Отброшенная в прошлое - Эмерсон Кэтти Линн. Страница 16

— Проклятье, я и так это знаю, — свободной рукой он накрыл ее пальцы, и они прекратили свое судорожное движение. — Я знаю и то, что ты не собираешься убивать меня. Что бы ни было причиной твоих снов, только не подсознательное желание покончить со своим супругом. У тебя достаточно здравого смысла, чтобы самой это понять.

Когда она приподняла голову и посмотрела на него, он увидел, что глаза у нее слипаются.

— Мы поговорим об этом позже, — сказал он. И скорее для самого себя, чем для Лорен, добавил:

— Мы найдем того, кто мог бы помочь тебе. Я обещаю.

Она отреагировала мгновенно. Застыла в его руках, потом отодвинулась от него. Лицо выражало замешательство, смешанное с новой тревогой.

— Что ты сказал?.. Кто-то может помочь?

— Я хочу сказать, что если твои сны угрожают твоему здоровью… Я не имею в виду мысли о самоубийстве, а просто… вредят здоровью, тогда нам нужно подумать, чтобы избавиться от них с помощью специалиста.

Он сам целые сутки привыкал к этой мысли. Он не мог осуждать Лорен за то, что она приняла его идею в штыки, но он не ожидал, что это вызовет у жены такую тревогу.

— С помощью специалиста по психам? Это прозвучало, не как вопрос, а как утверждение, однако он кивнул.

— Ты думаешь, что я схожу с ума?

— Я думаю, что ты можешь сойти с ума, если не будешь давать себе отдых, — она захотела освободиться от его объятий и встать, но он поймал ее за руку. — Нет, Лорен, я совсем не думаю, что ты сходишь с ума, но ведь очевидно, что здесь что-то не так. Это ненормальные сны. Самый разумный выход — обратиться за помощью.

— К спецу по психам? — У нее в голосе звучало такое омерзение, будто она произнесла худшее из ругательств.

Освободившись, она встала слишком резко и чуть не потеряла равновесие. Адам помог ей удержаться на ногах и тоже встал. Потом он повернул ее лицом к себе и крепко обнял за плечи.

— Лорен, посмотри мне в глаза. Почему ты так против этой идеи?

— Не хочу, чтобы посторонний человек лез в мои мысли. Мне было трудно рассказывать свои сны даже тебе, — она смотрела на него широко открытыми, испуганными глазами, но красноречивей слов были темные круги вокруг них и покрасневшие белки глаз.

— В этом и есть весь смысл, как я думаю. Посторонний человек может шире посмотреть на проблему, у него есть специальные знания, чтобы определить, что происходит в твоей голове.

Возгласы протеста начали переходить в истерику.

— Я не хочу этого знать! Я просто хочу, чтобы не было снов!

— Мы поговорим об этом после того, как ты немного отдохнешь.

— Я не могу спать. Я, наверное, больше никогда не смогу уснуть.

— Если дело обстоит так серьезно, тем более нужно обратиться за врачебной помощью. Черт возьми, Лорен, ты еле держишься на ногах от слабости. Так больше продолжаться не может. Может, успокоительное…

— Никаких таблеток. Ты знаешь, я не принимаю таблетки. К ним привыкаешь.

— Мне самому не нравится, что к лекарствам можно попасть в зависимость, но мы ничего не добьемся, пока ты настолько измучена бессонницей, что не можешь даже нормально разговаривать.

Она туг же разразилась потоком слез.

— Я так боюсь, Адам. Наверное, я действительно схожу с ума.

— Все будет в порядке. — солнышко. Ничего не бойся. Что бы ни приключилось с тобой, мы все это преодолеем. Мы найдем, в чем причина, тебе пропишут лекарства, и ты опять будешь здорова, — он сел и начал подвигать ее к себе, пока она не оказалась у него на коленях.

Тыльной стороной ладони Лорен вытерла слезы и судорожно сглотнула. В голосе еще звучали истерические нотки, но ей уже удалось как-то овладеть своими эмоциями.

— Если я пойду к психоаналитику, мне нужно будет рассказывать о своем детстве? О родителях?

