Алая нить - Энтони Эвелин. Страница 84

Стивен колебался. Кажется, это самый достойный выход для них обоих. Ничего не придется объяснять Анжеле. Этого он боялся больше всего. И откладывал. Поступок джентльмена. Почему-то это представилось ему именно так. Он видел в блеклых глазах Ральфа Мэкстона холодную и горькую ненависть. Он сказал:

– Кому вы облегчаете жизнь, Ральф? Мне или себе?

– Себе, – был ответ. – Не следует напоминать человеку слова, сказанные им в гневе. Так мне говорил один напыщенный осел. Тогда я подумал, что это чушь. Вы сказали, что ничего не должны мне. Я не могу претендовать даже на достойное объяснение, почему вы вышвыриваете меня за дверь. Так что не обманывайтесь мыслью, будто я думаю о вас. Меня устраивает уйти побыстрее. В таком случае я вам тоже ничего не должен. И так легче попрощаться с вашей женой. Если только вы не рассказали ей того, чего не желаете сказать мне. Почему я уволен?

Стивен чуть было не выложил ему то, что услышал от Полины Дювалье. Но тут же отказался от этой мысли. Он не хотел припутывать ее. Вдруг Мэкстон решит ее найти. А она уже и так слишком сильно пострадала.

Он сказал:

– Я больше не собираюсь говорить вам ни слова. Я вам доверял, относился к вам как к члену семьи. Когда я не доверяю человеку, он у меня не работает. Хорошо, если хотите уйти побыстрее, уходите. Что-нибудь еще?

– Нет, – ровным голосом сказал Мэкстон. Он отвернулся и направился к двери небрежной походкой, засунув руки в карманы; дерзость была в каждой линии его долговязой, угловатой фигуры.

Он открыл дверь и обернулся.

– Знаете, Стивен, вы мне напоминаете тех джентльменов из Лас-Вегаса, которые заставили моего бедного друга утопиться из-за пары тысяч долларов. Каким же я был идиотом, когда вообразил, что вы от них чем-то отличаетесь. – Он тихо закрыл за собой дверь.

Он лежал на кровати, сбросив ботинки, закатав рукава рубашки. Он сделал красивый жест, сохранил некоторую долю самоуважения. Стивен вздрогнул, получив этот прощальный удар. Это утешало, но не слишком. Придется теперь стать практичным, вспомнить голодные дни после того, как пришлось покинуть Монте-Карло. Тающие деньги, долги, переезды в более дешевые гостиницы и наконец тесная комнатушка в дешевом пансионе. Он достал свои банковские счета и прикинул. Достаточно, чтобы с удобствами прожить на побережье с полгода, прежде чем он найдет работу. Благодаря высокому окладу и щедрым премиям, которые, как было ему известно, Фалькони выплачивал из собственного кармана, так как казино еще не давало дохода.

Но полгода пройдут очень быстро; он человек инертный и, оказавшись в тяжелом положении, будет просто ждать, пока что-нибудь не подвернется. Нет, больше он не будет рисковать. Поедет в Италию, как он сказал Майку О'Халлорену. На Итальянской Ривьере есть богатые курорты, прекрасные казино. Но это значит потерять связь с Анжелой. С глаз долой – из сердца вон. Он ведь был так уверен, что будет на месте и сможет выступить на первый план, когда случится неизбежное, когда наступит следующая размолвка между ней и Фалькони. Когда повторится то, что чуть не случилось на Рождество. Но тогда карты его подвели. Теперь Фалькони нашел случай от него избавиться. По мнению Мэкстона, босс ждал такого случая с того момента, как этот паршивец Чарли наговорил о нем гадостей после смерти Хью Драммонда. Он разочтется с ним за это. Он никогда не думал о Чарли как о сыне Анжелы. Для Мэкстона это был враг, копия своего отца.

Он был погружен в свои горькие мысли, когда зазвонил телефон. Это был вездесущий американец. Славный парень этот американец. Ральф едва удержался, чтобы с ходу не отделаться от него.

– Приезжайте, Ральф, – услышал он голос О'Халлорена. – У меня есть для вас предложение. Вы можете приехать прямо сейчас?

На этот раз в его голосе не было дружелюбия. Он звучал трезво и по-деловому. Мэкстон на миг задумался. Почему бы и нет? Что он теряет, кроме одинокого вечера, проведенного в тоске по той, что теперь стала еще более недосягаемой?

