Путь шута - Бенедиктов Кирилл Станиславович. Страница 33

— Потому что больше ему не к кому обратиться, — от отчаяния ляпнул Ардиан. — Потому что Бурый был его другом…

— Не болтай чепухи, — злобно прошептал толстяк. — Два года назад Бурый твоему брату задницу лизал! Нет, прежде Раши Хачкай называл своим другом меня… а потом ссучился и принялся стучать людям из сигурими… Вот пусть новые дружки теперь его и вытаскивают.

«Не может быть, — подумал Ардиан. — Неужели Раши действительно работает на службу безопасности, как он и говорил Скандербегу? Но почему же тогда он ведет себя так, словно ему не на кого рассчитывать, кроме самого себя?»

— Это неправда, — твердо сказал он. — Брат никому ни на кого не стучит. Про сигурими он нарочно выдумал, чтобы люди Скандербега от него отцепились…

— Ты-то откуда знаешь? — ощерился толстяк. Изо рта у него воняло тухлой рыбой. — Он что, все свои секреты тебе раскрывает, маленький засранец? Или ты и сам постукиваешь? Стукачок, да? Мы здесь стукачков не любим, а, Бурый?

— Мы их режем, — подхватил Бурый, пододвигаясь вместе со стулом, чтобы отсечь Ардиану путь к отступлению. — А потом кормим наших собачек…

— Раши не стукач, — повторил Хачкай, лихорадочно соображая, как ему вести себя в том случае, если толстяк и Бурый захотят его задержать. Пожалуй, можно прыгнуть на стол, ударить толстяка ногой в лицо и, оттолкнувшись, перемахнуть через невысокую ограду кафе… но это чересчур рискованно. Стол может опрокинуться, толстяк — увернуться или перехватить его ногу… да и Бурый может оказаться шустрее, чем выглядит на первый взгляд. Оставался единственный выход — постараться убедить их в своей правоте. — Он не работает на сигурими, а я — тем более. Ему просто нужен пистолет, чтобы защитить себя и свою семью…

«По-моему, я уже сказал больше чем нужно, — подумал он. — Если толстяк наведет справки и узнает о драке в саду Скандербега, ему ничего не стоит сделать вывод о том, зачем Раши на самом деле понадобился пистолет. С тем же успехом я мог пойти прямиком к Петру или в бар Толстого Фотоса…»

— Почему именно русский беспламенник? — Тон толстяка неуловимо изменился, и Ардиан подумал, что неожиданно для себя прошел какую-то важную проверку. Возможно, они подвергают подобному испытанию всех клиентов, по крайней мере, незнакомых. Во всяком случае, сейчас толстяк был готов спокойно обсуждать технические и финансовые вопросы.

— Я не знаю. Брат ничего мне не объяснял. Просто сказал — нужен русский «БП», в отличном состоянии. Я передал, ничего не выдумывал. Так у вас есть?

— Нет, — отрезал толстяк, и у Ардиана упало сердце. — Есть кое-что другое. Сколько денег у тебя с собой?

— Восемьдесят евро, — ответил Ардиан и, увидев, как хищно вытянулось лицо Бурого, быстро добавил: — Но они не здесь, я спрятал их в надежном месте…

— Так не пойдет, — равнодушно сказал толстяк. — Покажешь деньги — мы тебе покажем товар. Без денег просмотра не будет.

— Хорошо. Где можно будет все посмотреть?

— В велосипедной мастерской на углу рруга Адриатика. — Толстяк повернул к себе запястье толщиной с тыкву и поглядел на часы. — В девять. Приходи один, приноси деньги, лишнего не болтай.

— Я не уверен, эфенди, — вежливо поклонился Ардиан. — Брат просил именно беспламенник. Он сказал, если не будет у вас, непременно стоит спросить у Толстого Фотоса, что держит бар на рруга Берута…

— Еще чего! — Толстяк неожиданно схватил Ардиана за локоть и притянул к столу так, что мальчик едва не угодил носом в пепельницу. — У Фотоса спрашивать… Нет, если тебе нужен только и именно «БП», мы эту проблему решим. Нет, как ты понимаешь, ни одной проблемы, которую нам было бы не под силу решить… «БП», «БП»… Хорошо, мы достанем тебе то, что хочет твой брат, но предупреждаю: это станет дороже. Сколько денег дал тебе брат — восемьдесят евро?

— Я же уже сказал. И «БП» больше не стоит!

— Вот уж ерунда! — Толстяк раздраженно вытер вспотевший лоб. — Сто двадцать — это минимум.

«Торгуется, — холодно отметил про себя Ардиан. — Значит, уже не подозревает».

