Мария кровавая - Эриксон Кэролли. Страница 20

В двадцатые годы XVI века Уэльс для англичан был чем-то неведомым и враждебным. Там жили чужаки, непохожие на них во всех отношениях. Их язык был непонятным, обычаи варварскими, а порядок, который установили там вожди-правители, передающийся из поколения в поколение, казался англичанам хаосом. Самая высокая преступность в Англии была на границе с Уэльсом. В одном из официальных донесений говорилось, что в пограничной области совершаются «многочисленные разбои, убийства, кражи, нарушения прав владений, бунты, мятежи и подкуп; при судебных разбирательствах имеет место поддержка одной из тяжущихся сторон в корыстных целях, а также всякого рода волнения и много других дурных проявлений, в то время как местное население упорно отказывается принять правление из Лондона как панацею от всех этих болезней».

В те времена Уэльс еще не был частью Англии, а только зависимой территорией. Валлийцы, жители Уэльса, считали англичан завоевателями и ненавидели их, полагая, что те вмешиваются в их жизнь, даже не делая попыток ее понять. Обстановка была напряженная, и по этой причине свита Марии и ее Совет на всякий случай расположились прямо у английской границы. Совет был призван образовать в приграничной области двор принцессы; судьи привезли с собой в Уэльс огромный сундук с тремя замками, наполненный книгами записей о землевладении и другими документами. Их миссия состояла в том, чтобы проверить поместья, расположенные в приграничной полосе, в соответствии с этими записями и связать каждого владельца договором по закону, а также священнослужителей и всех прочих, чтобы подтвердить условия землевладения, установленные еще Генрихом VII.

Поскольку Уэльс изобиловал местами, не подлежащими королевской юрисдикции, судьям следовало пристально рассмотреть каждый из таких анклавов и аннулировать привилегии, которые нельзя было подтвердить королевским предписанием или грамотой. Такие места были раем для грабителей, убийц и всех остальных, кто ставил себя вне закона. Всем им надлежало обязательно предстать перед судом, и их следовало либо осудить, либо помиловать. «Среди имущества Совета была железная клетка для содержания узников», — отмечается в записях тех лет. Народ, живущий в горах Уэльса, в течение столетий сопротивлялся английскому владычеству, и судьи надеялись привнести в этот непокорный регион некоторый порядок и уважение к английским законам. Их охраняла только сравнительно небольшая стража и два канонира с пушками, незначительным количеством ядер и прочих запасов. Еще в их распоряжении имелся склад доспехов далеко на юге, в Кардиффе, по в Ладлоу толку от этих доспехов не было никакого. В общем, это было довольно рискованное предприятие. Когда Совет только начал разворачивать свою работу, к его членам обратился с речью архидиакон графства Шропшир. Он заявил, что рад приветствовать эту миссию, потому что в последний раз судей в Уэльс присылали много лет назад. «И да поможет вам Бог, — закончил он, — потому что жить здесь опасно».

Принцесса выехала в Ладлоу в конце лета 1525 года. Для перевозки вещей потребовалось несколько десятков повозок, которые взяли в Бьюдли, Торибери и окрестных поместьях. Ее собственные вещи, мебель, перины и гардероб, а также гардеробы и личные вещи ее фрейлин и членов Совета составляли лишь небольшую часть груза. Много места, например, занимали ткани. В Уэльс везли около шестнадцати сотен ярдов парчи и менее дорогой материи на пошив ливрей (все цветов принцессы, то есть голубые и зеленые), а также десятки ярдов брюссельских тканей для скатертей, полотенец и салфеток. Все это вместе с черным бархатом для платьев фрейлин и ткани для облачения священников было набито в сундуки и погружено на повозки. Еще там были принадлежности для часовни: высокие канделябры, тяжелые массивные книги в золотых переплетах и резные подставки под них, подушки для преклонения коленей и молитвенные скамейки, а также три алтаря для часовни и четвертый, который должны были установить в спальне Марии.

Перед тем как Мария с кортежем отправилась в путешествие, в Ладлоу начался ремонт. Главный управляющий двора принцессы, Ричард Сиднор, нанял бригаду уэльских рабочих, чтобы перестроить апартаменты для графини Солсбери, а также большую гостиную. Требовалось подремонтировать платяные шкафы, кроме того, были приглашены и мастера по замкам, чтобы изготовить ключи для калитки в больших воротах. В лес неподалеку от замка послали бригаду дровосеков, плотники восстанавливали стенные панели, ремонтировали сломанные лестницы и половицы.

