Жгучая ложь - Пирс Энтони. Страница 5

Айви спохватилась и краешком глаза успела приметить стремительно промелькнувший светлый лошадиный хвост. Ну конечно, это дневная кобылица. Она доставила Айви приятное видение и поспешила разносить другие светлые грезы.

Послышался пронзительный визг. Почти позабывшая о своем противнике Айви подняла глаза и увидела, что с ним происходят странные перемены. Зверек подобрался совсем близко к девочке, и с каждым мгновением кошачьи части его тела становились все более кошачьими, а птичьи — все более птичьими. Более того, каждая из частей боролась за преобладание. Ястребиные крылья ожесточенно хлопали по кошачьей голове, которая, в свою очередь, норовила вцепиться зубами в пернатый хвост. Борьба приобретала все большее ожесточение, перья да клочья шерсти так и летели во все стороны. Наконец странное существо заложило крутой вираж и шлепнулось прямо в ров. По всей видимости, этот эксперимент природы оказался неудачным. В присутствии Айви обострялись все естественные способности, поэтому в одной половине маленького чудища неистово взыграл кот, а в другой — столь же неистово — ястреб. В результате звериное и птичье начала попросту уничтожили друг друга.

Айви двинулась дальше, довольная, что преодолела еще одно препятствие, но несколько опечаленная плачевной судьбой диковинного зверька. Продолжая искать ворота, она приблизилась к надгробию из белесого камня, выполненному в форме головы седого усатого старика. Изваяние выглядело почти живым, и по мере приближения это впечатление усиливалось. Неожиданно надгробие подмигнуло девочке.

— Ой! — пискнула она. — Так ты живой!

— Что за чушь, детка, — каменным голосом произнес старик. — Я просто-напросто головастик — надгробный камень, его ставят в головах могилы, и он принимает форму головы умершего. Можно, конечно, и ногастик поставить, но я не слышал о таком обычае. Кому понравится, чтобы из его могилы торчали каменные ноги? Этак ни один покойник не обретет покоя.

— Выходит, ты выглядишь, как...

— Сообразила! Как тот крикливый старик, что погребен в этой могиле.

— Это интересно... — не вполне искренне промолвила Айви. Похоже, головастик препятствием не являлся, а ей не терпелось попасть в замок.

— Раньше-то я стоял в головах у одной красавицы, которая умерла молодой. Видела бы ты меня тогда! Какие тонкие черты, какие отточенные формы...

— Все это очень мило, — нетерпеливо проговорила Айви, — но мне пора идти.

— Как бы не так! Только попробуй пройти мимо меня! Стоит мне крикнуть, как ты будешь ужучена и ущучена. Стой где стоишь!

— Еще чего, — храбро заявила Айви и шагнула мимо каменной головы.

— Ах ты негодница! — заорало изваяние. — Старших не слушаться! А ну, ужучьте ее! И ущучить не забудьте.

В то же мгновение изо рва появилась голова огромной зубастой щуки, а из-за поворота вылетел жучише — такой огромный и страшный, какого Айви даже представить себе не могла.

Девочка в страхе отскочила и прижалась к стене. Щука с плеском ушла под воду, жук с басовитым жужжанием улетел за угол. Теперь Айви поняла, что головастик не шутит — он ни за что не пропустит ее. Если, конечно, она что-нибудь не придумает. А она придумает, придумает! Она девочка сообразительная.

Через некоторое время Айви пришло в голову, что надгробный камень вызывает щуку и жука криком. Значит, необходимо заставить его умолкнуть. А если?.. Да, пожалуй, это сгодится.

Она бодрым шагом направилась прямо к надгробью. Каменный глаз смерил ее каменным взглядом.

— Храбрись сколько угодно, — промолвил головастик, — но, если пройдешь хоть шагом дальше того места, где стою я, тут же будешь основательно ужучена. И столь же изрядно ущучена.

— Это мне, пожалуй, ни к чему, — пробормотала Айви, садясь на корточки рядом с изваянием. — Как я понимаю, чем ближе к тебе, тем лучше... Я просто хочу немного расчистить грязь, а то вон как тебя землей занесло.

— Только не думай, что тебе удастся меня уговорить...

— Мне это и в голову не приходило, — говорила Айви, разгребая землю, — на самом деле я всегда уважала старших...