— Неужели это так страшно? — Адам имел смутное представление о том, в чем состояло лечение. Те случаи душевных болезней, с которыми он сталкивался в процессе работы в полиции, находились в крайне запущенном состоянии.

— Мне нужно кое в чем признаться тебе. Внутренне он готов был услышать какую-нибудь неприглядную историю, случившуюся с ней в юности. Он думал, что сможет выдержать все, что угодно; он думал, что за годы службы в полиции привык к любым проявлениям порока.

Лорен подняла голову и встретила его сочувственный взгляд.

— Я не смогу много рассказать психоаналитику, — прошептала она. — Дело в том, что я ничего не помню о первых восемнадцати годах своей жизни.

Глава 6

Наступило недолгое молчание, в течение которого Адам пытался переварить то, что она сказала.

— Давай-ка разберемся, — в его голосе звучало недоверие, которое не могла победить даже его огромная любовь к жене. — Мы с тобой женаты уже пять лет, и только сейчас ты говоришь мне, что страдаешь амнезией?

— Это не казалось мне таким важным.

— Боже правый, Лорен! Речь идет о половине твоей жизни. Что говорят об этом врачи?

Она удивленно заморгала, сомневаясь, правильно ли его поняла. Она все чаще в последнее время теряла нить разговора.

— Какие врачи?

— К которым ты обратилась, когда это произошло, Ведь так? Ты попала в катастрофу? Тебя ударили по голове? — Она слишком долго думала над ответом, и он ее легонько встряхнул. — Смотри на меня. Вот так-то лучше. А теперь скажи, почему ты потеряла память?

— Я не знаю.

— Разве врачи не…

— Что ты все время твердишь о врачах? Я не обращалась к врачу.

— Но как же ты могла ни к кому не обратиться?

В голосе Адама звучало неподдельное недоверие. Лорен в общем-то понимала, что его должен удивлять такой се ответ. Все это не могло не вызывать сомнений, тем более у такого человека, как Адам с его жизненным и профессиональным опытом. Для него, посвятившего почти всю свою жизнь работе в полиции, ее утверждения должны были звучать в высшей степени подозрительно.

— Не сердись на меня.

— Я ничего не могу понять. Я не претендую на роль эксперта по потери памяти, но знаю, что это случается больше в романах, чем в реальной жизни. Проклятье, Лорен! Почему ты не пошла к врачу? Разве тебе не хотелось восстановить память?

— Не кричи на меня!

Он непонимающе уставился на нее.

— Я не кричу.

У нее звенело в ушах от его голоса, но, может, он и вправду говорил тихо. Может, это все проделки ее больного сознания?

Она впилась пальцами в его плечо и с удивлением обнаружила, что ее ногти уже оставили глубокие следы на тонкой ткани его рубашки.

Сделав один глубокий, медленный, успокаивающий вдох, она попыталась собрать свои спутанные мысли. Послеобеденный отдых снял некоторое напряжение, но она все еще болезненно ощущала недостаток сна. Ей стоило невероятных усилий заставить себя думать более менее ясно. Сильно билось сердце, крутило живот. А хуже всего было то, что она ужасно боялась снова расплакаться. За один день она пролила столько слез, сколько обычно ей хватало на целый год.

— Пожалуйста, не кричи на меня, — в смятении бормотала она. — Я совсем не в состоянии думать, когда ты кричишь.

— Лорен, обещаю тебе, что буду говорить только шепотом. Объясни мне, почему ты не пошла к врачу, когда поняла, что у тебя пропала память?

Она соскользнула с его колен, удивляясь, что он отпустил се. Еще больше удивило ее то, что он остался сидеть. Он только напряженным взглядом следил за ней, когда она осторожно отодвигалась от него.

— Мне и в голову не приходило, что мне могут помочь врачи.

В глубине души она и сама этому удивлялась. Наверное, из-за страха, решила Лорен. В те дни все, кто были с нею, настороженно относились к любому представителю власти и не доверяли никому, кто старше тридцати. Грустная улыбка поблекла на ее лице. Почему-то она была уверена, что Адам не примет этот довод. Вслух она сказала:

— Когда это случилось, я была не одна; мне сказали, кто я, помогли восстановить утраченные подробности моей жизни. В медицинской помощи не было необходимости.