Время гарпии - Пирс Энтони. Страница 35

— Или вздумают закидать его копьями с берега, — подхватила Глоха, — то ему придется туго. А памятуя о гнусности гоблинского нрава, трудно предположить, что они отказали бы себе в удовольствии пошвыряться с безопасного берега всякой дрянью в чудовище, неспособное за ними погнаться. Думаю, он повесили перед заводью запрещающий знак не из-за заводного. Или не только из-за него.

— И нам необходимо выяснить, из-за чего именно, — поддержал Трент. — Мехового зверя я всегда могу превратить в кого-нибудь безобидного, но не стоит соваться в воду, не выяснив, один ли он там, и нет ли чего-нибудь пострашнее. Как бы это узнать?

Что ни говори, а волшебник был большим мастером по части тонких намеков.

— Ты мог бы превратить меня во что-то такое, чему меховой мячик не страшен. Например в аллегорию. Это даст мне возможность обследовать глубины заводи и выяснить, нет ли там за, а точнее под водой подходящего для нас прохода.

— Это надо обдумать, — отозвался Трент. — Спешить не стоит: я, знаешь ли, предпочитаю не действовать наобум, особенно имея дело с тем, что не до конца понимаю. В этой заводи есть какая-то тайна, и одним заводным она не исчерпывается.

Склонившись над водой, Синтия коснулась поверхности, и в тот же миг меховой шар метнулся к ней. Челюсти щелкнули, и она едва успела отдернуть палец.

— Похоже, заводному не нравится, когда кто-то суется в заводь. Он мигом заводится, — заметила Глоха.

— Больно, — сказала Синтия, помахивая пальцем.

— Он тебя укусил?

— Не успел. Это вода жжется, — ответила крылатая кентаврица, поднося палец ко рту.

— Стой! — крикнула Глоха. — Вода просто так не жжется, а вдруг она ядовита? У меня на платочке осталось немножко целебного эликсира, дай оботру.

Она вытерла палец, на котором уже начал вздуваться волдырь, смоченным магическим снадобьем платком, и кентаврица мигом почувствовала облегчение.

— Теперь нам ясна и другая причина, по которой гоблины избегают этой пещеры, — промолвил Трент. — Вода ядовита, приспособился к ней только здешний меховой заводила. Однако я все равно не уверен в том, что мы полностью раскрыли тайну заводи. Зато уверен в другом: чтобы выйти наружу, нам нужно как-то миновать заводь.

— Но вдруг там, под водой, нет никаких ходов? — предположила Глоха.

— Это маловероятно, — ответил Трент. — Сюда не впадает никаких ручьев, сверху вода не сочится, но откуда-то она в эту заводь поступает. Надо полагать, внизу бьет ключ. Он-то и может оказаться ключом к нашему избавлению.

— Наверное, — неохотно согласилась Глоха. — Во всяком случае другого выхода здесь, похоже, нет.

— Но ведь вода ядовитая, как же мы станем нырять? — осведомилась Синтия.

— Вопрос, конечно, интересный… — пробормотал Трент. — Прежде всего надо разобраться, почему вода отравлена. Здешняя скальная порода яда не содержит, иначе это сказалось бы и на других источниках. Но ничего такого не происходит: я недавно плавал и цел-целехонек. Река, которую отвела в сторону Глоха, была совершенно чистой. Гоблины не стали бы отравлять заводь у себя под носом. А это заставляет предположить, что тут произошло магическое отравление.

— Магическое отравление! — воскликнула Глоха. — Ты хочешь сказать, что мы видим перед собой Источник Яда, подобно тому как бывают Источники Любви, Ненависти, Молодости и так далее?

— Что-то в этом роде, — кивнул Трент. — Если этот Источник не хочет, чтобы ему докучали гоблины, то это самый толковый способ.

— Толковый-то толковый, но беда в том, что мы тоже вынуждены держаться от водицы дальше, как и наши недруги.

— Надо попробовать договориться. У неодушевленных тоже бывают свои желания: почему бы не попытаться заключить сделку?

— Сделку? С водой?

— С заводью. Сдается мне, этот мохнатый заводила в какой-то мере понимает потребности того места, где обитает. Не исключено, что он расскажет нам, чего хочет заводь и чем мы можем быть ей полезны.

Девушки посмотрели на собеседника с сомнением.

— Допустим, он может понимать воду. Но мы-то его понимать не можем.

— Это не проблема. Я могу превратить любую из вас в такой же меховой мяч. Пусть мне неизвестна природа его магического иммунитета против яда — это не имеет значения. Талант есть талант, он действует вне зависимости от понимания. Ну а заводной с заводным точно договорится. Выяснив, что к чему, можно будет прийти к соглашению и с заводью.

— В прошлый раз ты превращал Синтию, так что нынче моя очередь, — сказала Глоха. Не то чтобы вся эта затея внушала ей особые надежды, но ничего лучшего никто предложить не мог.

Подойдя к ней, волшебник щелкнул пальцами, и она, превратившись в волосатый шар, с довольным плюхом свалилась в воду. Ощущение было восхитительным.

Однако шар, уже находившийся в заводи, тут же устремился ей навстречу, оскалив клыки.

— Эй, мохнорылый! — воскликнула она на ставшем понятным не совсем вербальном наречии, увидев, что намерения у него явно недобрые. — Погоди кусаться. Мы с тобой одного племени, давай потолкуем.

— Ты и правда из наших, — удивился шар. — Да никак еще и женского рода. А я мужского. Давай-ка с тобой…

— Погоди, сначала поговорим, — возразила Глоха, чуток ошарашенная таким напором.

— О чем?

— Ну как о чем. Об этой заводи. Как в ней завелась отрава — небось магическим манером?

— Конечно. Разве это не здорово? Никто посторонний меня не беспокоит. Правда, порой мне бывает одиноко. Так что давай…

— А можно эту магию аннулировать? Сделать так, чтобы обычное существо смогло искупаться здесь, не рискуя раствориться?

— Конечно, если Аква захочет.

— Аква. Так что, заводь зовут?

— Ну. А меня Фор. Мы с ней душа в душу живем, но иногда все-таки устаем друг от друга. Так что давай…

Глоха вздохнула. Похоже, у этого заводного только одно на уме, и пока она не успокоит его на сей счет, проку от него не добиться. Конечно, это большая жертва с ее стороны, но в конце концов она совершеннолетняя, а им нужно отсюда выбираться.