Южнее Сахары - Леглер Виктор Альбертович. Страница 21

В столичном офисе народу порядком поубавилось. Остались Алиевич, Леонтий, да сонгайская женщина-бухгалтер.

– Значит, зачем я тебя вызвал – начал Алиевич, когда они приступили к разговору. – Во-первых, когда золото едет в поезде, с ним могут происходить разные приключения, а с тобой, я знаю, приключения происходят редко. Во-вторых, надо обсудить положение. Некоторое время компания находилась в приблизительном равновесии. Предприятие работало и было в состоянии поддерживать себя. А сейчас появились новые трудности, здесь, в столице. Если говорить упрощенно, то вот какие: ты знаешь, что мы получили большую концессию в соответствии с сонгайским Горным кодексом. По этому кодексу мы должны каждый год, пока не начнем официальную добычу, вкладывать в изучение концессии не менее миллиона долларов. В первый год мы отчитались всем завезенным сюда оборудованием и отчетом Виктор Викторовича. На второй год, как ты помнишь, от нас был принят проект валового опробования и технологических исследований. Сейчас пришло время сдавать отчет. Мы его сдали, как ты знаешь (Андрей знал это очень хорошо, поскольку сам составлял его по вечерам, в соответстви со своим же проектом). Теперь его у нас отказываются принимать. Не то, что прямо отказываются, но и не подписывают приемку. В мягкой такой форме говорят, что это не опробование и не исследования, а самая настоящая добыча. И что как представители государства, обязанные соблюдать закон, наблюдать за частным бизнесом и не допускать коррупции, и прочая, и прочая, и прочая, они принять этот отчет как вложения не могут. Отсюда автоматически вытекают два следствия. Первое – мы не выполняем обязательств по затратам средств на концессию. За это концессию подлежит у нас отнять. Второе – мы ведем без разрешения незаконную добычу. За это надо конфисковать незаконно добытое и еще оштрафовать на столько же. Дальше – все наше оборудование ввезено сюда беспошлинно на основе концессии. Поэтому, если концессию у нас отнимают, то оборудование надо либо вывозить из страны, либо платить пошлины по прейскурантной стоимости, которая во много раз больше, чем цена, за которую это железо можно здесь продать. Ну, и так далее, все накручивается, как снежный ком. Избежать всего этого можно одной, даже не очень высокопоставленной подписью в министерстве о принятии отчета, что раньше проходило за вполне приемлемую взятку. Сейчас разговор происходит на самом верху, и предлагаемый размер взятки превосходит все мыслимые пределы, как бы заранее исключает всякую возможность договориться. Мамаду Трейта разводит руками и вообще он от нас уже почти ушел к канадцам.

Эта ситуация имеет одно решение: вытаскиваешь из кармана пачку денег и говоришь: «Вот подпись – вот деньги». Обычно против этого они не могут устоять. Но мы сейчас и этого не можем. У Теймураза трудности в России, что-то свое, нас не касается. Он сказал: вы там выкручивайтесь сами, как хотите, но я вас больше финансировать не могу. А когда мы плохо держимся на главном направлении, сразу активизируются все остальные. Таможня, с которой было все решено, опять шевелится. Всякие кредиты, раньше готовые ждать, теперь ждать не могут. Даже давно уволенные служащие начинают чего-то требовать.Сразу со всех сторон война. Вот почему я попросил тебя приехать. Возможно, нам разрешать кое-что продать с выплатой пошлины от реальной продажной цены. Подготовь список, что можно продать, а что обязательно надо оставить для работы.

Это сделать было легко, у Андрея такой список, практически готовый, был с собой, поскольку он всегда полагал, что на участке было много лишнего. Остаток дня он провел, наблюдая, как кустарь-плавильщик превращает привезенный им золотой песок в слиток с помощью древесного угля и ручной воздуходувки и как торговец золотом взвешивает слиток в воде и в воздухе, определяя содержание чистого золота по формулам, придуманным еще Архимедом в ванне.

МЕЖДУНАРОДНЫЕ ОТНОШЕНИЯ

Вечером, когда Алиевич ушел на очередные бесконечные переговоры, Андрей с Леонтием плотно уселись с ящиком пива. Оба чувствовали искреннее удовольствие от встречи и от возможности разговаривать, не контролируя себя. То, о чем говорилось днем, Леонтий комментировал более открыто.

