Жестокость и воля - Зверев Сергей Иванович. Страница 4

Стрельцов шкурой чувствовал, как его обложили.

Но стрельба с противоположной стороны дороги неожиданно прекратилась.

В первое мгновение Стрельцову показалось, что он оглох.

Потом он сообразил: у преступников кончились патроны в обоймах и им требуется как минимум пара секунд, чтобы перезарядить оружие.

Извиваясь, как уж на горячей сковородке, младший лейтенант принялся задом отползать в кювет. Прочертив борозду в мокром песке, он наконец-то оказался в спасительной канаве.

Перевернувшись на спину, младший лейтенант несколько раз хватанул воздух широко раскрытым ртом. Потом переполз на пару метров в сторону и, остановившись, на всякий случай проверил обойму.

— Три патрона… — пробормотал Стрельцов и сунул руку в кобуру.

Там лежала еще одна обойма.

«Надолго не хватит, — Стрельцов невпопад улыбнулся и покачал головой. — Хоть бы какая машина на дороге показалась… »

Младший лейтенант приготовился к тому, что перестрелка с секунды на секунду возобновится. Под воздействием адреналина, выброшенного в кровь, сердце пыталось вырваться из грудной клетки.

Неожиданно Стрельцов услышал какой-то резкий звук. Это с металлическим скрежетом захлопнулась дверца полуприцепа. Потом раздался крик:

— Заводи!

Осторожно высунув голову из кювета, младший лейтенант увидел, как детина в черной кожаной куртке склонился над трупом капитана Костенко.

— Ах ты сволочь, — вырвалось у Стрельцова, — мародерствуешь?

Почти не целясь, он выпустил три пули, остававшиеся в обойме пистолета, в сторону противника. Звуки выстрела почти слились с ревом двигателя «КамАЗа».

Детина, вытаскивающий из кобуры убитого капитана Костенко табельный пистолет, перегнулся пополам, выронил оружие и рухнул на колени.

— Ну что, паскуда, — воскликнул Стрельцов, — заработал?

Но радоваться оказалось рано.

Громила в кожанке вскинул руку с пистолетом и наугад, не целясь выстрелил несколько раз в сторону милиционера.

Младший лейтенант тут же нырнул в кювет, но пули, по счастью, просвистели мимо.

Пока Стрельцов торопливо вынимал из своего «Макарова» пустую обойму, его противник подобрал упавший на землю пистолет капитана Костенко, сунул его за пазуху куртки, поднялся и, держась ладонью за бок, тяжело побежал к кабине «КамАЗа».

Его подгонял водитель, который, высунувшись из окна, закричал:

— Ефрем, давай быстрей! Стрельцов дрожащими от возбуждения руками запихивал новую обойму в рукоятку своего пистолета и передергивал затвор, но грузовик с полуприцепом уже успел тронуться. Натужно ревя мотором, «КамАЗ» отъехал метров на десять.

Стрельцов потерял еще несколько драгоценных секунд, осторожно высовываясь из кювета и оглядывая дорогу. На обочине остался лежать лишь труп капитана Костенко.

Младший лейтенант выскочил из кювета, в кровь ободрав пальцы на левой руке.

— Стой! — заорал он, потрясая пистолетом. — Стой, сволочь!

«КамАЗ» набирал ход. Стрельцов успел даже заметить, как водитель грузовика высунулся из окна и что-то прокричал. Но гаишник так и не разобрал слов.

Спотыкаясь на мокром асфальте, он побежал следом за грузовиком и выстрелил несколько раз, целясь в водителя.

Уже потом, намного позже, он сообразил что надо было стрелять по колесам. Но сейчас, в эти мгновения, младшим лейтенантом Стрельцовым двигала лишь ненависть.

— Стой, гнида, все равно не уйдешь! Он давил на курок пистолета до тех пор, пока затвор «Макарова» не застыл в заднее положении. Расстреляв всю обойму, гаишник не причинил грузовику ни малейшего вреда.

«КамАЗ» удалялся с места схватки со скоростью гоночного автомобиля.

От досады Стрельцов зло сплюнул и едва удержался от того, чтобы не швырнуть бесполезный уже «ПМ» на асфальт. «Уйдут же, сволочи!» Вернув затвор пистолета в нормальное положение, Стрельцов механически сунул оружие в кобуру и бросился к капитану Костенко.

Но его напарнику уже ничто не могло помочь.

