала:

— Доброе утро!

Я сперва ответил на приветствие, а лишь после сообразил, что она не такая, как обычно. Белоснежные волосы, пухлые губки, карие глазки… Понял. Вчера она не разговаривала. И она больше не кобыла. В смысле, не единорог.

— А как ты… И где… Как?

— Это ты меня расколдовал.

— Я?! — От удивления я чуть не уронил Ольгу, которая в отместку укусила меня за ухо.

— Ты. Помнишь, ты говорил, что клин клином вышибают?

— Я такое говорил?! Когда?

— Вчера, — подтвердил князь. — Я еще сомневался, давать ли специальное секретное зелье, но ты меня убедил. Мы смешали его с водкой, поскольку она убивает все плохое, словно паразитов, и напоили принцессу.

— И что? У нас вышло?

— А никто и не сомневался, только ее высочество немного покапризничала, но мы загнали ее на крышу и все же напоили.

— Весело было, — поддакнула Викториния.

Я что-то начал припоминать про зелье, которое передается в императорской семье из поколения в поколение. Его добавляют в вино и подносят случайным людям, которые затем превращаются в единорогов, безумно влюбленных в опоившего их человека. Помнится при нашей первой совместной трапезе этот же трюк попытались провернуть со мной, но из-за моей наивной простоты (я благополучно подменил бокалы!) единорогом стала принцесса. Так ей и надо, отравительнице! Смутно вспомнились и гонки на крыше… очень смутно.

— Я так тебе благодарна, — сказала принцесса. — Можешь поцеловать меня.

Опустив валькирию на землю, я направился к руке императорской дочери, которую необходимо целовать. Они считают это наградой. Хорошо, Викториния чистюля, а если бы нет?