Возлюбивший зло - Пирс Энтони. Страница 36

Узник был сломлен:

— Не надо! Я назову имена!

На лице Пэрри показалась зловещая улыбка.

— Да простит Господь твою душу. — «И мою тоже», — добавил он мысленно. Однако рассчитывать на это почти не приходилось…

Все остальное было привычным делом. Выпроводив мнимого ребенка, Пэрри предоставил тюремщикам записать показания арестованного. Еретику предстояло подписать заявление (мучители специально постарались не сломать пальцы на его правой руке), подтверждающее, что на него не было оказано давления, и свидетельствовать против тех, кого он выдавал как своих сообщников. Затем несчастного до конца жизни ожидало тюремное заключение. После того как его семья лишится имущества, ее больше не побеспокоят. В конце концов, душа еретика была спасена для вечности.

Дьяволица осталась довольна, поэтому отблагодарила Пэрри сполна: подарила ему не только внешнюю молодость, но и энергию и силу юноши. Сама же она превращалась в череду цветущих молодых женщин, которые с неистощимым воображением пользовались этой энергией. Пэрри и дьяволица проделывали такое, что с трудом поддавалось описанию и что приличный человек не пожелал бы даже представить…

Однако жестокость, с которою Пэрри обошелся с еретиком, не давала ему покоя. Раньше, когда Пэрри служил Богу, он не то чтобы применил, но даже никогда не подумал бы о подобном способе воздействия. Более того, он знал, что будет поступать так и впредь. Ведь при помощи обмана чувств дьяволица так же крепко держала его в руках, как он сам — того несчастного еретика.

В таком медленном падении прошло пять лет. Не стремясь продвинуться по служебной лестнице, Пэрри, как и прежде, предпочитал оставаться за кулисами власти, в действительности обладая влиянием на всю Инквизицию Франции, Италии и Священной Римской Империи. Под его воздействием движущей силой Инквизиции стали деньги; добычей являлось имущество обвиненных в ереси, а требование, чтобы каждый признавший себя виновным еретик назвал своих сообщников, делало процесс дознания бесконечным. Теперь Инквизиция имела солидную финансовую опору и успешно разлагалась изнутри.

С каждым удачно проведенным расследованием Лила становилась все более пылкой. Пэрри старел, однако благодаря колдовству дьяволицы и своей безрассудной страсти чувствовал себя моложе. Казалось, будто в него вселилось какое-то похотливое животное — в те часы, когда он не предавался с Лилой разврату, он только о нем и мог думать. Пэрри подозревал, что на него наложено особое, усиливающее чувственное влечение заклятие, однако старался не обращать на это внимания. Собственно, он и жил теперь лишь для того, чтобы предаваться плотской страсти.

Так Люциферу удалось воплотить одну из составных частей своего плана мщения — человек, который сделал почти все для того, чтобы создать Инквизицию как орудие для борьбы со злом, превратил ее в орудие борьбы с добром. Запущенный механизм набирал обороты.

— Мой Хозяин очень доволен тобой, — сообщила Лила. — Тебе пора с ним встретиться.

Пэрри вовсе не стремился к этой встрече, понимая, что вряд ли что-нибудь выиграет. Однако не таково было предложение, чтобы отказаться…

Находясь в его комнате. Лила пальцем очертила в воздухе круг. Едва сомкнувшись, он превратился в диск. Тогда дьяволица подцепила его с одной стороны большим пальцем, и диск, словно дверь, распахнулся.

Пэрри вскарабкался вовнутрь. Сначала туннель был таким узким, что позволял передвигаться ползком на коленях только одному человеку, потом проход расширился, и Пэрри смог встать. Присоединившись к нему, Лила показывала дорогу.

Как будто по спирали, они спускались по невероятно запутанным коридорам и переходам. Пэрри догадался, что они сходят в Ад.

Наконец спутники вошли в великолепный зал. Там на золотом троне восседал Князь Тьмы, Господин Люцифер. Он представлял собой красивое какой-то жуткой красотой существо с четко обозначенными рожками и хвостом

— точно такое, каким представляли его художники того времени. Вероятно, их вдохновителем было само изображаемое лицо…

— Поклонись, — шепнула Пэрри Лила. — Пади ниц перед Сыном Утренней Зари.