Грузное тело капитана лежало в луже крови, растекшейся из громадной раны на затылочной части черепа. Над правой бровью виднелось аккуратное, идеально круглое отверстие.

Выражение лица Костенко было таким удивленным, словно перед смертью он увидел что-то необычное.

Склонившись над ним, младший лейтенант Стрельцов испытал приступ тошноты и отвернулся.

Внезапно за его спиной раздался нарастающий гул двигателя.

Оглянувшись, Стрельцов понял, почему преступники внезапно прекратили перестрелку и отправились восвояси.

На шоссе возле изувеченной милицейской машины остановилась длинная, как пожарный шланг, ярко разрисованная фура с тяжелым тягачом «Мерседесом».

Заскрипели тормоза. Из кабины высунулся водитель, розовощекий круглолицый толстяк в майке и кепке с длинным козырьком.

— Цо се здажилося? — крикнул он.

Стрельцов мотнул головой, стараясь понять, что говорит шофер. Лишь потом он сообразил, что на «Мерседесе» иностранные номера.

— Ты кто такой? — закричал гаишник.

— Польска. Разумешь?

— Поляк, что ли?

— Так, так, — закивал водитель, — поляк.

— Только пана на мою голову не хватало… — вполголоса проговорил Стрельцов.

— Цо?

— Да ничего, — отмахнулся Стрельцов, — погоди.

Пожав плечами, поляк выбрался из кабины своего шикарного «Мерседеса» и, не решаясь идти дальше, терпеливо стоял возле машины.

Пытаясь подавить в себе брезгливость, Стрельцов осторожно повернул голову капитана Костенко и в ужасе зажмурился.

Первый раз в жизни ему пришлось вот так близко увидеть развороченный череп и перемешанные с кровью сгустки мозга.

Если бы обстоятельства не заставили Стрельцова думать об ином, его бы наверняка вырвало…

Стараясь не испачкаться в луже крови, он встал и, кривясь, на всякий случай вытер руки о галифе.

— Во бля… За клубникой пошел… Рассеянно вертя головой по сторонам,

Стрельцов почему-то остановил взгляд на фуражке капитана Костенко. Головной убор валялся метрах в семи от трупа.

Неожиданно Стрельцов поймал себя на мысли — я ведь мог очутиться на его месте…

Секундное оцепенение прошло. Стрельцов быстро направился к машине, не обращая внимания на водителя-поляка.

Корпус «Жигулей» был изрешечен пулями так, словно из него пытались сделать сеточку для душа. Под ногами младшего лейтенанта хрустели стекла из разбитых окон вперемежку с кусочками отбитой краски.

Стрельцов нагнулся и не открывая дверь, просунул голову в окно.

— Мать твою за ноги, — выругался он, увидев раскуроченную переднюю панель и вдребезги разбитую рацию.

Выпрямившись, младший лейтенант с тоской оглядел спущенные колеса искореженных «Жигулей» и покачал головой.

Неожиданно он обернулся к поляку.

— Слышь, как там тебя… пан, ты ж дальнобойщик, да? — Я тут же дал самому себе ответ: «Да он, наверное, по-русски не петрит ни хрена».

Но поляк, к его удивлению, закивал головой.

— Так, так.

— А рация у тебя есть?

— Цо?

— Ну рация, радио. Понимаешь? Стрельцов приложил руку ко рту, изображая переговорное устройство.

— Так, так, пан милициянт, розумем, — радостно закивал поляк и тут же огорошил младшего лейтенанта. — Не, рации нема.

— Как нет? Должна быть.

— Так, повинна, але… як цо бендзе пороссийску… в ремонте.

— Да что б тебя развернуло и кинуло! — в сердцах воскликнул младший лейтенант, рубя рукой воздух.

Поляк кивнул головой в сторону лежавшего на обочине капитана Костенко.

— А цо с другим паном милициянтом? Цо, цо, — зло передразнил его гаишник, хрен через плецо. Не видишь, что ли, труп. Убили его.

О, матка боска, — поляк перекрестился.

Стрельцов с ненавистью посмотрел в ту сторону, куда пару минут назад отправился «КамАЗ» с убийцами капитана Костенко. Ему даже показалось, что он еще видит заднюю стенку фуры.

Стрельцов подошел к водителю «Мерседеса».

— Слушай, пан. Навстречу тебе только что ехал «КамАЗ». Понимаешь?

— Так, так, разумем.