И навсегда - Пирс Энтони. Страница 23

— Ее матери станет известна правда? — спросила Джоли.

— Нет, если только сенатор Кафтан ей не скажет, а она не скажет, если я ее попрошу.

— Ну, думаю… — неуверенно начала Вита. — А как насчет меня… ей про меня доложат? Про АП и все остальное.

— Вита не хочет, чтобы ее мать узнала про то, что с ней происходило в последнее время, — произнесла Джоли.

— Она может позвонить в офис сенатора и попросить передать своей матери, что у нее все в порядке и что она вернется через некоторое время,

— предложил Рок. — Я думаю, ее мать испытает настоящее облегчение, когда услышит голос дочери.

— В офис сенатора! — вскричала Вита. — Мне такое даже в голову не пришло! — Ощущение облегчения и радости было таким сильным, что оно затопило всех троих.

Ковер затормозил у небоскреба. Как только Рок переступил порог своего дома, он тут же связался с офисом Луны и вскоре уже с ней разговаривал, в то время как Джоли наблюдала за ним, хотя и не пыталась услышать, о чем идет речь.

— Луна, девушка хочет оставить сообщение для своей матери, без обратного адреса и так, чтобы отец ничего не знал. Ты можешь нам помочь?

— Могу, Рок, — ответила Луна. — Дай ей трубку; ее тайна будет сохранена.

Рок отступил в сторону, а Джоли, наоборот, подошла поближе, а затем передала Вите тело.

— М-м-м, мама, это я, Вита, — смущенно пробормотала девушка. — Я… ну… у меня небольшие неприятности, и я не могла вернуться домой. Но сейчас все нормально, правда-правда… даже очень хорошо. Я… это… я работаю, ну, что-то вроде того. Мне нравится. Я… ой, мама, я тебя так люблю и обязательно вернусь домой, как только смогу! — Она прервала разговор, не в силах продолжать, и разрыдалась.

К ней подошел Рок:

— Знаешь, Вита, этот звонок очень успокоит твою мать.

Вита повернулась и крепко обняла его, застав врасплох. Он стоял, не шевелясь, и с беспомощным видом гладил ее плечо. Затем Вита отошла на второй план, и ситуацию взяла под контроль Джоли.

Она отпустила Рока:

— Спасибо; Джоли снова вернулась. Хорошо, что вы это сделали.

— Ну, во всем существует и практический аспект, — смущенно проговорил судья. — Луне очень нужно, чтобы мать Виты нормально работала, а мы помогли ей немного успокоиться.

— Но он так поступил потому, что не хотел, чтобы Вита и ее мать страдали, — заметила Орлин. — Его сияние говорит о доброте, а не практичности.

— Естественно, — ответила Джоли, одновременно соглашаясь с Орлин и судьей.

Они поужинали и посмотрели вечернее голопредставление. Когда они отправились спать, надев шелковую ночную рубашку, купленную в этот день Ваастой, Вита решила прокомментировать недавние события.

— Я его обняла, а он даже ничего такого не сделал!

— Он приличный человек, — согласилась с ней Орлин. — После того как я умерла, мне таких еще не доводилось встречать.

— Я не сомневалась, что он обязательно станет меня щупать, ну, хотя бы чуть-чуть, а он даже и не подумал.

— Верно, — подтвердила Орлин.

— Я хочу сказать, женщины у него нет, если только он не…

— Нет. У него нормальная аура.

— Мне кажется, я его люблю.

— Так, ну-ка подожди! — вмешалась Джоли.

— Понимаешь, каждый мужчина, рядом с которым я оказывалась, включая и моего отца — в особенности мой отец, — первым делом старался забраться ко мне под юбку.

— Кроме твоего сутенера.

— Смешно! Да он первым делом мной попользовался! Сказал, что никогда не выставляет на рынок товар, предварительно не проверив его качество.

— Пал еще один бастион морали! — с иронией в голосе проговорила Джоли.

— Если даже собственному сутенеру нельзя доверять…

— Ой, да перестань ты! Он делал свое дело — работу, понимаешь? И уж не сомневайся, он надо мной как следует потрудился! За пятнадцать минут я узнала больше…

— Мне кажется, нет никакой необходимости пускаться в воспоминания, — заявила Джоли, хотя и улыбнулась бы словам Виты, если бы рядом не было Орлин.

