Скорость, маневр, огонь - Иванов Анатолий Степанович. Страница 20

В тот день все истребители группы благополучно вернулись на свою базу. На «чайках» не было повреждений. А вот фашистам всыпали они здорово!

Подобных вылетов было много. С летчиками «чаек» завязалась крепкая фронтовая дружба, хотя мы и располагались на разных аэродромах. Иногда они садились к нам подбитые или же израсходовав горючее. И всегда находили у нас поддержку. Великое дело – дружба!

Были также вылеты, когда мы сопровождали штурмовики Ил-2. Здесь истребителям ставилась более сложная задача. Дело в том, что штурмовики летали в непосредственной близости от земли, на бреющем полете. Хотя они и были менее маневренные, чем И-153 и И-16, но защищены броней, имели мощное пушечное вооружение и несли на себе бомбовый груз. Немцы очень боялись их внезапных ударов.

Однако первые серии Ил-2 не имели стрелков, защищающих самолет от истребителей противника сзади и сверху. Эту задачу должны были выполнять наши летчики.

О том, что прикрытие штурмовиков дело не простое, мы убедились в первом же вылете. Штурмовикам была поставлена задача – нанести удар по железнодорожному узлу Владиславовна. На прикрытие восьмерки штурмовиков поднялись в воздух шесть И-16.

Мне в то время уже доверили летать ведущим пары, а ведомым назначили земляка-ленинградца Николая Скворцова. Все шло вроде хорошо. Но, когда Ил-2 начали штурмовать немецкую пехоту, появились «мессершмитты». Они барражировали над линией фронта, прикрывая свои войска и, конечно, стали противодействовать нашим штурмовикам. Группа прикрытия завязала воздушный бой с истребителями противника. И-16 не давали «мессершмиттам» вести прицельный огонь по штурмовикам и короткими, отсекающими ударами срывали их атаки. Развернешься, ударишь по фашисту – из пушек и снова пристраиваешься к штурмовикам.

Мы старались маневрировать с фланга на фланг, надежно обеспечить их боевую работу.

А они с ревом проносились над самой землей и обрушивались на фашистов всею мощью своего огня.

Летим со Скворцовым, глядим в оба: штурмовики тщательно закамуфлированы, из виду их потерять – дважды два. Я делаю маневр и тут же просматриваю воздушное пространство. Но все-таки проглядел: пока вертел головой из стороны в сторону, пара «мессершмиттов» приблизилась ко мне и открыла огонь с предельно малой дальности. Слышу резкий металлический удар за бронеспинкой. У приборной доски промелькнули ярко светящиеся огоньки.

Не успел оглядеться, как немец пронесся над головой в нескольких метрах и сделал энергичную горку. Понял: меня атаковали и не вхолостую. Но И-16 продолжал лететь.

А штурмовиков и след простыл. Целехонькие все ушли домой.

Мы вышли из зоны боевых действий и вернулись на свой аэродром. Техники тут как тут.

– Товарищ командир, – кричит старшина Цурихин, – да вы только посмотрите на самолет! На нем живого места нет.

– Как вы только смогли на нем долететь до дома?

– Надо тащить в ремонт.

– Куда тащить? Сами все прекрасно сделаете, – ворчу, вылезая из кабины.

Глянул и ахнул: весь фюзеляж самолета в длинных и рваных пробоинах, касательные порывы достигают 70–80 сантиметров. Удар противника пришелся в самую цель. На этот раз мне просто повезло.

Досадно, что я так опростоволосился, а главное не на чем летать. И когда только теперь техники отремонтируют «ишачка»?

Но что там мой самолет! Истребитель ведомого Николая Скворцова был еще больше изуродован и буквально ободран. Один скелет остался. Перкаль на крыльях висит лоскутами, киль и руль поворота почти полностью отбиты. Многие летчики приходили смотреть и удивлялись, как только можно было лететь на этом самолете, да еще и произвести посадку.

Как бы ни было, а задачу по прикрытию группы Ил-2 мы выполнили. Командование полка с удовлетворением услышало по телефону от штурмовиков:

– Передайте вашим летчикам, что они нас прикрывали хорошо.

Такую оценку боевых друзей приятно было слышать.

Но однажды вражеские зенитчики добрались и до истребителей прикрытия.

