Врата Мёртвого Дома - Эриксон Стивен. Страница 108

Следуя за бойкой девушкой, которая, как темное пятно, шныряла между палатками, они спустились по извилистой тропинке вниз от лагеря виканов. Размышления историка потонули в грустных мыслях. Погибшие уже прошли через Ворота Худа. Однако выжившим приходилось продолжать терпеть свою боль. Антилопа видел достаточно много людей, которые намеревались стать историками империи, однако ни один из них не прошел через ритуал печали. «Несмотря на огромное количество богов, один только Худ держит всех нас в своих объятьях. Он имеет тысячи образов. Когда он выдыхает, врата со стуком закрываются, и только с помощью своего собственного голоса можно избежать вечной, всеобъемлющей тишины. Этой ночью мы слышим семков и титанси. Неизменный ритуал. Кому нужны храмы и священники для того, чтобы справиться с ощущением полной пустоты? Никому, ведь это ощущение нерушимо».

– Невеличка, а почему виканы не горюют этой ночью?

Не прекращая движения вперед, она обернулась и произнесла:

– Колтайн запретил.

– Почему?

– Чтобы найти ответ на этот вопрос, лучше спросить его самого. Мы не оплакивали потери с тех самых пор, как начался этот поход.

Антилопа надолго задумался, а затем произнес:

– Ответь мне, а что по поводу этого думаешь ты вместе с представителями трех остальных кланов?

– Колтайн приказывает – мы подчиняемся.

Дорога привела ночных путешественников к самой окраине палаточного городка виканов. За последним матерчатым домиком располагалось место для казни, шириной около двадцати шагов, а далее – недавно построенные стены пикета, представляющие собой частокол бамбуковых прутьев, оплетенных тонким ивняком. Стена достигала высоты конской холки. Вдоль заградительного укрепления патрулировали конные воины клана Горностая, с тревогой вглядываясь в темную, усеянную костями окружающую равнину.

На площадке для казни стояли две фигуры: одна высокая, другая приземистая. Единственным объединяющим их признаком являлась крайняя худоба. Невеличка подвела Антилопу прямо к ним.

Сормо. Нил.

– Неужели вы, – спросил историк высокого колдуна, – все, что осталось? Из доклада Колтайна я слышал, что прошлый день принес потерю только лишь двух волшебников.

Сормо Э'нат кивнул.

– Остальные дали отдых своим юным, немощным телам. Дюжина скотников находится в стойле, а горстка лекарей – среди раненых солдат. Трое самых сильных из нас пришли сюда. – Колдун сделал шаг вперед. Воздух вокруг его фигуры затрясся: казалось, он намеревался потребовать от историка гораздо большего, чем тот был способен ему дать. – Антилопа, чьи глаза пересеклись с моими в непосредственной близости с призраком Вихря в лагере торговцев, слушай мою речь. Ты услышишь голос страха – священный звон. Однажды ты уже был свидетелем подобного темного хора. В таком случае знай: этой ночью я начал испытывать серьезные сомнения.

– Колдун, – произнес еле слышно Антилопа. В этот момент Невеличка сделала шаг вперед и очутилась по правую руку Сормо. Теперь все три колдуна смотрели историку прямо в глаза. – Что здесь произошло?

В ответ Сормо Э'нат поднял вверх руку.

Окружающее пространство мгновенно изменилось. Историк увидел огромный ледник и каменистую насыпь, которые поднимались прямо за спинами детей. Казалось, они своими вершинами пронзают неясную темень неба, покоящуюся над головой. Стоя в одних лишь мокасинах, Антилопа почувствовал, что по земле распространяется холод и влага. Опустив взгляд, он увидел мельчайшие кристаллики льда, которые начали покрывать поверхность грязных луж. Безумный ледяной рисунок отражался всеми цветами радуги под лучами волшебного света.

Порыв холодного ветра заставил его оглянуться назад. Из горла донесся дикий звук, выражающий удивление и ужас одновременно. Сделав шаг назад, историк поежился: с расстояния в десять шагов на него смотрела огромная глыба льда огненно-красного цвета, повторяющая своей формой полуразрушенную ветром высокую скалу. Она медленно поднималась вверх, а в самом ее центре располагалось чье-то высеченное на поверхности лицо, которое со временем скрылось в плотном тумане.

