Вождь Сожженных лесов - Эмар Густав. Страница 13

— Это правда, — отвечал Валентин, — его спокойствие много ободрило меня; я знаю, что Курумилла никогда не лжет, и потому решился терпеливо ожидать пока сбудутся его предсказания.

— Бог никогда не оставляет уповающих на Него, — заметил Бальюмер. — Я твердо уверен, что с донной Розарио ничего дурного не случилось.

— Мы сделали все, что от нас зависело, — сказал Валентин, — остается возложить все свои упования на Господа Бога, да будет Его святая воля! Однако, — продолжал он после некоторого молчания, вставая, — пойдемте успокоим несчастных пленниц.

— А главное, накормим их.

— Пойдемте, Бальюмер, — сказал Кастор.

Бальюмер и Кастор вышли, а Валентин направился к пещере, в которой помещались женщины и дети.

При входе охотника на лицах невольниц выразилось беспокойство, но добродушная физиономия Искателя следов тотчас же их успокоила.

— Не бойтесь меня, mesdames, — сказал Валентин по-французски, так как этот язык был понятен для всех молодых девушек. — Не думайте, что вы попали в руки бандитов или людей, торгующих невольниками; нападая в эту ночь на лагерь капитана Кильда, мы не имели другой цели, как только возвратить всех вас родителям вашим, которые, без сомнения, оплакивают вас и потеряли всякую надежду когда-нибудь снова увидеть вас.

Плач и рыдания заглушили слова Валентина; он должен был подождать, пока утихнет этот взрыв внезапной радости.

— Вы свободны, — продолжал Искатель следов, — и я хотел сегодня же отправить вас к вашим родным, но некоторые важные причины вынудили меня отложить ваш отъезд еще на несколько дней; успокойтесь и будьте веселы, если это возможно; вооружитесь терпением и думайте только о том, что через несколько дней вы будете в объятиях ваших близких. Даю вам честное слово охотника, что вам нечего теперь страшиться ваших ненавистных похитителей, так как вы находитесь среди ваших друзей и защитников. Никто и никогда во всей пустыне, ни из краснокожих, ни из бледнолицых, не решится сомневаться в слове Валентина Гиллуа.

— Валентин Гиллуа! — радостно вскрикнули все женщины, — так вы Валентин Гиллуа!

— Да, — отвечал он, — и повторяю вам, что вы можете положиться на мое слово.

— О, милостивый государь, — отвечала молодая девушка от имени всех прочих, — мы безгранично верим вам! Ваше имя знакомо нам! Мы часто слышали его, и каждый раз нам говорили о вас, как о честнейшем человеке; мы вполне полагаемся на ваше слово и никогда не забудем оказанной нам услуги; в сердцах своих мы сохраним к вам вечную признательность.

— Итак, — сказал он с улыбкой, — дождитесь терпеливо, пока наступит час отъезда, который я постараюсь ускорить, насколько это будет возможно.

— Нас охраняет ваша честь, милостивый государь, и этого совершенно достаточно, чтобы мы спокойно и с терпением ожидали минуты нашего отъезда; мы знаем, что вы исполните свое обещание в точности.

— Очень рад, что вы успокоились, — сказал он весело, — и чтобы видеть доказательство вашего ко мне доверия, предлагаю вам позавтракать, так как вы, вероятно, очень голодны.

— Сознание, что мы находимся в руках честных людей, возвратило нам аппетит, — отвечала с улыбкой молодая девушка, которая все время говорила от имени всех остальных.

— Вот и товарищи мои, которые принесли вам завтрак, — сказал Валентин, указывая на вошедших двух охотников.

— Подходите, подходите, mesdames, — сказал Бальюмер, смеясь.

— Еще минуту, — сказал Валентин, — эти два охотника каждый день будут доставлять вам продовольствие и занимать вас разговором, чтобы сократить время до вашего отъезда. Вы можете прогуливаться по этим пещерам, но я не советую вам выходить из них, так как это не совсем безопасно для вас. Я оставил здесь вашу одежду, — продолжал он, указывая на груду платьев различных фасонов и величины, которыми был завален весь угол пещеры, — для того чтобы каждая из вас могла найти во всякое время то, что ей нужно. Никто из людей моего отряда не будет беспокоить вас, и только я иногда приду узнать, в каком состоянии вы находитесь, да эти два мои товарища, которые взяли на себя труд снабжать вас продовольствием, дровами, водою, освещением и всем необходимым. Помещение ваше, правда, далеко не комфортабельное, оно даже печально, но зато безопасно; повторяю вам, что через несколько дней вы оставите его и возвратитесь к своим семействам. Итак, вы будете с терпением ожидать, не правда ли?

