Последняя игра - Эддингс Дэвид. Страница 62

– Все же не люблю я это время суток, – угрюмо проворчал Энхег. – В темноте слишком многое может случиться.

– Мы же все просчитывали десятки раз, Энхег, – сказал Родар. – И все мы согласились, что это наилучший план.

– Но так никогда не делали раньше, – возразил Энхег.

– Но в этом-то и заключается весь смысл, не так ли? – высказал свое мнение генерал Вэрана. – Люди в городе не ожидают этого.

– Ты уверен, что твои люди справятся? – спросил Энхег у Релга.

Алгос кивнул. На нем была кольчуга с капюшоном, и он внимательно рассматривал лезвие своего кривого кинжала.

– Не беспокойтесь, – ответил он, – в темноте мы видим лучше.

Энхег сердито взглянул на опускающееся за горизонт солнце.

– Терпеть не могу первым пробовать что-либо новое, – объявил он.

Они ждали, пока тьма не воцарится на равнине. Из зарослей у кромки воды доносилось сонное чириканье птиц, да лягушки начали свою вечернюю симфонию. Под прикрытием сгущавшейся темноты на берегах стали сосредоточиваться всадники. Впереди на своих огромных боевых конях построились мимбратские рыцари, а за ними подобно темному морю простирались отряды олгаров. На южном берегу командование взяли на себя Чо-Хэг и Кородаллин, на северном войска вели Хеттар и Мендореллен.

Постепенно становилось все темнее.

Облокотившись о перила, задумчиво глядя в сумерки, стоял молодой мимбратский рыцарь, раненный во время атаки на колонну мергов. У него были темные вьющиеся волосы и стройная, как у девушки, фигура, но плечи широкие, спина прямая, а глаза смотрели открыто и прямо. Но во взгляде ощущалась какая-то меланхоличность.

Ожидание становилось невыносимым, и Се'Недра просто хотела с кем-нибудь поговорить. Она облокотилась о перила рядом с молодым человеком.

– Почему вы так грустны, сэр рыцарь? – тихо спросила она.

– Потому что из-за легкого ранения мне нельзя участвовать в сражении нынешней ночью, ваше величество, – ответил он, касаясь своей забинтованной руки. Казалось, он не был удивлен ни ее присутствием, ни тем, что она с ним заговорила.

– Вы так ненавидите энгараков, что вам причиняет боль упущенная возможность их убивать? – Вопрос Се'Недры прозвучал несколько язвительно.

– Нет, миледи, – ответил он. – У меня нет неприязни ни к одному человеку, к какой бы расе он ни принадлежал. Я тоскую только о том, что не могу принять участие в турнире.

– В турнире?! Вы так называете войну?

– Несомненно, ваше величество. А как же еще? Во мне нет ненависти к энгаракам, вдобавок недостойно ненавидеть противника, с которым собираешься помериться силами. Несколько человек пали от ударов моего копья или меча на различных турнирах, но я никогда не испытывал к ним недобрых чувств. Напротив, когда мы сражались друг с другом, у меня возникало к ним чувство приязни.

– Но вы же пытались искалечить их! – Се'Недра была удивлена такой непоследовательностью.

– Это условие поединка, ваше величество. Настоящий турнир не может считаться таковым, если не существует опасности быть убитым или раненым.

– Как вас зовут, сэр рыцарь? – спросила она.

– Я сэр Беридел, – ответил он, – сын сэра Эндорига, барона Во Эндорига.

– Человека с яблоней?

– Его самого, ваше величество. – Молодой человек, казалось, был рад, что она слышала о его отце и о той странной обязанности, которую Белгарат возложил на него. – Мой отец сейчас скачет по правую руку от короля Кородаллина. Я тоже находился бы с ними этой ночью, если б не удар жестокой судьбы. – Он с грустью посмотрел на свою руку.

– Ну, будут еще и другие ночи, сэр Беридел, – заверила она, – и другие сражения.

– Это так, ваше величество, – согласился он, и лицо его на минуту вспыхнуло надеждой, но затем юноша вздохнул и опять погрузился в мрачные размышления.

Се'Недра отошла, оставив его наедине со своими горестями.

– Знаешь, не стоит тебе разговаривать с болванами, – сказал насмешливый голос у нее за спиной. Это был Белдин, уродливый горбун.

– Он, кажется, ничего не боится, – вздрогнув, сказала Се'Недра: чародей-сквернослов всегда действовал ей на нервы.

– Это же мимбратский дворянин! – фыркнул Белдин. – У него просто не хватает мозгов, чтобы бояться чего-либо.

– А все ли воины в армии такие же, как он?

– Нет. Большинство из них на самом деле боятся, но все же они пойдут в атаку – причин этому много.

– А вы? – не могла удержаться она от вопроса. – Вы тоже боитесь?

– Я боюсь другого, – сухо сказал он.

– Например?

– Мы занимались всем этим долгое время – Белгарат, Пол, близнецы и я – и я более озабочен тем, что что-то может пойти не так, чем своей собственной безопасностью.

– Что вы подразумеваете под словами «пойти не так»?

– Пророчество весьма туманно, и в нем о многом умалчивается. Насколько я могу судить, два возможных исхода все еще существуют и равны, и любая мелочь может нарушить это равновесие в ту или другую сторону. Этой мелочью может быть что-то, что я проглядел. Вот чего я боюсь.

– Нам остается только сделать все от нас зависящее, – ответила Се'Недра.

– Этого может оказаться недостаточно.

– Тогда что же еще мы можем сделать?

– Не знаю – и именно это меня и тревожит.

– Зачем тревожиться о том, чего вы не знаете?

– Теперь ты начинаешь говорить как Белгарат. Иногда он имеет склонность игнорировать мелочи и полагаться на собственную удачу. А я обращаю на мелочи несколько больше внимания. – Он устремил свой взор в темноту. – Будь сегодня ночью поближе к Пол, девочка, – сказал он через минуту. – Не отлучайся от нее. Нужно, чтобы ты оставалась с ней вне зависимости от обстоятельств.

– Что это означает?

– Я не знаю, что это означает, – раздраженно ответил Белдин. – Я знаю только, что ты, и она, и кузнец, и этот ребенок, которого вы подобрали, должны быть вместе. Произойдет что-то неожиданное.

– Катастрофа? Мы должны предупредить остальных!

– Мы не знаем, что есть катастрофа, – ответил он. – Это целая проблема. Катастрофа может быть нужной, а если это так, то не надо ничего делать. Но, думаю, пора кончать эту дискуссию. Отправляйся искать Полгару и оставайся с ней.