Небольшие заметки по Кипру - Экслер Алекс. Страница 16

— А как же секс? — спросило пол-автобуса.

— Среди нас дети, — многозначительно сказала Катя, указывая на подростка лет 16, на лице которого были видны следы уже недетских пороков, и который о сексе явно знал на порядок больше многих здесь присутствующих, — поэтому об этой области человеческих постельных отношений мы говорить не будем.

— Почему же постельных? — нагло спросил тот самый «ребенок». — Бывало и на природе.

Катя онемела.

— Миша! — громко сказала скандальная тетка. Она оказалось мамой продвинутого дитяти.

— Сколько раз, мама, — раздраженно сказал парень, — я просил тебя звать меня не Миша, а Мегадестроер.

— Так вот, — заторопилась Катя, стараясь переключить внимание на себя, — кроме потрясающей набережной, которая так и сочится финиками и дружелюбием, неподалеку от Ларнаки есть озеро, в котором водятся самые настоящие розовые фламинго!

Она сделала паузу, как будто ожидая взрыва восторга.

— А что, — осторожно спросил турист в черных очках, — бывают ненастоящие розовые фламинго?

Катя задумалась.

— Фиг знает, — наконец ответила она. — Может быть, и бывают. Сейчас же все подделывают. Может, этих розовых фламинго научились в Китае выводить. Они после этого становятся желтые, — развеселилась Катя, — и рыбу едят исключительно палочками.

Автобус вяло захихикал. Попытки Кати острить никому не нравились. Зато всем нравилось, когда она говорила совершено серьезно.

— День и ночь, — посерьезнела Катя, заглядывая в брошюру, — эти чудесные розовые создания осуществляют на озере свои ритуальные и брачные танцы. Тот, кто увидит эту величественную картину, уже не забудет ее до конца своей жизни: закат, озера и плавно опускающиеся розовые фламинго…

Голос Кати дрогнул и она, похоже, прослезилась.

— Лишь бы на голову не накакали, — вздохнул какой-то турист.

— Кто о чем, а вшивый — про баню, — разозлилась Катя. — Вам о высоком искусстве, а вы о своей башке печетесь. Надели бы шляпу, и все дела.

— Договорились, — сказал мужик.

— В другой стороне Ларнаки, в горах расположен древний монастырь, — доложила Катя. — К нему ведут очень крутые ступеньки очень круто вверх. Однако если пройти всю эту дорожку до самого верха, то можно загадать желание, и оно обязательно исполнится. Так гласит легенда. Конечно, когда вы идете так круто наверх, вы жертвуете своим дыханием, однако наверху вас вознаградит исполнение желания, и вы будете довольны.

— Скажите, — вдруг спросил один турист, — а это в брошюрах так прямо и написано? Про жертву своим дыханием и так далее…

— Ну не совсем так прямо, — сказала Катя. — Я пересказываю своими словами. Там же много текста, если все читать — вы умучаетесь.

— Правильно, — сказал турист. — Вашими словами — это звучит потрясающе.

— Я знаю, — скромно сказала Катя, — мне говорили. Одна группа вообще сказала, что будет всегда ездить только со мной. Это несмотря на то, что курсы экскурсоводов я еще не заканчивала. Вот закончу — приплачивать начнут. Но я думаю, — откровенничала Катя, — нафига мне эти курсы, если народу и так нравится. Ленку никто второй раз ездить не приглашал, хотя она на курсах три раза уже была. А меня приглашали раза три. Со мной даже фотографируются на память — вот до чего доходит.

Автобус одобрительно загудел. Все были готовы сфотографироваться с Катей хоть сейчас.

— А теперь будем о серьезном, — сказала Катя, и голос ее посуровел. — О турках и оккупации. Это очень важная тема, поэтому прошу без смешков и этих ваших дурацких шуточков (она так и сказала — шуточков). У меня есть знакомые киприоты, которые пострадали от оккупации, — доложила Катя, — и я на эту тему принимаю очень близко к сердцу.

— Хотелось бы все узнать с самого начала, — попросила одна тетка. — Как, зачем, почему и так далее.