– Что у нас происходит? Сегодня на мировом рынке существует прогноз роста цен на золото. Значительного, причем. Такой прогноз дает рост цен сам по себе, кстати. Тогда разные компании, фонды, финансовые группы, все оживляются. Всем нужны концессии в перспективных районах, которых немного, и наш район как раз один из таких. Есть серьезные компании, которые действительно хотят разведывать и добывать золото, но девять десятых просто хотят получить концессию, сочинить красивый отчет, пройти какую-нибудь экспертизу и выбросить акции на продажу на Рудной бирже в Торонто. В Америке в моде вкладывать сбережения в акции, и американцы покупают все подряд. Одна удачная операция может вернуть расходы на концессию многократно. Сейчас канадцы, австралийцы, европейцы прилетают каждый день. Настоящий бум. Посмотри, что в «Отдыхе друзей» творится. Вечером сесть негде.

«Отдых друзей», ресторан с подчеркнуто американским стилем обслуживания, был неофициальным клубом сонгайских белых, причастных к горнорудному бизнесу. Американцы, канадцы, австралийцы в джинсах, ковбойских шляпах и сапогах, только что без «кольтов» на поясах, шумные, дружелюбные, хорошо пьющие, многие с черными подругами, заполняли это место по вечерам, и Андрею казалось, что именно так выглядели когда-то салуны Дикого Запада.

– А заведомо золотоносные площади ограничены, – продолжал Леонтий. – Наша концессия в их числе. И чиновники Министерства рудников чувствуют себя как советский завмаг на дефиците. Сейчас их звездный час. Предложения взяток резко повысились, причем без всяких околичностей. «Найди повод, отбери концессию у этих русских, раздели между нами, а мы в долгу не останемся. Вот ручка, вот чековая книжка!» Что может сделать бедный чиновник при таком искушении? Если он человек честный и порядочный, он предложит нам самим заплатить и остаться хозяевами. Не заплатим, так что же он может сделать? Над ним еще начальники, и все денег требуют. И, в общем, положение безнадежно.

– Но ведь проект был принят, и отчет строго ему соответствует. Как можно было так безосновательно менять решения?

– Здесь Африка. Здесь можно все. В существо вопроса никто никогда не вникал и не вникает. Единственная реальность – конкурс взяток. Оспорить решение чиновника негде, вообще нет такой инстанции. Ты знаешь, как здесь проходили выборы президента? Народ честно явился на выборы, но бюллетени никто не считал. Комиссии писали те цифры, которые нравились председателям комиссий. Здесь вообще нет представления об объективной реальности. Магическое сознание. А наши западные друзья только рады будут, если этих русских, которые все как один бывшие коммунисты и кагебисты, пнут отсюда ногой под зад. Конкуренты никому не нужны.

– А наше посольство?

– Ну ты совсем ребенок. Российская дипломатия, в основном, осталась советской. Ей на какие-то частные компании и их мелкие делишки плевать, она занята государственными делами. Но дело даже не в этом. Допустим, посол тебя полюбил всей душой и хочет помочь. Он обратится в сонгайский МИД. Тот – в сонгайский Совмин. Тот – в Министерство Рудников. Те ответят: «Российская компания нарушила закон, что в нашей глубоко правовой стране недопустимо». Потому что ни у посла, ни у России в целом никаких рычагов влияния в этой стране нет. Вообще нет. Ты пойми, вот, скажем, Америка. У нее здесь куча всяких программ помощи, один Агрономический институт чего стоит (Агрономический институт был крупным научным учреждением невдалеке от столицы, где американские биологи готовили для Сонгая Зеленую революцию, естественно, на американские деньги). И все программы с продолжением. Захотят – остановят или задержат. Посол всегда на страже интересов американских компаний и граждан. А задержка программ помощи для чиновников прямой убыток, они же эти деньги воруют, и с них живут. Поэтому они очень подумают,прежде чем американцев обижать. А с Россией вообще никаких реальных отношений нет. И у посольства никаких реальных обязанностей. Раз в год поздравить с Днем независимости. Раз в год принять поздравления с Днем независимости. Ты в посольстве не бывал, а я бываю. Посол командует, шофер возит, бухгалтер считает, остальные подсиживают друг друга. Чистый закон Паркинсона, никаких внешних функций. Ну, перешлют письмо: не желаете ли вернуть миллиард кредита, полученного от Советского Союза? Ответ: очень желаем, но денег нет. И кстати, не можете ли бесплатно отремонтировать истребители нашей армии? Ответ: бесплатно не можем. Раньше, в СССР, посольства действительно работали. Прикрывали деятельность КГБ и военных, контролировали массу советских специалистов. И чисто дипломатическая борьба с Западом тоже велась. И все это подкреплялось потоком ресурсов. А сейчас? Ноль отношений и, соответственно, ноль влияния.