– Что ж, можно выпить и поболтать, – сказал он. – Через полчаса приеду. – Он попытался что-нибудь разведать, чтобы не ехать зря. – А что за предложение? – спросил он.

– Жду вас через полчаса, – сказал О'Халлорен и повесил трубку.

Несмотря на работающий кондиционер, в комнате было душно и накурено. Как только Ральф открыл дверь и увидел О'Халлорена, водрузившего ноги на кофейный столик, все представилось ему в другом свете. Американец тоже был совсем другим. Без галстука, измятая рубашка, окурки, полупустая бутылка виски, стакан рядом с ним на полу. Он пьян, подумал было Ральф и выругал себя за то, что приперся сюда. Но это было не так. О'Халлорен просто сбросил личину.

– Давайте, приятель, берите стакан, наливайте себе. Нашли работу?

– Нет. – Мэкстон соблюдал осторожность. Он не стал пить. – Я и не искал. Еще рано, торопиться некуда.

– Вы часто видите этого подонка Фалькони? – Это было сказано напрямик, как удар в лоб.

Мэкстон всегда гордился тем, что воспринимал неожиданное как само собой разумеющееся. Ему и сейчас это прекрасно удалось.

– Простите, – переспросил он, – кого-кого?

Майк покачал головой. У него были пронзительные глаза и рот, напоминающий ловушку. Совершенно другой человек; вовсе не тот дружелюбный и в небольших дозах симпатичный. Очень он убедительно сыграл, этот мистер Майк О'Халлорен.

– Не дурите, Ральф, – сказал О'Халлорен. – Я знаю, кто он, не хуже вас. Собственно, поэтому я здесь. Вы не единственный, кому он испортил жизнь. И вы не единственный, кто его ненавидит. Сдается мне, у вас хватит пороху кое-что сделать. Как вы смотрите на то, чтобы заработать полмиллиона долларов?

– Жаль, что я спала, когда ты вернулся домой, – сказала Анжела. – Как прошел вечер?

Они завтракали на террасе. На следующее утро Чарли отправлялся в школу, где заканчивался последний семестр. Они сидели и ждали, пока он спустится к ним.

– Превосходно, – сказал Стивен. – Полно народу, много крупных игроков. Наше дело в шляпе, дорогая! Как говорил твой отец...

– Да, говорил; – так смешно, когда ты повторяешь его словечки. Я часто думаю, как ты был добр к нему. Он был к тебе привязан.

– Он мне очень нравился, – мягко сказал Стивен. – А Анна скоро спустится?

– Еще рано. – Анжела улыбнулась ему. – Любящему папаше придется подождать, пока ее искупают и вывезут в коляске. Пойду-ка позову Чарли; он опять проспал. Мы будем скучать о нем, когда он уедет, правда?

– Правда, – согласился он. – Но через несколько недель он вернется уже насовсем. Я тогда поговорю с ним о его будущем. Анжела... пока ты здесь...

– Что? – Она уже встала, собираясь взбежать наверх, чтобы разбудить сына.

– Ральф предупредил меня, что уходит, – сказал Стивен.

Она вернулась и снова села.

– О, не может быть... почему? Когда?

Он не стал лгать ей.

– Я уже раньше знал, что он уйдет. А вчера он пришел и сказал, что не хочет ждать до конца сезона.

– И ты не пытался его уговорить? – спросила она.

Он помолчал, потом взглянул на нее.

– Нет, не пытался. Я думаю, будет лучше, если он уйдет.

– Стивен, но это не из-за той ерунды, что наговорил Чарли? Не уверяй меня, будто ты в самом деле решил... – Вид у нее был убитый.

Он поспешно сказал:

– Нет, дорогая. Может быть, он к тебе и неравнодушен – мне-то что? Дело вовсе не в этом, клянусь тебе. Он стал слишком много говорить. Упомянул фамилию Фалькони.

Она так и ахнула.

– О нет... не может быть...

– Мне об этом сказали. Мне кажется, по каким-то причинам он на меня рассердился. У него есть женщина, с которой он хороводится; он даже ей назвал мою настоящую фамилию. Сама видишь, так будет лучше.

– Да, – твердо сказала Анжела, – так лучше. Только представь, что могло бы случиться несколько месяцев назад, если бы это кое-кто услышал, если бы об этом прознали газеты...

– Верно, – сказал Стивен. – Попробую назначить на его место Франсуа, он знает, как вести дела. До конца года найду нового служащего по связям с общественностью. О нас столько трубят в газетах, что нам пока никто не нужен.