Отброшенная в прошлое - Эмерсон Кэтти Линн. Страница 40

— В чем дело? — спросила Лорен. — Вы что-то чувствуете во мне?

— Я вижу долгий путь вашей кармы. Очень долгий. Самое дальнее, что я могу видеть.

— Боже!

— Рим, еще до рождества Христова. Вы были прачкой, — она сморщила нос. — Жуткая работа в то время. Они стирали в моче, знаете ли. Держали ее в огромных бочках.

Адам намерился вмешаться, но Лорен заговорила первой.

— Возможно, вы правы, — смущенное выражение появилось на ее лице, а голос стал глуше. — Я помню, что мы отмывали пятна и грязь с помощью порошка, сделанного из бычьей желчи, яичного белка, жженых квасцов, соли, фиалкового корня и мыла.

— Как интересно, — пробормотала Мэри-Ли. — Пожалуйста, продолжайте.

С обращенным вдаль взглядом Лорен подчинилась.

— Хотя вы ошибаетесь. Я не помню себя прачкой. Я вообще почти не занималась стиркой.

— Вы говорите не о Риме? Голос Лорен был таким же сонным, как и выражение ее лица.

— Конечно, нет. Это было в Морвелл-холле, и теперь я помню, там была одна потерявшая цвет простыня, которую нам поручили отбелить. Ее замочили с субботы до понедельника в густом зеленом настое овечьего помета в воде.

Адам поморщился и с трудом сдержался. Взгляд, брошенный им на Мэри-Ли Марли, показал, что та была всерьез поглощена беседой.

— Овечий помет! — воскликнула она восторженно. — Только подумайте.

— Годится только летний помет, — продолжала Лорен. — С понедельника до среды простыню надо было периодически мыть в пруду. В среду ее отбивали и оставляли мокнуть до четверга, а после высушивали.

— Летний помет, — повторила Мэри-Ли. — Дальше…

Лорен стряхнула руку Мэри-Ли и поежилась, словно от холода.

— В пятницу высушенную простыню клали в корыто и засыпали оленьим пометом. Поверху накладывали тонкий слой смеси из сушеной пролески, мальвы и полыни, а затем заливали крепким кипящим щелоком.

— А это помогало? — непроизвольно заинтересовался Адам. — Это отбеливало простыню?

— Не совсем.

Лорен улыбнулась. Адам подумал, что голубизну глаз его жены можно сравнить скорее с кобальтовыми цветами на фарфоровых тарелках, чем с живыми незабудками. Следующие ее слова убедили его, что она по-прежнему знает, кто она и где находится.

— Слава Богу, что у нас есть стиральная машина, сушка и «Клорокс».

— Следующая стадия заключалась в закрывании всей этой смеси и выдерживании ее до утра. Вы можете представить, какой был запах. Затем простыню расстилали по траве и поливали водой все утро, после чего снова повторялась процедура с пометом. И на следующий день то же самое. Потом простыню бросали в чистый щелок и вымачивали до понедельника, когда ее расстилали и мыли водой до тех пор, пока главная прачка не находила ее достаточно белой.

— Не удивительно, что стирали они нечасто. Голос был незнаком Адаму, и впервые с того момента, как Лорен заговорила, он понял, что все гости Мэри-Ли слушают их. Теперь у них появились вопросы, и Лорен стала на них отвечать. Когда она стала обсуждать лучший способ добывания из пролески ярко-желтой краски, Адам понял, что сейчас вот-вот нарушит данное им слово. Он отошел от собравшихся, чтобы не поддаться искушению подхватить Лорен и увести ее отсюда, спасти от тех странных вещей, которые с ней тут происходят.

Что-то было не так, но он не мог с точностью определить, что именно. Он абсолютно не доверял Мэри-Ли Марли. Убежденность, звучавшая в голосе Лорен, когда она болтала о технологии стирки времен Тюдоров, внушало ему чувство неуверенности в том, что происходит с женой. Прочитала ли она о бычьей желчи и летнем помете или ей это приснилось? Беспокоясь все большее том, что происходило в гостиной Мэри-Ли Марли, Адам вышел за дверь. Он остановился в раздумье посреди лужайки за домом. Он не мог найти ответов ни в нежном аромате, поднимавшемся от холодной земли, ни в темном октябрьском небе над головой. Оно только напомнило ему, что Хэллоуин [3] не за горами. Ведьм и духов не существует. Никакой прошлой жизни тоже нет. Что бы ни заставляло Лорен вспоминать о прошлом, это не имело ничего общего с реинкарнацией.

