Алая нить - Энтони Эвелин. Страница 22

Она оказалась в просторной двухкомнатной квартире с широкими белыми диванами и стенами в зеркалах. Куда она ни смотрела, всюду были отражения ее и Стивена. Он стоял перед ней, слегка покачиваясь на пятках. Пальцы сжаты в кулаки.

Внезапно он схватил ее левую руку.

– Ты снова вышла замуж? Вышла за какого-то подонка? Что с моим ребенком?

– Я не вышла замуж, – ответила она. – Это кольца моей матери и твое обручальное.

– Ты избавилась от моего ребенка? – спросил он очень тихо – Поехала домой и избавилась от него? Так?

Она взглянула на него, и внезапно он увидел на ее лице не меньшее презрение и злость, чем чувствовал сам.

– Если ты так думаешь, можешь катиться к дьяволу. Я родила твоего сына, Стивен.

– Теперь объясни, почему ты сбежала от меня, – медленно проговорил он.

– Потому что узнала, кто ты такой. Я не хотела, чтобы мой сын стал таким, как ты. И была совершенно права! Ты злой и жестокий, Стивен. Тогда я этого не понимала, но теперь вижу. Ты грозил, что убьешь меня, и, как видно, всерьез. Ты действительно такой, как они говорили!

– Кто говорил? – резко спросил он и, шагнув к ней, повторил: – Кто говорил? О чем ты?

Она отвернулась.

– Они послали за мной. Майор Томпсон и тот, другой. Они показали мне досье. Они сказали мне, что ты в действительности делаешь на Сицилии. Раньше я никогда не слышала о мафии, но теперь мне все стало ясно. Там все было написано. О твоей семье, о людях, к которым ты собирался меня отправить, – убийства, преступления, все мыслимые пороки. Так они сказали о тебе. Я пыталась это отрицать. Пыталась за тебя вступиться. Бесполезно. Я не могла с тобой жить. Не могла допустить, чтобы мой ребенок вырос среди таких, как ты. Поэтому я добилась увольнения из армии и уехала домой.

– Но почему? – допытывался он. – Почему они рассказали тебе?

– Ты же просил для меня разрешения уехать, – напомнила она. – И в конце они спросили, по-прежнему ли я хочу ехать в Америку.

– И ты сказала «нет», – перебил он. – Так что они избавились от забот, показав тебе всю эту чушь.

– И что, это была неправда? – вызывающе спросила она. – И сейчас неправда?

Он не ответил, тяжело опустился на стул, пристально глядя на нее.

– Я вернулся на Сицилию, когда узнал про госпиталь. Я искал тебя. Чуть не сошел с ума. Там все еще вытаскивали трупы.

Никто не знал, сколько человек погибло под развалинами. Я пытался найти тебя. Нашел часы, которые подарил тебе, разбитые. Все в крови. Мне сказали, что они были на одном из трупов.

– Я их отдала Кристине, – сказала она. – А ее убили.

Он, казалось, не слышал.

– Я и решил, что вы погибли. И ты и ребенок. Говорю тебе, я просто сошел с ума. Спрашиваешь, что я делал на Сицилии? Я могу тебе сказать, что я делал, когда вернулся в Неаполь. Отправился в регулярную часть. Хотел сражаться. Хотел убивать тех сволочей, которые убили тебя.

Он умолк. Отражения в зеркалах застыли. Наконец он снова заговорил.

– Хочешь выпить? Похоже, тебе не мешает подкрепиться.

– Нет, я хочу уйти.

– Ну да. Конечно. А можно, я выпью скотч? Это недолго. – Он налил себе бокал. Руки у него дрожали. Надо же, вел себя как дикарь. Угрожал ей, применял силу, чтобы сделать больно. «Ты злой и жестокий». Так она сказала, и он это заслужил. Он подошел к ней и протянул стакан.

– Выпей, – сказал он. – Когда-то мы пили вино вместе.

– Это было давно, – ответила Анжела. – Все изменилось.

– Только не ты, – сказал он. – Я узнал тебя сразу, как только ты вошла. Шестнадцать лет я думал, что тебя нет в живых, Анжела, и, когда ты вошла в этот бар, я решил, что сошел с ума. Представляешь, каково это – увидеть тебя и понять, что пустил под откос всю свою жизнь?

Она взяла у него стакан и отпила.

– Ты, наверное, был потрясен. Я тоже. Но прошло шестнадцать лет. У тебя своя жизнь, Стивен, у меня своя. И я правда хочу уйти.