— О да, милостивый государь!

— Мы совершенно счастливы!

— Благодарим вас от всего сердца!

— Наша признательность к вам будет беспредельна!

— Бог наградит вас!

Выражения признательности невольно вырвались у этих несчастных, измученных душевной скорбью созданий, сердца которых так внезапно переполнились радостью.

— Хорошо, хорошо! — прервал их Валентин. — Теперь желаю вам хорошего аппетита! Пейте, ешьте и не думайте ни о чем! Скоро ваши заветные желания исполнятся!

Поклонившись бедным невольницам, которым он принес надежду и счастье и которые теперь толпились вокруг него с выражением радости и упования, Искатель следов удалился, оставив Кастора и Бальюмера раздавать завтрак.

Охотники между тем уже проснулись и были прилежно заняты своими утренними работами: одни чистили лошадей, помещенных в отдельной пещере, другие отправились искать воды и сухих дров, наконец, третья деятельно хлопотали о приготовлении завтрака.

Когда вошел Валентин Гиллуа, все с еще большим усердием занялись каждый своим делом.

Появление Искателя следов было встречено единодушным восклицанием; каждый спешил пожать ему руку и пожелать доброго утра.

Валентин отвечал каждому из них радушным приветствием.

К полудню приготовления окончились и все собрались к обеду.

Охотники расположились группами по восемь или по десять человек; они весело разговаривали, смеялись и шутили.

Валентин Гиллуа, Бальюмер и Кастор поместились отдельно у огня; между ними царствовало мертвое молчание.

Наконец, Бальюмер прервал его.

— Между нами недостает еще многих, — сказал он, — не говоря уже о вожде, причина отсутствия которого мне известна, я не вижу ни Навая, ни экс-лейтенанта капитана Кильда… как вы его называете, Валентин?

— Блю-Девиль, — отвечал охотник.

— Ни Блю-Девиля, ни Бенито Рамиреса; разве они еще не возвратились?

— Нет еще.

— Странно! — заметил Бальюмер.

— А! О волке помолвка, а он на порог, — сказал Кастор. — Вот и Рамирес!

И действительно, в эту минуту на пороге показался молодой человек.

Он молча подошел к присутствующим и сел между Бальюмером и Кастором.

Рамирес был чрезвычайно задумчив и печален.

— Вы ничего не открыли? — спросил его Валентин.

— Ничего, — уныло отвечал молодой человек.

— Дорогой мой Октавио, — сказал охотник, тихо положив руку на его плечо, — не падайте духом, вооружитесь терпением!

— О, если бы вы знали, как я страдаю, — пробормотал он с выражением полного отчаяния, — мое сердце разбито!

— Не унывайте, мой друг, донна Розарио находится в безопасности, с ней ничего дурного не случилось!

— Вы в этом уверены? — быстро спросил Рамирес, поднимая голову.

— Совершенно уверен.

— Как же вы узнали об этом? Разве вы получили какие-нибудь известия?

— Я не сам узнал об этом, но мне говорили…

— Кто?

— Курумилла.

— Вождь, наш друг?

— Да.

— Он видел донну Розарио?

— Не думаю.

— Но в таком случае как же он мог узнать, что она находится в безопасности?

— Не знаю, но вам известно, что Курумилла никогда не лжет, что он не был бы так спокоен, если бы не был убежден в том, что он высказал.

— Это правда, — сказал Рамирес. — Я сам заметил, что он, сверх обыкновения, слишком мало принимает участия в этом деле, поднявшем всех нас на ноги.

— Вот видите!

— Но, быть может, он ненавидит донну Розарио!

— Вы с ума сошли, мой друг! Он любит ее больше, чем я себя.

— Вы правы, мой друг, я положительно потерял голову; но как же он мог узнать?