Момо - Энде Михаэль Андреас Гельмут. Страница 38

Кассиопея уже завернула за угол и стала приближаться к Дому-Нигде. Момо вспомнила, что не могла здесь идти иначе как задом наперед, – и повернулась… От страха у нее чуть не остановилось сердце.

На нее надвигалась живая, движущаяся стена – воры времени. Тесными рядами, один возле другого, заполнили они всю ширину улицы – стене этой не видно было конца.

Момо закричала, но не услышала своего голоса. Задом наперед вбежала она в Переулок-Никогда, широко раскрытыми глазами уставившись на следовавшую за ней армию Серых господ.

Но тут опять случилось нечто невероятное: едва первые преследователи попытались войти в Переулок-Никогда, они тут же – на глазах у Момо – растворились в воздухе! Сначала растворились их протянутые руки, потом ноги и туловища и под конец их лица – с застывшим на них выражением ужаса.

Не только Момо наблюдала это зрелище – это видели еще не успевшие раствориться Серые господа, на которых напирали сзади другие. Передние ряды стали топтаться на месте, пытаясь сдержать напиравших сзади, и на границе Переулка-Никогда возникла своего рода рукопашная, превратившаяся во всеобщую свалку. Никто не отважился двинуться дальше, но те, которые были вытолкнуты напиравшей толпой вперед, тут же растворялись, превращаясь в Ничто.

Момо видела гневные лица, воздетые кулаки, но никто уже не мог преследовать ее.

Сама она наконец достигла Дома-Нигде. Тяжелые ворота из зеленого металла распахнулись. Момо кинулась внутрь, пробежала коридор с каменными фигурами, открыла в конце маленькую дверцу, скользнула в нее, промчалась но залу с бесчисленными часами до маленькой комнаты, окруженной стенками часов, бросилась на маленькую софу и зарылась лицом в подушку, чтоб ничего больше не видеть и не слышать…

Глава девятнадцатая.

ТРУДНОЕ РЕШЕНИЕ

Вблизи кто-то тихо разговаривал.

Момо как бы медленно всплывала из глубины сна, лишенного всяких видений. Она чувствовала себя окрепшей и отдохнувшей.

– Ребенок не виноват, – услышала она говорившего. – Но ты, Кассиопея, почему ты это сделала?

Момо открыла глаза. У столика возле софы сидел Мастер Хора. Он грустно смотрел на черепаху.

– Неужели ты не подумала о том, что Серые господа пойдут за вами?

«ЗНАЮ НАПЕРЕД, – появилось на панцире черепахи, – НО НЕ РАЗМЫШЛЯЮ».

Мастер Хора со вздохом покачал головой.

– Ах, Кассиопея, Кассиопея, ты даже мне задаешь порой загадки!

Момо приподнялась.

– Ага, маленькая Момо проснулась! – весело сказал Мастер Хора. – Надеюсь, ты чувствуешь себя хорошо?

– Очень хорошо, спасибо, – ответила Момо. – Прости, пожалуйста, я заснула.

– Не беспокойся, – ответил Мастер Хора. – Все в порядке. Не надо ничего объяснять. Кассиопея мне уже все рассказала.

– А Серые господа?

Мастер Хора вынул из жилетки большой голубой платок.

– Они осаждают нас. Окружили Дом-Нигде со всех сторон.

– Но войти они не могут?

– Нот, этого они не могут. Ты же сама видела, как они превращаются в Ничто, едва вступят в Переулок-Никогда.

– А как это получается? – хотела знать Момо.

– Это делает воронка времени, – ответил Мастер Хора. – Ты ведь знаешь, что в этом переулке все надо делать задом наперед. Ибо вокруг Дома-Нигде время движется в обратном направлении. Обычно время входит в тебя. И чем больше его в тебе накапливается, тем ты становишься старше. Но в Переулке-Никогда время из тебя выходит. Проходя но переулку, ты становишься моложе. Не на много, конечно: ровно на столько, сколько тебе понадобится времени, чтобы по нему пройти.

– Я совсем не заметила, – удивленно сказала Момо.

– Ну да, – улыбнулся Мастер Хора, – человеку это мало заметно, ибо он есть нечто большее, чем только время. Но у Серых господ все по-другому. Они целиком состоят из украденного времени. Как только они попадают в воронку времени, оно мгновенно улетучивается из них, и тогда они лопаются, как мыльные пузыри! Но от мыльного пузыря остается хоть капля мыла – от них же вовсе ничего.