– Ты можешь простить меня? – спросил он. – За то, что так повел себя? Ты можешь постараться меня понять?

– Мне нечего прощать, – ответила Анжела. Она вернула ему стакан, и на миг их пальцы соприкоснулись. – Не нужно было говорить тебе это. Ты напугал меня, Стивен.

– Я знаю, – сказал он. – Хотел бы я, чтобы ты меня простила. Шестнадцать лет. Это много. Ты не можешь уделить мне несколько минут?

А он страдал, вдруг подумала она. Видно по лицу и по глазам. Не очень-то он счастлив.

– Хорошо, – сказала она.

– И ты простишь меня? Постараешься забыть, как я вел себя?

– Постараюсь, – пообещала она. – Если ты простишь меня за ту боль, которую я причиняла тебе все эти годы.

– Расскажи мне о мальчике.

– Ему пятнадцать. Ходит в школу в Англии. Очень хорошо учится.

– Что ты сказала ему?

– Сказала, что ты погиб вскоре после нашей свадьбы. Я сменила фамилию на Лоуренс и всем говорю, что я вдова.

– Могла бы найти кого-нибудь, – через силу проговорил он. – Могла бы не взваливать все на себя.

– Мне никто не нужен, – ответила она. – У меня были родители. Мы жили вместе с ними, пока ребенку не исполнилось восемь. Я не хотела выходить замуж, хотя мне и делал предложение один человек. Но я его не любила.

– Нелегко, наверное, было растить мальчика без отца.

– С ним нетрудно. Он был прелестным мальчишкой и скоро станет славным молодым человеком. Я очень горжусь им, Стивен. Думаю, ты бы тоже гордился им.

В нем не осталось ни капли злости.

– А теперь я пойду, – сказала она.

Он подошел к ней и протянул руку, чтобы помочь ей встать. После минутного колебания она оперлась на нее.

– Ты действительно должна идти? – спросил он.

– Да. Уже поздно.

– Я смогу когда-нибудь увидеть сына? – Он все еще держал ее руку.

– Ты, наверное, женат, – сказала она. – И у тебя есть другие дети.

– Я женат, – сказал он. – Но детей у нас нет. И никогда не будет. Такие браки заключаются в аду, Анжела. Не бросай меня. Пожалуйста, не бросай.

– Мне пора, – повторила она. Это было как безумие: он рядом с ней, в его взгляде и голосе мольба. – Если хочешь его увидеть, то он здесь. Мы приехали вместе. Он, наверное, еще не спит.

Она отстранилась от него. Еще немного, и между ними произойдет то, чего больше никогда не должно быть.

Он набросил пелерину ей на плечи.

– Какой он?

– Твоя копия, – ответила она. – Сам увидишь.

В лифте он сказал ей:

– Почему ты не дождалась меня? Почему ты не доверяла мне, Анжела? Я бы изменил свою жизнь.

– Правда, Стивен? Честно?

– Наверное, нет, – признался он. – Я бы просто отговорил тебя от отъезда. Господи, я бы присылал деньги, помогал тебе.

– И не попытался бы найти и вернуть нас?

– Это первое, что бы я сделал, – сказал он. – Как хорошо ты меня узнала, даже за такое короткое время.

Он усадил ее в машину. Она назвала адрес квартиры. На миг в нем вспыхнуло подозрение.

– А почему ты не в гостинице? Чья это квартира?

– Одного из клиентов той компании, где я буду работать, – объяснила она. – Квартира маленькая, но для Чарли это лучше, чем гостиница. К тому же я сэкономила кучу денег.

Удовлетворенный ответом, он успокоился. Велел шоферу подождать. Анжела открыла входную дверь.

– Это на втором этаже, – сказала она и пошла впереди Стивена.

На площадке он остановился.

– Как ты представишь меня?

– Мистер Фалькони, который подвез меня домой после обеда.

У двери квартиры она нажала кнопку. Дверь открылась, и появился Чарли.

– Привет, мама. Ты рано пришла. Хорошо повеселилась?

Они вошли в квартиру, и Стивен мог разглядеть сына. Высокий, темноволосый, открытое лицо. Типичный Фалькони – от черных волос до оливковой кожи и глубоких темных глаз.

Он услышал голос Анжелы:

– Да, мы рано кончили. Это мой сын Чарли. Мистер Фалькони был очень любезен и подвез меня до дома.

Мальчик протянул руку.

– Здравствуйте, сэр.

Пожатие у него было крепкое, уверенное. Да, все равно что смотреть на себя в зеркало, подумал Стивен. Неужели мальчик этого не замечает?