Она поняла, что Вита легко оправилась от происшедшего с ней и не станет жертвой эмоционального шока от того, что ей довелось перенести. И в то же время Джоли не испытала бы ни малейших сожалений, если бы сутенера насадили на вилы и стали целую вечность поджаривать в Преисподней. У нее сложилось впечатление, что на каждого по-настоящему хорошего человека приходится два мерзавца, готовых воспользоваться своим преимуществом над девушкой, независимо от ее возраста.

— Но Рок совсем другой. Ну, понимаете, сначала он поселил нас в уютной квартире, затем помог мне поговорить с мамой, и его совсем не интересует мое тело. Чего же еще хотеть?

— Время. Опыт. Зрелость, — ответила Джоли.

— У него их целые кучи!

— Речь не о нем. О тебе.

— Фу! Может, для вас, старух, так и должно быть, но я молодая и живая. Я хочу любить!

— Наступит день, когда ты обязательно кого-нибудь полюбишь, — сказала Орлин. — Только по закону.

— Я не знаю, что значит любить по закону!

Они заснули и промучились всю ночь от снов Виты, которая обнимала мужчину, а тот даже пальцем не пошевелил, чтобы ее пощупать. Ее чувство, нереальное и нежелательное, захватило обеих. Может быть, дело в том, что Вита в глубине души всегда мечтала любить и уважать мужчину, который был бы намного старше ее самой, и пережила горечь предательства, когда ее отец повел себя таким возмутительным образом. Самое ужасное заключалось в том, что Рок и в самом деле был хорошим, достойным любви человеком. Но представить себе, что он полюбит несовершеннолетнюю девчонку… Невозможно!

На следующий день в суде произошло одно неприятное событие. Они сидели, как и прежде, рядом со стенографисткой, когда перед судом предстал сутенер Виты. Против него выдвигалось обвинение в поощрении проституции.

— Господи! Если он меня увидит… — подумала Вита.

Джоли с ней согласилась. Она попыталась закрыть лицо руками, но не могла сделать это так, чтобы на нее не обратили внимания присутствующие в суде люди.

Пронзительный взгляд сутенера остановился на ней на одно короткое мгновение… Вне всякого сомнения, он ее узнал. Вита впала в отчаяние, и Джоли понимала, что она права. Этот тип может легко испортить все дело, если его не устроит результат разбирательства.

И тут судья повернул голову, проследил за взглядом сутенера и сразу сообразил, что произошло. Он тут же объявил перерыв.

— Мы с вами переговорим в моем кабинете, — сказал он сутенеру.

Казалось, прошло всего несколько минут, и вот они уже сидят в кабинете судьи Скотта.

— Насколько я понимаю, вы узнали эту женщину, — резко начал судья.

— Можете не сомневаться, ваша честь! Это одна из моих девчонок! Интересно, что она делает у вас в суде? — Он уставился на Джоли.

Его девчонка!.. Ну надо же! И он надеется выйти сухим из воды? Да он сам себя только что приговорил к тюрьме!

— Нет, он собирается шантажировать судью, — заявила Вита. — Думает, будто судья испугается, если он пригрозит ему рассказать всем, что тот имеет дело со шлюхой.

Судья Скотт повернулся к Джоли:

— Он сказал правду?

— Ты не шлюха! — сердито возмутилась Орлин. — То, что с тобой происходило в прошлом, ушло.

Вот ключ к решению проблемы.

— Я ему не принадлежу, — ответила Джоли своим собственным голосом. — Я презираю типов вроде него.

У сутенера отвисла челюсть. Он не знал, что Джоли вселилась в тело Виты, и ее слова прозвучали для него совершенно неожиданно. Не так должна вести себя запуганная девочка-наркоманка.

— Похоже, леди не подтверждает ваших слов, — произнес судья. — Какие у вас имеются основания для сделанного только что заявления?

— Он назвал меня леди! — восторженно вскричала Вита.

Сутенер сообразил, что попал в тяжелую ситуацию. Если девушка так осмелела, она может выступить в суде с показаниями против него, и тогда его ждут очень серьезные неприятности. И все же он предпринял новую попытку:

— Ты же знаешь, у меня есть то, что ты хочешь, детка.