Самым ужасным было то, что эта скала была наполнена изнутри огромным количеством изуродованных человеческих тел. Некоторые из них оказались разорваны на куски. С самой вершины на землю падали человеческие органы и внутренности, а поскольку на улице было все же тепло, то через некоторое время перед наблюдающими возникло большое кровавое озеро, в котором, словно острова, плавали мертвые люди.

Растерзанная обнаженная плоть начала медленно разлагаться, превращаясь в студенистую жижу, сквозь которою просматривались обломки костей.

За спиной раздался голос Сормо:

– Он внутри, и причем очень близко.

– Кто?

– Бог семков. Всевышний, который прибыл из очень далекого прошлого. Будучи неспособным противостоять магии, он был уничтожен вместе с остальными смертными, однако почему-то до сих пор остался живым. Ты ощущаешь его злобу, историк?

– Кажется, пока нет. А что это за разновидность волшебства?

– Оно принадлежит Ягутам. Для того чтобы остановить огромный поток людей, они выстраивают ледяные стены. Иногда это происходит медленно, иногда быстро – в зависимости от стратегии… Местами лед поглощал целые континенты, уничтожая все живое. Цивилизация Форкрул Эссейл, многочисленные устройства и сооружения К'Чейн Ше'маль и, конечно, нищенские лачуги тех, кто однажды унаследовал бы весь мир. Это верховные представители Омтос Феллак, и их ритуал никогда не умрет, историк. Они восстают, стихают, а затем восстают вновь. Даже сейчас один из них был рожден на далекой земле, и эти реки льда заполняют мои мечты, так как их прямое предназначение – совершить огромный переворот, что повлечет за собой немыслимое количество жертв.

В голосе Сормо послышались древние нотки; беспощадный холод веков начал сменять друг друга, один за другим, пока Антилопе не стало казаться, что каждая скала, каждая гора приступила к вечному движению, подобному огромным морским чудищам. Дрожь, охватившая Антилопу, распространялась даже по крови, текущей в венах.

– Подумай обо всех, кто попал в лапы льда, – продолжил Сормо. – Мародеры находят в могилах золото, однако настоящие охотники за мудростью ищут лед.

– Посмотрите, – произнесла Невеличка, – они начинают воссоединяться.

Антилопа наконец отвел взгляд от пропитанного кровью льда. Бесформенные дрожащие вихри окружили сейчас всех трех колдунов. Периодически то один, то другой начинал светиться ярче, в то время как остальные слабо пульсировали.

– Духи земли, – произнес Сормо.

Внезапно Нил задергался: в его нелепом облачении это выглядело так, будто он намеревался пуститься в пляс. На детском лице появилась темная улыбка.

– Плоть всевышнего содержит в себе огромную силу. Каждый из них жаждет своего собственного куска. В благодарность за подарок, который мы принесли, они сослужат нам хорошую службу.

– Историк! – Сормо приблизился еще на шаг, протянул вперед свою тонкую руку и положил ее Антилопе на плечо. – Насколько тонким является этот слой милосердия? Вся злоба… ведет нас к пропасти. Нас разорвут в клочья: каждый из них – тоже… Это будет не смерть – это будет просто исчезновение.

– А что по поводу колдовского священника семков? Сормо поморщился.

– Знание, которое приносит огромную боль. Мы должны вырезать из этого семка сердце. Оно хуже всякого камня. Если мы вспомним, как он использовал плоть смертных… – Юноша покачал головой. – Колтайн отдает приказы.

– А вы их выполняете. Сормо кивнул.

Антилопа поразмыслил в течение дюжины ударов сердца, а затем произнес:

– Я услышал твои сомнения, колдун.

Выражение лица Сормо изменилось: на нем было явное облегчение.

– В таком случае закрой глаза, историк. Это будет довольно неприятно.

За спиной Антилопы раздался мощный взрыв. Сверху обрушился холодный багровый дождь, который заставил его пошатнуться.

Затем историка оглушил чей-то нечеловеческий крик.