Момо напряженно думала.

– Нельзя ли тогда пустить все время на земле в обратном направлении? На короткое мгновение. Тогда все люди станут немного моложе. Для них это не беда. А воры времени исчезнут.

Мастер Хора улыбнулся:

– Это было бы неплохо! К сожалению, так не получится. Оба потока времени поддерживают в мире равновесие. Если остановить один поток, исчезнет другой. Тогда вообще не останется времени…

Он минуту помолчал, сдвинув Всевидящие Очки на лоб.

– Это значит… – пробормотал он, потом встал и, погруженный в свои мысли, принялся ходить по комнате взад-вперед.

Момо с нетерпением смотрела на него. Кассиопея тоже не отрывала от него глаз.

Наконец он опять сел и испытующе посмотрел на Момо.

– Ты натолкнула меня на мысль, – сказал он. – Но ее исполнение зависит не только от меня.

Он обратился к черепахе, сидевшей у его ног:

– Кассиопея, дорогая моя! Что, на твой взгляд, лучше всего делать во время осады?

«ЗАВТРАКАТЬ!» – ответила черепаха.

– Тоже не плохая идея, – сказал Мастер Хора.

В то же мгновение стол был накрыт.

Впрочем, может быть, он давно был накрыт и Момо просто не замечала его? Во всяком случае, на столе опять стояли золотые чашечки и весь отливающий золотом завтрак: кувшин с дымящимся шоколадом, мед, масло и хрустящие булочки.

Момо давно уже соскучилась по этим вкусным вещам и с удовольствием села за стол. Сейчас все показалось ей еще вкуснее. На этот раз в стороне не остался и Мастер Хора.

– Они хотят, чтобы ты отдал им время всего человечества, – сказала Момо, уписывая завтрак за обе щеки. – Но ты ведь этого не сделаешь?

– Нет, девочка, – ответил Мастер Хора. – Я этого никогда не сделаю. Время однажды началось и однажды окончится, но только тогда, когда оно не понадобится людям. От меня Серые господа не получат ни единого мгновения.

– Но они говорят, что могут тебя к этому принудить, – продолжала Момо.

– Прежде чем мы продолжим этот разговор, – серьезно сказал Мастер Хора, – я хочу, чтобы ты на них посмотрела. Он снял маленькие золотые очки и передал их Момо. Она бережно надела их.

Сперва она увидела неясный вихрь красок и форм, от которых у нее, как и в первый раз, закружилась голова. Но сейчас это длилось недолго. Ее глаза быстро настроились на четкий фокус.

И она увидела осаждающее их войско!

Плечо к плечу – необозримой цепью – стояли вдали Серые господа. Они стояли не только перед Переулком-Никогда, их цепь простиралась все далее и далее – бесконечным замкнутым кругом, тянувшимся вдоль белоснежных домов. И центром этого круга был Дом-Нигде. Окружение было беспросветным.

Потом Момо заметила нечто другое, поразившее ее. Сперва она подумала, что это запотели стекла очков или она еще не настроилась на ясное изображение, потому что очертания Серых господ были какими-то размытыми. Но потом она поняла, что дело вовсе не в очках и не в зрении – что это поднимающийся над улицами города туман. Кое-где он уже стал непроглядно-плотным, кое-где еще только образовывался.

Вдали неподвижно стояли Серые господа. У каждого, как всегда, круглая жесткая шляпа на голове, в руке портфель, во рту дымящаяся сигара. Но дым сигар не таял, как это бывает в обычном воздухе. Здесь, где не было ни малейшего ветерка, дым в остекленевшем воздухе распространялся наподобие паутины, заполняя улицы, поднимался вдоль белоснежных домов, растягивался вширь наподобие флагов или занавесок. Потом собирался в противные, голубовато-зеленые облака, медленно наползавшие друг на друга, постепенно загораживая Дом-Нигде непрерывно растущей стеной.

Еще Момо увидела, что из города приходят все новые господа, сменяя стоящих в цепи. Но зачем все это? Какую цель преследовали воры времени? Она сняла очки и вопросительно глянула на Мастера Хора.

– Хорошо все разглядела? – спросил он и, надевая очки, сказал: – Ты спрашивала, могут ли они меня к чему-нибудь принудить. Меня-то им не поймать. Но они могут причинить людям нечто более страшное, чем все, что они сделали до сих пор. Этим они и пытаются меня шантажировать.