Пэрри помешкал:

— Перед кем?

— Перед моим Господином, Люцифером, Денницей, как его называли до Падения. На колени!

— Похоже, монах сомневается! — рявкнул Люцифер. — За это я накажу его. Монах, я поведаю тебе то, что ты не желаешь знать — дату твоей смерти. Она наступит ровно через три года, в час…

Упав на пол, Пэрри распростерся перед Люцифером, злобный голос которого тотчас же оборвался. Господин лжи остался доволен.

Означало ли его имя то, что жестокое известие являлось лишь вымыслом? Быть может, Люцифер просто хотел его помучить?

— Монах все еще сомневается! — снова прогремел голос Люцифера. — В Ад его!

В ту же секунду Пэрри со всех сторон окружило и обдало жаром пламя. Его туника вспыхнула. Вскочив на ноги, Пэрри выпрыгнул из огненного круга и принялся кататься по земле, пытаясь сбить пламя с одежды. Как только ему это удавалось, она снова загоралась. Тогда Пэрри сорвал ее с себя, оставшись совершенно голым.

Внезапно он обнаружил, что на него направлено множество глаз. На Пэрри в смятении смотрели молодые женщины, тоже без одежд, каждая из которых держала трезубец. Пэрри попытался прикрыться, однако мог сделать это только при помощи рук. Тогда он оставил бесполезную затею — в конце концов, незнакомки были смущены не меньше его.

Пэрри почувствовал, что вокруг — самый настоящий Ад. Повсюду над тлеющими углями стелился удушливый дым. В отдельно расположенных друг от друга ямах горели костры, возле каждого из которых хлопотало по одной девушке.

Из ям ближе к Пэрри бешено взметнулось вверх пламя. Взвизгнув от страха, девушки снова принялись за работу, трезубцами сгребая угли на середину своих костров. Это немного сбивало огонь, зато прибавляло едкого дыма, от которого девушки начинали кашлять. Чаще всего угли свободно проходили между широко расставленными зубцами вил, однако других орудий труда у несчастных не было.

Появление Пэрри отвлекло эти грешные души, заставив их на время позабыть о работе, за что они оказались наказаны усилившейся жарой и дымом. Вероятно, чтобы хоть как-то существовать, им постоянно приходилось орудовать трезубцами…

Внезапно возникла Лила.

— Я уговорила Господина дать тебе еще один шанс, — сказала она. — Принимая во внимание то, что ты впервые сюда попал. Извинись перед ним, тогда он, как и намеревался, примет тебя.

Пэрри понял, что для него это теперь единственный выход. Вероятно, Люцифер прочел его мысли — ведь Пэрри действительно усомнился в словах Отца лжи.

Затем он заметил, что Лила вовсе не такая, как обычно. Ее всегда безукоризненно причесанные локоны были в беспорядке, а на теле виднелись синяки. Пэрри давно уже знал, что смертный не смог бы причинить ей ни малейшего вреда…

— Ты оставалась с ним. Он тебя обидел?

— Ну конечно, нет, — быстро ответила дьяволица. — Меня невозможно обидеть.

— Но сделал же он что-то с тобой! Я ведь вижу!

— Я его творение, — напомнила Лила. — Он может делать со мной все что угодно.

Подслушивая их разговор, стоящие неподалеку девушки снова отвлеклись от своей работы.

— Что он с тобою сделал? — настаивал Пэрри.

— Ничего особенного, — попыталась защититься она. — Послушай, Пэрри, с этим не шутят. Лучше извинись перед ним и…

— Как тебе удалось его уговорить?

— Пэрри, ты ведь знаешь, у меня только один способ…

— Ты отдалась ему, — вскричал Пэрри в неожиданном приступе ревности, — как уличная девка!

— Какой смысл применять это понятие к таким, как я? Прошу тебя, Пэрри, одумайся, иначе…

— Шлюха! — взревел он.

Среди клубящегося дыма перед ними вдруг возникли очертания Люцифера.

— Сдается мне, наш монах никак не образумится, — бросил Повелитель Зла.

— Тогда пусть остается здесь навеки!

— Только не это, мой Господин! — взмолилась Лила. — Его время еще не пришло!