Сапфирная роза - Эддингс Дэвид. Страница 66

— Какой ужас! — воскликнул Ортзел.

— Да уж, ваша светлость, — согласился Крегер. — Мартэл получит имперскую корону, дающую чуть меньше власти, чем корона Отта, и будет править Западной Эозией. Так они четверо и порешили — Отт и Мартэл станут императорами обширных владений, Энниас — главой церкви, а Азеш — главным божеством. А потом они займутся Рендором и Тамульской Империей.

— Каким образом они собираются добыть Беллиом для Азеша? — тихо спросил Спархок.

— Известное дело, хитростью, обманом и силой. Послушай, Спархок, — лицо Крегера неожиданно стало серьезным. — Мартэл заставил тебя поверить в то, что он сначала отправиться на север, а потом повернет в западный Лэморканд, чтобы присоединиться к Отту. Да, он действительно пробирается к Отту, но Отт не в Лэморканде. Его полководцы воюют лучше, чем он. Отт все еще в своей столице — Земохе. Вот туда-то и направляются Мартэл и Энниас, и хотят привести и тебя. — Крегер немного помолчал, а потом продолжил. — Мартэл хочет, чтобы ты последовал за ним в Земох и принес с собой Беллиом. Ты знаешь, они все почему-то очень боятся тебя, и я не думаю, что только потому, что ты нашел Беллиом. Мартэл не хочет иметь дело с тобой лично, а это на него не похоже. Им надо, чтобы ты оказался в Земохе, и уж там тобой займется Азеш. — Внезапно лицо Крегера исказила гримаса муки и ужаса. — Не ходи, Спархок! — умоляюще проговорил он. — Ради бога, не ходи! Если Азеш отберет у тебя Беллиом, весь мира обречен.

Обширный неф Базилики был переполнен уже ранним утром следующего дня.

Жители Чиреллоса начали возвращаться к тому, что осталось от их домов, почти сразу, как только армия Воргуна окружила последних наемников Мартэла. Люди Священного города были, вероятно, не более благочестивы и набожны, чем другие эленийцы, но патриарх Эмбан сделал чисто гуманный жест. Весь город облетели его слова, что сразу после благодарственного молебна для народа откроются закрома церкви. Поскольку больше нигде в Чиреллосе еды не было, горожане откликнулись на его призыв. Эмбан решил, что собрание тысяч человек еще раз напомнит патриархам о наступивших трудных времена… и подвигнет их со всей серьезностью отнестись к выполнению своего долга. К тому же Эмбан, не лукавя, испытывал сострадание к голодающим, поскольку его собственное телосложение делало его особо чувствительным к мукам голода.

Патриарх Ортзел вел церемонию благодарения. Спархок заметил, что обычно мрачный и суровый церковник разговаривал с народом совершенно иным тоном. Его голос был почти мягок и иногда граничил с истинным сочувствием.

— Шесть раз, — прошептал Телэн Спархоку, когда патриарх Кадаха начал произносить заключительную молитву.

— Что? — не понял Спархок.

— Он улыбнулся шесть раз за время проповеди. Я считал. Хотя на его лице улыбка выглядит совсем ненатурально. Кстати, что вы решили по поводу того, что рассказал вчера Крегер? А то я заснул.

— Мы заметили. А что касается Крегера, мы хотим, чтобы он повторил свой рассказ перед всей Курией после того, как генерал Делада доложит о встрече Мартэла и Энниаса.

— Они ему поверят?

— Думаю, да. Делада — совершенно беспристрастный свидетель. А Крегер просто дополнит его. Если они поверят словам Делады, им уже не будет сложно проглотить то, что скажет Крегер.

— Умно, — восхищенно сказал Телэн. — Знаешь, Спархок? Я почти отказался от мысли стать Императором воров. Пожалуй, попробую себя на церковном поприще.

— Господь да защитит веру, — помолился Спархок.

— Уверен, что защитит, сын мой, — улыбнулся Телэн.

Когда завершились славословия, и хор возвысил свои голоса в радостных гимнах, по рукам патриархов разошлись бумаги, где сообщалось, что Курия немедленно возобновляет свое заседание. Однако несколько церковников все же отсутствовали на службе в нефе, шестерых, правда, удалось отыскать среди развалин во внешнем городе, а двоих вытащили из потайных укрытий в самой Базилике. Где были остальные — неизвестно. Когда патриархи Церкви с достоинством проплывали из нефа в коридор, ведущей к Совещательной палате, Эмбан, задержанный разговором с кем-то, пронесся мимо Спархока, пыхтя и истекая потом.

