Рок-звезда - Коллинз Джеки. Страница 6

– Мистер Ру сказал бы мне, – заикался Бобби. – Я не верю…

– Так ты называешь меня лгуньей, двоюродный братик?! – взорвалась Фанни.

– Мне никто ничего не говорил, – тупо повторил он.

– Тоже нашел причину, – саркастические замечания так и сыпались из огромного рта Фанни. – Конечно, когда ты – звезда, то такая мелочь, как смерть в семье, тебя не волнует.

К этому моменту таксист, пуэрториканец, жевавший резинку, поставил три чемодана Бобби на ступеньки и начал нервничать: он то приседал, то до хруста сжимал ладошки.

– Вы мне заплатите? – спросил он. – А может, подождать, и мы вместе поужинаем и поиграем в карты?

– Этот парень здесь не останется, – твердо заявила Фанни, указывая на Бобби пальцем. – Отнеси его чемоданы обратно в такси.

Пуэрториканец скорчил недовольную гримасу.

– Эй, мадам, я что, похож на носильщика? Хотите положить чемоданы в машину? Пожалуйста. Давай, мамочка, сделай это сама.

– Не смей называть меня мамочкой, – предупредила Фанни, бросая на него угрожающий взгляд.

– Просто заплатите мне, леди, – устало предложил таксист. Внезапно Бобби вспомнил о чеке. Шесть тысяч долларов за пять лет тяжелой работы. Он вытащил его из кармана и протянул Фанни.

– Если мне можно вернуться домой, то возьми это.

Фанни увидела чек, проглотила цифру, посмотрела его на свет, словно фальшивую банкноту, и наконец произнесла:

– Заваливай, кузен, я заплачу за такси.

Фанни жила с мужчиной по имени Эрнест Кристал. Это был человек, огромный во всех отношениях: двухметрового роста и весом не меньше трех сотен фунтов. Он был когда-то профессиональным футболистом, а потом занимался чем попало. За спиной Эрнеста осталось три жены и несколько детей. В этот момент он жил с Фанни и ничего не делал.

Стоило Эрнесту взглянуть на шеститысячный чек, который Фанни сунула ему под нос, как его лицо озарилось.

– Женщина, где ты это достала?

– Вернулся «Очаровательный малыш Бобби».

– Матерь Божья! Только не говори мне, что я наконец-то попал в дерьмо.

Фанни с Эрнестом поженились через две недели, и оба стали опекунами Бобби. Во-первых, Эрнест потащил Бобби по всем студиям грамзаписи. Но он припозднился на охоту за деньгами. «Очаровательный малыш Бобби» никому не был нужен. Это был вчерашний день. Толстый юноша с детским лицом и сорванным голосом.

Эрнест, конечно, разозлился и нанял юриста, чтобы узнать, куда девались заработки Бобби за те пять лет, которые он провел с мистером Леоном Ру. Шесть тысяч за такой труд – слишком мало. И Эрнест, конечно, оказался прав. Но мистер Леон Ру заблаговременно позаботился и обеспечил себя всеми документами по поводу заработков Бобби. Все досталось ему. Даже песни, написанные Бобби, принадлежали этому прохвосту.

– Паршивый негодяй! – жаловался Эрнест Фанни. – Какой же тупицей была твоя мать. Она просто отослала парня, и он вернулся ни с чем.

– Он принес шесть тысяч долларов, – ехидно заметила Фанни.

– Мизер, – с отвращением сплюнул Эрнест. – Этот негодяй украл сотни тысяч, которые могли быть моими.

– Нашими, – поправила Фанни и ее двойные подбородки от негодования задрожали.

– Да, нашими, – согласился Эрнест.

Бобби не мог не слышать этих разговоров. Он жил в крошечной комнате рядом с кухней и большую часть дня жевал пироги и конфеты, радуясь, что можно наконец-то полентяйничать. Пять лет, проведенные с мистером Ру, были посвящены только работе. Если не было концертов, то мистер Ру заставлял сочинять музыку. Бобби не мог сосчитать, сколько он сочинил песен. У него не было времени заводить друзей или знакомиться с кем-то. Три раза в неделю приходил учитель, чтобы помочь справиться со школьной программой. В пятнадцать пригласили проститутку. Так он впервые провел ночь с женщиной. Мистер Ру все организовал и все оплатил. Бобби возненавидел свою жизнь и эту женщину. Она была вся покрыта волосами и пахла прокисшим молоком.