Ямка готова. Если положить туда мертвую бабочку, противный головастик окажется в головах бабочкиной могилы. Попадая на новую могилу, он, если, конечно, не соврал, обретет форму головы погребенного. Посмотрим, как он будет кричать, превратившись в голову бабочки.

Айви уронила бабочку в ямку и аккуратно присыпала ее землей. Теперь оставалось только ждать.

Ждать пришлось недолго — головастик ее не обманул. Он начал менять форму. Сначала словно расплылся, утратив человеческие черты и обретя зеленоватый оттенок, а затем принял новые очертания. Стал головой бабочки с длинными опушенными усиками.

— Премило выглядишь, — бросила Айви, проходя мимо.

Каменные усики возмущенно задергались, но изваянию не удалось издать ни звука. Бабочкам несвойственно кричать. Подойдя ко входу, Айви открыла калитку в створке ворот и шагнула внутрь. Навстречу ей вышла молодая хорошенькая женщина.

— Айви, детка! — удивленно воскликнула она. — Откуда ты взялась? И почему не прилетела, как обычно, на ковре?

На сей счет Айви предпочла не распространяться. Зора, конечно же, милое, доброе создание, но в серьезных делах ни на кого из взрослых полагаться нельзя. А Зора, пожалуй, даже слишком взрослая.

— У меня дело, — коротко пояснила Айви. — Надо задать вопрос доброму волшебнику Хамфри.

Зора пожала плечами. Вообще-то она была зомби, но плоть ее не гнила и не отваливалась, так что все принимали ее за обычную живую женщину. Последние два года она присматривала за добрым волшебником Хамфри — чтобы тот побыстрее вырос и повзрослел. Именно в этом заключался ее талант — ускорять взросление. Правда, когда Зора начинала использовать свой талант, все окружающие, включая ее мужа Ксантье, старались оказаться где-нибудь подальше. Почему им не хотелось становиться старше, Айви не понимала — не иначе как, взрослея, люди постепенно забывают, что в свое время им же самим не терпелось вырасти. Так или иначе, Айви и самой доводилось не раз и не два помогать Зоре, усиливая воздействие ее таланта на Хамфри. Совместными усилиями они могли рассчитывать снова сделать его взрослым довольно скоро, но пока волшебник все еще оставался ребенком.

Зора проводила Айви в игровую. Добрый волшебник уже вымахал с Айви, из чего следовало, что за последний год он добавил не меньше трех лет. Хамфри никогда не славился высоким ростом.

— Привет, Айви, — сказал он, завидя девочку. — Что, зашла прибавить мне еще пару годков?

— Нет, я к тебе по делу, — ответила она. Выдавать себя не хотелось, но выхода не было. К тому же считалось, что Хамфри знает все — именно таков был его талант. Кроме того, сейчас, даже оставаясь всеведущим волшебником, он являлся ребенком, а дети часто бывают заодно против взрослых. — Понимаешь, мне ни за что ни про что запретили покидать замок, вот и пришлось пробираться к тебе тайком.

— Как же, ни за что ни про что, — с видом всезнайки усмехнулся Хамфри. — Эта история с лесом и гипнотыквой наделала шума. Сам Конь тьмы разгневался.

— А вот и ни за что, — упрямо возразила Айви. — И вообще, не в этом суть. Давай-ка займемся делом, не то у меня снова будут неприятности. Если обнаружат мое исчезновение!.. В общем, мне нужен ответ.

— Ясно. Ответ стоит год службы.

— Ладно. Я уже добавила к твоей жизни больше, усилив талант Зоры, так что, считай, мы квиты. Думаю, когда-нибудь мне снова доведется заняться твоим старением, и ты будешь должен мне еще один ответ.

Ход ее мысли озадачил Хамфри.

— Что это еще за логика, женщина? — воинственно спросил он.

— Женская логика, — отрезала Айви. — И она самая правильная. Можешь что-нибудь возразить?

— Хм... Могу, конечно, но... В конце концов, когда-нибудь ты станешь королем Ксанфа...

— Это я и без тебя знаю!

Приглядываясь к матери, Айви усвоила, как следует обращаться с мужчинами, в том числе и с теми, которых ей вряд ли удастся очаровать.