— Чуть не забыл, — бросил он ему на бегу. — Долмант должен отдать приказ открыть церковные закрома. Иначе мятеж нам обеспечен.

— Мне придется стать таким же толстым, если захочу заняться делами Церкви? — прошептал Телэн. — Толстякам труднее бежать, а Эмбану, видимо, часто приходится этим заниматься.

Генерал Делада стоял у двери в Совещательную палату. Его начищенные нагрудник и шлем сверкали в свете множества горящих свечей, а на плечи его был накинут ярко-малиновый плащ. Спархок отделился от строя рыцарей Храма, входивших в Палату, и заговорил с ним.

— Нервничаешь? — спросил он.

— Не очень, сэр Спархок, — ответил генерал. — Просто стараюсь ни о чем не думать. Хотя, интересно, будут ли они задавать мне вопросы?

— Могут. Но не позволяй им сбить тебя с толку. Просто, расскажи все, что ты видел и слышал в подземелье. То, что думают о тебе люди, говорит само за себя, так что никто не осмелиться сомневаться в твоих словах.

— Надеюсь только, что я не стану зачинщиком мятежа, — угрюмо проговорил Делада.

— Не беспокойся об этом. Настоящее волнение начнется, когда они услышат свидетеля, выступающего после тебя.

— О чем он будет говорить, Спархок?

— Не могу тебе сказать — по крайней мере до того, как ты выступишь перед Курией. Не стоит подвергать угрозе твой нейтралитет. Ну, удачи тебе.

Патриархи Церкви толпились в узких проходах Палаты и вели между собой разговоры приглушенными голосами. После столь величественной и торжественной службы, искусно устроенной патриархом Эмбаном, их переполняли возвышенные чувства, и никто не хотел избавляться от полученного впечатления. Спархок и Телэн взобрались на галерею, где обычно восседали со своими друзьями. Бевьер окружал заботой Сефрению, выступающую в ее сверкающем белом одеянии.

— С ней невозможно договориться, — сказал Бевьер, когда Спархок присоединился к ним. — Мы ухитрились протащить сюда Платима, Стрейджена и тамульскую великаншу, переодев их в рясы, но Сефрения наотрез отказалась и настояла на своем стирикском наряде. Я сто раз пытался ей объяснить, что никто, кроме королей и церковников, не имеет права присутствовать на заседании, и что ей стоит укрыться под рясой, но она даже не стала меня слушать.

— Я сама принадлежу к духовенству, милый Бевьер. Я служительница Богини Афраэль и рангом ничуть не ниже патриарха. Давайте считать, что мое присутствие здесь — дружественный жест в отношении вселенского Собора.

— Я бы не стал упоминать об этом до окончания выборов, матушка, — посоветовал Спархок. — А то ты начнешь теологический диспут, что может затянуться на несколько сот лет, а мы сейчас слишком ограничены во времени.

— Мне, пожалуй, немного не хватает нашего приятеля на той стороне, — сказал Келтэн, указывая туда, где обычно занимал место Энниас. — Я бы многое отдал, чтобы посмотреть, как будет меняться выражение его лица в ходе сегодняшнего заседания.

Вошел Долмант и, коротко посовещавшись с Эмбаном, Ортзелом и Бергстеном, занял свое место на кафедре. В палате постепенно воцарилась тишина.

— Братья и друзья, — начал он. — С тех пор как мы собрались здесь в последний раз, произошло много важных событий. Я взял на себя смелость призвать нескольких свидетелей всего происшедшего, чтобы вам было легче ознакомиться с ситуацией, прежде чем мы перейдем к обсуждению. Но сначала я должен остановиться на положении жителей Чиреллоса. Осаждавшая армия полностью лишила город запасов пищи, и люди испытывают страшную нужду. Я прошу позволения Курии открыть церковные закрома, чтобы мы могли облегчить их страдания. Милосердие — наш первейший долг, как служителей церкви. — Он оглядел притихшие ряды церковников. — Будут ли возражения? — Ответом ему было молчание. — Тогда будем считать это приказом. А теперь давайте без дальнейших промедлений поприветствуем наших почетных гостей — королей западной Эозии.