— Пожалуй, Раши мог бы накинуть десятку, — задумчиво проговорил он. — Но ему понадобятся еще и патроны. Скажем, двести штук.

— Ха-ха! Двести патронов будут стоить еще двадцать евро! Хорошо, сто двадцать за пушку и патроны — идет?

— Не знаю, эфенди. — Ардиан с сомнением покачал головой. — Раши говорил, что Толстый Фотос продает «БП» за сотню. Он надеялся, что вы, как его старые друзья, сделаете ему скидку, но раз вы хотите сто двадцать…

— Ты маленький наглый щенок. — Толстяк одним глотком осушил свою кружку. — Да если бы Раши был моим другом, я бы подарил ему этот ствол! Но Раши Хачкай забыл о нашей дружбе и вспомнил о ней, только когда его приперли к стене! Ладно, сто евро за пушку и пятьдесят патронов, и пусть знает, что Лари Хоган не такой говнюк, как он сам!

«Вот, значит, как тебя зовут, — сказал себе Ардиан. — Надо будет потом спросить у Раши, что это за тип…»

— Договорились. — Он отступил на шаг, посмотрел на Бурого, и тот неохотно отодвинулся вместе со стулом. — Значит, через час в мастерской на рруга Адриатика. Я приду.

— Да уж, малыш, не заставляй себя ждать. — Хоган сощурил свои маленькие глазки. — Не расскажешь, кстати, с кем это поцапался наш красавчик Раши?

— С какими-то козлами из Скопье, — соврал Ардиан. — Из-за девчонки.

Толстяк фыркнул, брызнув желтоватой от пива слюной на куртку Бурого.

— Из-за чего же еще может попасть в переплет Раши Хачкай! Конечно, из-за девки! Запомни, пацан: из-за девок на свете одни неприятности. Правда, Бурый?

— Конечно, босс, — хихикнул Бурый, украдкой вытиравший слюну салфеткой. — Сплошные проблемы и одна трата денег!

«Вы оба хорошо смотрелись бы в баре „Касабланка“, — мысленно сообщил им Ардиан. Вслух он ничего не сказал, протиснулся мимо Бурого и, не оглядываясь, вышел на улицу.

Время, оставшееся до назначенной встречи, он провел с толком — сходил по указанному адресу, внимательно изучил здание, в котором располагалась мастерская по ремонту велосипедов, потом зашел в подъезд дома напротив и поднялся на третий этаж. Здесь, у пыльного, засиженного мухами окна, он просидел полчаса. Лари Хоган и Бурый подъехали к мастерской на белом «Мерседесе» с открытым верхом за двадцать минут до назначенного времени. За рулем сидел Бурый; припарковав машину, он выскочил из «Мерседеса», рысцой обогнул его и открыл дверцу перед толстяком. Перед тем как скрыться в дверях мастерской, Бурый демонстративно огляделся по сторонам, чем искренне рассмешил Хачкая. «Еще телохранителя из себя корчит, — подумал он. — Как был ты шестеркой, так ею и остался». Но смех смехом, а от таких придурков, как Хоган и Бурый, можно было ожидать любых неприятностей. Ардиан впервые покупал оружие самостоятельно и подозревал, что способен допустить немало ошибок. Как быть, если толстяк потребует деньги вперед? Что помешает ему, имея в руках оружие, просто выставить Ардиана на улицу, оставив его и без ствола, и без денег? Хачкай вспомнил хищную ухмылку, появившуюся на лице Бурого, когда он упомянул о восьмидесяти евро. Это достаточно большие деньги, чтобы накостылять по шее глупому мальчишке, решившему, что он может делать бизнес со взрослыми людьми… Или не только накостылять? Ардиан еще раз задумчиво поглядел на мастерскую. Полуподвал, заглубленные окна с решетками… надежная, обшитая листами металла дверь. За такой дверью не слышны будут самые отчаянные крики. И тем более не слышно будет слабого, словно хлопок пробки от шампанского, выстрела беспламенного пистолета…

За пять минут до условленного срока Ардиан спустился по лестнице и, выскользнув из подъезда, пошел вниз по рруга Адриатика. Сгустились сумерки, и он надеялся, что даже если Бурый с Лари Хоганом наблюдают за улицей, то различить, кто именно вышел из дома напротив, они не смогут. Он понимал, что перестраховывается — из полуподвальных окошек мастерской хорошо видно было разве что небо, но Ардиан привык не рисковать даже по мелочам. Пройдя сто метров вниз по улице, он перешел на другую сторону и побрел назад. У дверей мастерской Ардиан оказался ровно в назначенное время. Он постучал костяшками пальцев по железному листу, потом толкнул тяжелую дверь и протиснулся в образовавшуюся щель.