Группа «чаек» и Ил-2 получила задание выйти на штурмовку станции Владиславовка. Перед вылетом мы договорились: если истребителей противника не будет, проштурмуем немцев тоже.

И вот группа в составе двадцати с лишним самолетов над Владиславовкой. В воздухе чисто. Истребители встали в круг, рассредоточились парами на разных высотах. Штурмовики ринулись вниз, сбросили бомбы по цели и начали обстреливать из пушек траншеи и блиндажи. Вслед за штурмовиками вступили в бой и «чайки».

Ну, что ж, думаем, раз в небе спокойно, теперь и нам можно поразмяться. И штурманули. Только на выходе из пикирования вражеская зенитка так угодила в самолет Анатолия Макарова, что из обтекателя шасси тут же выпала одна нога. Макаров едва вывел самолет в горизонтальный полет и потихоньку «поплелся» домой. Остальные истребители тоже закончили штурмовку.

И вот тут и появились четыре «мессершмитта». Но ведь мы все боеприпасы израсходовали по наземным целям! Летчики забеспокоились: ведь «илы» и «чайки» прикрывать надо. А чем стрелять?

После штурмовки Макаров быстро лететь не может – из самолета торчит стойка шасси. «Голосует» Макаров, как в шутку называли летчики подобные полеты. Но сейчас было не до шуток. Вижу, его самолет отстал от группы и к нему подбирается пара «мессершмиттов». Собьют, думаю, парня.

И вспомнил, как меня выручал Василий Панфилов, как жутко одному оставаться на подбитом самолете, да еще без боеприпасов.

Но рассуждать некогда, жизнь товарища висит на волоске. Даже если он и выбросится из самолета на парашюте, немцы его расстреляют в воздухе. Такое случалось уже не однажды.

Разворачиваюсь в сторону Макарова и иду прямо в лоб паре фашистов. Прицеливаюсь, нажимаю на гашетку. Короткая очередь, и последние снаряды из пушек ушли безрезультатно. Все! Боеприпасов больше нет. Но ведь немцы этого не знают!

«Буду лобовыми атаками сковывать их инициативу, – мелькает мысль. – Надо спасать земляка. Да и Макарову легче будет – как никак, а рядом крыло друга».

Так и летели мы вдвоем: он тянул как мог, а я маневром отгонял наседавших «мессеров». В конце концов фашисты отвалили.

Вот и аэродром, Макаров пытается выпустить исправную стойку шасси. Одна, другая попытка, но шасси не выпускается и он сажает самолет на одно Колесо. Вылез из кабины, улыбается:

– Ну, тезка, если бы не ты, не пришлось бы мне сейчас зубы скалить. Я, между прочим, думал, ты хоть одного рубанешь: позиции у тебя порой были выгодные, но почему-то не стрелял…

– Чем? Ведь у меня при первой же лобовой боеприпасы кончились.

– На испуг брал?

– А что оставалось делать?

Урок этой непредвиденной в нашем задании и необдуманной штурмовки был поучительным для всех и мы его уже больше не повторяли. Хорошо, что все штурмовики вернулись благополучно, а то бы не сдобровать проявленную «инициативу».

Будни фронтовые

Много раз приходилось сопровождать соседей-бомбардировщиков на линию фронта и в тыл к противнику. В первых полетах бомбардировщики после сброса бомб нередко отрывались от нас, старались поскорее вернуться на базу. Нередко их настигали «мессершмитты», и тогда дело кончалось плохо. Теперь же взаимодействие было налажено. Летчики бомбардировочного полка поняли свои ошибки, и мы действовали дружно. Немцы, несмотря на значительное преимущество в воздухе, не могли противостоять действиям нашей бомбардировочной авиации. Очень редко им удавалось подбить один-два самолета, но при этом они теряли и свои машины.

Как правило, из штаба бомбардировщиков звонили командованию и хвалили работу истребителей прикрытия. И, как видно, перехвалили. Виной тому был летчик нашего полка Виктор Радкевич.

Как и многие из нас, он был молод и горяч нравом, однако недисциплинированности не проявлял. И вдруг случилось непостижимое.

…Смешанная группа истребителей из двух эскадрилий под командованием капитана Терпугова, получила задание прикрыть бомбардировщики ДБ-ЗФ в районе их боевых действий.