— Да что там как, зачем и почему? — рассердилась Катя. — И так все ясно, что турки охамели совсем. Кто их сюда звал? Я, например, их сюда не звала, — совсем распалилась она.

— Это-то понятно, — сказала тетка. — А можно подробнее об истоках конфликта?

— Щас, — сказала Катя и полезла в бумажки. — Вот, нашла. Летом 1974 года греки-киприоты свергли Макариоса. Это у них президент был такой, — пояснила Катя. — Турки решили, что это все приведет к синопсису, и захватили остров.

— Может быть, — осторожно спросил пожилой турист, — приведет к энозису, а не к синопсису? — А мне почем знать? — весело откликнулась Катя. — Я же не турок. Они захватили — им и виднее, что к чему приведет. Главное — это была наглая и ничем не прикрытая агрессия.

— Все не так просто, — заметил турист. — На Кипре живут не только греки. Здесь еще полно турков.

— Наплевать на них с высокой башни, — решительно заявила Катя. — Агрессор — он и на Кипре агрессор. Мои знакомые дома лишились в районе Фамагусты. До сих пор живут в каком-то сарае. Причем бабульки-то у них есть, но Коста — это хозяин — утверждает, что ни за что не переедет в новый дом, пока турки ему не вернут старый. Вот такие они, — сказала Катя, — гордый и неуступчивый народ. Я ими восхищаюсь. Правда, халупа это — кошмарная. На меня один раз там зеркало упало…

— А если турки территории не вернут? — полюбопытствовал мужик. — Так и будут жить в халупе с падающим зеркалом?

— Да, — сказала Катя сурово. — Они такие люди — всем готовы пожертвовать ради гордости. Даже мной. Кстати, мы уже приехали на место. Пошли смотреть мертвую Фамагусту. Я буду по пути рассказывать.

— Ну, если нам не придется жертвовать своим дыханием… — сказал пожилой турист, и все начали выходить из автобуса…

Как оказалось, автобус остановился рядом со специально выстроенным двухэтажным комплексом. Внизу находились кафе и всякие места общественного использования, а наверху — смотровая площадка. Автобус ждал, чтобы Катя собственноручно повела всех наверх, снабжая туристов своими потрясающими комментариями, однако Катя, вяло обмахиваясь брошюрой, села за столик кафе и сказала, что у нее сейчас перерыв, а мы можем сами подняться наверх, чтобы насладиться видом оккупированной Фамагусты…

Наверху было очень красиво. С одной стороны простиралась Фамагуста — брошенный и мертвый город, а с другой была видна очень красивая церковь. Правда, что это за церковь и чем она знаменита — никто не знал, а Катя об этом сооружении ничего интересного не сообщила.

Без Кати любоваться достопримечательностями было неинтересно. На Фамагусту вообще было неприятно смотреть: мертвый город производил довольно странное впечатление, особенно когда знаешь, что это не откопанный памятник глубокой старины, а современный город, в котором совсем недавно кипела жизнь, шлялись толпы туристов, проходили праздники и всякие другие мероприятия, а сейчас в нем никто не живет, и только на окраинах стоят войска ООН (их посты были видны довольно хорошо). Даже в самом факте любования мертвым городом было что-то непристойное — как будто мы стоим и глазеем на раздетого покойника, — поэтому долго на верхней площадке мы не задержались. Похоже, что у остальных туристов были аналогичные чувства, потому что все быстренько сделали фотографии на память и отправились вниз, в кафе.

Судя по всему, данная достопримечательность — комплекс с видом на мертвый город, — существовала исключительно для того, чтобы дать жизнь кафешке в самом низу. Ни одна из туристических групп (автобусы к этому комплексу подъезжали раз в несколько минут) на обзорной площадке не задерживалась дольше, чем на пять минут. Зато в кафе стояла дикая очередь, и туристы с таким остервенением налегали на еду, напитки и мороженое, как будто не ели несколько суток. Вероятно, мертвая Фамагуста вызывала у всех острый приступ аппетита…