Мария не спеша двигалась на север. Она остановилась в Ковентри, торжественно въехав в город, где в ее честь была воздвигнута передвижная сцепа для приветствий. Когда она покидала город, ей подарили головной платок и еще подарков на сто марок. По пути в Ладлоу была сделана еще одна остановка, в Торнбери, изысканном дворце, который был главной резиденцией герцога Бакингема до его казни четыре года назад, когда он поплатился за государственное преступление. Во дворце Торнбери были готические окна и стены с башенками. Марии там очень понравилось, но вскоре снова начали грузить повозки — для последнего переезда в Ладлоу.

На ближайшие полтора года домом Марии стал «красивый, расположенный в центре прекрасного парка, на самой вершине холма» замок Ладлоу, к западу от города Бьюдли. Она приехала сюда в девятилетнем возрасте и отпраздновала здесь свои десятый и одиннадцатый дни рождения. В Ладлоу Мария почувствовала себя совсем по-другому. Она была здесь полномочной представительницей дома Тюдоров и, несмотря на то что являлась на самом деле номинальной фигурой, видимо, была преисполнена гордости. Гуляя по большим галереям или восседая на пиршествах в Ладлоу, она, возможно, размышляла о том, что Генри Фитцрой теперь имеет титулы герцога Ричмонда и Сомерсета и что существуют люди, которые ставят под сомнение право женщины на престол. Мария уже основательно подросла, чтобы осознать свое положение: она понимала, что хотя отец и считает ее сокровищем, но все равно хотел бы, чтобы она родилась мальчиком. Она понимала также, что, сделав ее принцессой Уэльской, он нарушил известные правила и признал дочь своей наследницей. Мария сидела в зале приемов замка Ладлоу, окруженная стражниками и церемониймейстерами, одетыми в ее ливреи, она теперь обладала властью издавать предписания от имени короля, и то, что он, кажется, признал наследником и Фитцроя, теперь ее волновало гораздо меньше.

Двор Марии в Уэльсе повторял в миниатюре королевский. Главными лицами ее свиты были: лорд Феррерс — дворецкий, лорд Дадли — камергер, который потом забудет о своей преданности принцессе Марии и попытается не допустить ее восшествия на престол, Филип Калтроп — вице-камергер, чья жена была одной из фрейлин Марии, Ральф Игертон — казначей, Джайлс Гревил — управляющий, чей родственник, Томас Гре-вил, был гофмаршалом, и Питер Барнел — раздающий милостыню. Все они были членами Совета и управляли обширным штатом низших чинов и массой слуг. Работами по хозяйству занимались три придворных церемониймейстера, шесть придворных кавалеров, два мажордома для апартаментов и один Для зала, герольд, помощник герольда и два придворных пристава с дюжиной чиновников, а также многочисленный персонал конюшен, винного погреба и кухни.

Леди-воспитательница, графиня Солсбери, командовала четырнадцатью фрейлинами, включая Екатерину Монтегю, Элизабет и Констанцию Поул (они были ее племянницами) и Екатерину Грей. Все фрейлины были замужем, и им было наказано одеваться в спокойные черные платья. Девиц среди придворных не было, чтобы не искушать мужчин и не возмущать благопристойность принцессы. Ко двору были также присланы: Баттс, лекарь Генриха, которого он отдал Марии на время ее пребывания в Уэльсе, а кроме того, его помощник и аптекарь, школьный учитель принцессы, Ричард Фезерстоун, водонос, землекоп, музыкант по имени Клодьен и Томас, «ухаживающий за пони принцессы». Всего в ее окружении насчитывалось триста четыре человека, и вскоре обнаружилось, что основная польза от двора принцессы, обосновавшегося в приграничной области, состоит не в установлении порядка, а в обеспечении местного населения работой. В списке слуг, работавших в апартаментах, на конюшнях и на кухне, много уэльских фамилий, а на каждого человека, служившего при дворе, были еще несколько, которые получали прибыль от продажи поставщикам двора принцессы быков, коров, овец и яиц.