Конечно, среди публики было много девушек, они визжали, хихикали, но ни с одной из них Бобби не был знаком. А теперь все миновало. Честно говоря, Бобби было плевать, сможет ли он петь или писать песни. Голос сломался, и песни не получались.

Мистер Леон Ру нашел Бобби, когда тому исполнилось одиннадцать. Бобби играл на пианино и пел на районном смотре талантов. Все это получалось у мальчика очень хорошо. На молебнах в доме тетушки Берты он научился играть и петь. Мальчик отлично воспринимал музыку, и она доставляла ему огромное удовольствие. Тетушка Берта не могла нарадоваться. Она поощряла занятия племянника, расхваливала друзьям его Богом данный талант и чистый тенор. Бобби победил в конкурсе и получил пятнадцать долларов, а мистер Леон Ру, завоевав доверие тетушки Берты, уговорил ее разрешить ему заняться карьерой Бобби, стать его юридическим опекуном и сделать из мальчика настоящую звезду.

– Все для тебя, Бобби, – грустно прошептала тетушка Берта, когда пришло время прощаться. – Не упусти свой шанс.

Вскоре мальчика поселили в огромном доме мистера Ру в Нашвилле, где он начал писать простенькие песни в стиле «кантри». Бобби привык петь молитвы, но вскоре научился другому, потому что мистер Ру ставил бесконечные пластинки, на которых пели об обманутой и потерянной любви.

Мальчик легко сочинял песни, хотя ему самому они совсем не нравились.

Шести тысяч долларов, которые привез Бобби, хватило ненадолго. Эрнесту нужна была новая машина, и на нее ушла большая часть денег. А Фанни необходимы были шмотки, так что остаток потратили на них. Тетушка Берта завещала дочери дом и немного денег. Естественно, вскоре всем пришлось устраиваться на работу, и даже Бобби.

Фанни вернулась на свое прежнее место бухгалтера в фирме, а Эрнест пошел продавать журналы.

– А что ты будешь делать, парень? – добивался Эрнест. – Не можешь же ты сидеть на своей толстой заднице и проживать деньги двоюродной сестры?

Он, конечно, уже забыл, что Бобби внес шесть тысяч долларов в семейный бюджет.

Бобби не знал, что делать. Он понимал только музыку, которая стала частью его жизни, но все кончилось. В шестнадцать это ужасно. Неужели у него нет будущего? Он просматривал объявления о найме, ища что-нибудь интересное, и надеялся, что найдется место, где не потребуется диплом об окончании колледжа.

После пяти встреч с нанимателями он понял, что его не взяли на работу по многим причинам. Слишком молод, слишком неопытен, слишком толст, слишком необразован и, конечно, слишком негр.

Конечно, те люди, которые беседовали с ним, ничего не говорили, но Бобби сам догадался, жизнь в Нью-Йорке быстро учила его мудрости.

Наконец-то через несколько недель он добавил три года к своему возрасту и получил работу в «Чейнсо», огромной дискотеке в Манхэттене. Он стал уборщиком в мужском туалете.

Большего унижения придумать было невозможно. «Очаровательный малыш Бобби» перестал существовать.

Рафаэлла, Париж, 1967

В день своего семилетия Рафаэлла Ле Серре шла по парижской улице, держась за руки с лучшей подругой Одиль Роне, и ее сердце прыгало от радости. Одиль отметила свой день рождения десять дней назад, и ей подарили велосипед, фантастическую блестящую красную машину.

Рафаэлла тоже мечтала о таком подарке.

Миссис Макди, ее шотландская няня, шагавшая рядом с няней Одиль, повернулась к маленьким девочкам и по-доброму поторопила их.

– Быстрее, быстрее, – подгоняла она. – У вас не будет времени переодеться, если вы опоздаете.

Рафаэлла нервно захихикала и сильнее сжала руку подружки. Одиль тоже рассмеялась, и девочки зашептались о велосипедах, куклах, платьях и шоколадном торте.

Няня Макди повела их на проспект Фош, где Рафаэлла и Одиль жили в соседних домах. Девочки чмокнули друг друга в щеки и разбежались по своим жилищам.

– Не беспокойтесь, вы увидитесь через минуту, – ворчала няня Макди.

Парадную дверь открыл дворецкий. Рафаэлла проскользнула мимо и по огромной лестнице пробежала к себе в комнату, где на кровати было разложено праздничное платьице. «Какое оно красивое», – подумала она, глядя на розовый наряд с широкой юбкой. Рафаэлла сбросила школьную форму и уже собиралась натянуть платьице.