Ты умираешь и попадаешь на небеса, черт побери. А может, и в ад, но ты не возвращаешься назад в образе собаки, или другого человека. Эта чушь слишком далеко зашла, решил Адам. Пора было брать Лорен и уходить.

— Не уверена, что гипноз поможет вам, — говорила Мэри-Ли Марли Лорен, когда Адам вошел в белую гостиную. — Конечно, мне бы хотелось попытаться. Я всегда рада оказать услугу, и у меня были определенные успехи в прошлом. Если я запишу на пленку наш сеанс, вы сможете прослушать запись позже, но я не могу гарантировать какие-либо результаты. Честно говоря, вы смущаете меня. Я не чувствую в вас прошлой жизни XVI века. Только ту, римскую.

— Это потому, что у нее не было прошлой жизни, — вмешался Адам, — но я тоже согласен, что гипноз будет лишь тратой времени, — он крепко взял Лорен за руку. — Пойдем, дорогая?

Мэри-Ли Марли протянула ему руку, заставляя пожать ее на прощанье. Она быстро окинула его любопытным и в то же время холодным взглядом.

— Странно, — пробормотала она, — я думала, что вы больше настроены на волну своей жены.

— Почему это?

Раздражение этой женщиной, решившей давать ему советы, проявилось в голосе Адама, ставшем вдруг хриплым. Он твердо решил не выходить из себя, но для этого требовались поистине нечеловеческие усилия.

Хозяйка вечера загадочно улыбнулась.

— Потому что вам понадобилось слишком много времени, чтобы найти се.

— Ты был невыносимо груб с миссис Марли, — сказала Лорен, когда некоторое время спустя они вошли в свой дом.

— Миссис Марли повезло, что я не осрамил ее перед всеми гостями.

— Что ты имеешь в виду?

— Я имею в виду, что вся эта история с римской прачкой — полная ерунда и фальсификация.

— И моя история прачки тоже? Откуда же я ее узнала?

— Лорен…

— Ах, не обращай внимания! Этому нет объяснения. В том-то вся и проблема.

— Это означает, что ты отвергла идею реинкарнации в качестве ответа?

— Я боялась, что все не будет так просто. Я надеялась. Труднее всего вынести отсутствие любого объяснения тому, что происходит со мной.

— Ну, это уже кое-что, — согласился Адам. Его чувство облегчения от того, что Лорен не попала на удочку Мэри-Ли Марли, было таким очевидным, что она не удержалась от улыбки. Сама она считала, что эта женщина была совершенно искренней, но не собиралась спорить с Адамом. Просто это не было так важно.

— А что теперь? — спросил он, открывая холодильник и вынимая банку пива. Облокотившись на кухонную стойку, он вскрыл банку и сделал большой глоток.

— Я не решила, — картины ее жизни в XVI веке так часто возникали в мозгу, что почти стали частью ее нормальной каждодневной жизни. Она поначалу пыталась относиться к своим видениям как к психологическому символизму. Теперь же она отбросила всякую надежду, что ее прошлая жизнь в теле Джейн Малт подходила под эту категорию. — Видимо, продолжу исторические исследования.

Кроме того, она намеревалась серьезно взглянуть на возможности гипноза. Даже полиция время от времени пользовалась этой техникой, чтобы оживить память свидетелей. Лорен хотелось обсудить все с Адамом, но прежде чем она произнесла хоть слово, зазвонил телефон.

Адам поднял трубку, и как только Лорен услышала имя Дэвида, тотчас вышла из комнаты. Дэйв, «наш человек в Дэриене». Она не собиралась выслушивать новые неприятные подробности о потерянных в памяти годах, несмотря на свое любопытство.

Оказалось, Дэйв был не первым, кто задавал вопросы о Лорен Кендалл. Лет пять или шесть назад две женщины среднего возраста разыскивали ее в Дэриене. Одна из них, доложил Дэйв, возможно, англичанка. Но это Лорен уже знала.

Спустя некоторое время Адам нашел ее в своем кабинете наверху.

— Мой частный детектив нашел новую ниточку.

— Что-то о тех двух женщинах?

— К сожалению, нет. Расскажи мне снова, что Роб говорил о твоем разрыве с отцом.