Врата Мёртвого Дома - Эриксон Стивен. Страница 106

Авангард крестьянского войска, который блестел своим оружием под лучами солнца, выглядел словно пасть огромной змеи. Антилопа был способен даже различить выражение их лиц: одни были напуганы, на других определялась неуемная жажда убийства. Обернувшись, историк увидел поднимающиеся в воздух столбы дыма и сполохи волшебства: то был правый фланг защитных позиций Седьмых. Оттуда доносились слабые боевые кличи семков: эти звуки напоминали скрежет когтей по натянутой коже. У первых земляных укреплений началась яростная битва.

– Все в порядке, Каракатица, – протяжно произнес громила. – Дергай за шнурок.

Антилопа вовремя обернулся и застал самое интересное: сапер приподнялся из воды и схватил обеими руками длинный темный шнур, который был проложен под водой. Перемазанное кровью лицо Каракатицы скривилось в усмешке, он зажмурил глаза, а затем что есть силы дернул за провод. Он провис, однако ничего не произошло.

Историк в этот момент наблюдал за реакцией громилы. Он заткнул огромными пальцами оба уха, однако глаза все время оставались открытыми, шаря по всему крестьянскому войску. До Антилопы дошло понимание происходящих событий только в тот момент, когда Лист закричал:

– Сэр!

Казалось, что земля на целый дюйм ушла из-под ног. Вода на всем протяжении брода поднялась огромной волной вверх, а затем появился огонь. Две стихии слились в одно целое и надолго скрыли от наблюдающих на берегу происходящие в этом аду события. Когда все успокоилось, крестьяне просто перестали существовать. Однако саперам все же удалось увидеть плоды своего труда: спустя какое-то время после того, как все немного отошли от ужасающей силы взрыва, похожего на удар божьего кулака, вода по всей поверхности начала принимать то красный, то розовый, то желтый цвет. Затем появились более реальные свидетельства того, что саперы наконец-то добились своей цели: то здесь, то там начали всплывать обрывки плоти, костей, конечностей, волос, одежды, которые через некоторое время покрыли практически все пространство реки шириной в сотню шагов.

Лошадь Антилопы отступила на несколько шагов назад и начала дергать головой. Да, звук был действительно оглушающий. Мир содрогнулся, как при землетрясении. Большинство виканских конников выпало из седел, сейчас они ползали по земле, приложив руки к ушам.

Река начала постепенно возвращаться в свои берега; внезапный порыв ветра отнес поднявшийся в воздух пар прочь. Гигантской змее просто оторвало голову. И уничтожило. Треть ее длины – все, что было в воде, – просто испарилась.

Несмотря на то что громила стоял рядом, его слова доносились до Антилопы так слабо, будто он находился на расстоянии сотни шагов.

– Пятьдесят пять зарядов – Седьмые собирали этот запас в течение нескольких лет. А брод превратился в траншею! Ха-ха! – Затем его довольное выражение лица пропало. – Пальцы Худа, теперь нам придется возвращаться обратно и начинать рыть новые оборонительные сооружения.

Чья-то рука дернула историка за рукав. Он обернулся и увидел Листа, который наклонился вперед и прошептал:

– Куда теперь, сэр?

Антилопа посмотрел вниз по течению на водоворот, представляющий собой кружащие человеческие части тела. В течение какого-то времени он просто стоял, пытаясь уразуметь смысл вопроса юноши, «Куда? Лучше вообще не трогаться с места: в мире нет такого уголка, где передышка посреди огромной резни даст что-то иное, кроме отчаянья».

– Сэр?

– К битве, капрал. Мы должны пережить этот кошмар до конца.

Прибытие Колтайна с кланом Ворона к западному флангу уланов титанси по эту сторону реки коренным образом изменило ход боя. Приближаясь к событиям, которые разворачивались вокруг земляных укреплений, Антилопа с Листом стали свидетелями того, как войско титанси распалось; это оставило пеших семков практически без всякой защиты перед конными лучниками виканов. В небе над головами семков появилось огромное количество стрел. В центре битвы стояло войско пехоты Седьмых; оно пресекало всякие попытки семков выбраться из той западни, в которую они сами себя посадили. В это время в сотне шагов к северу до сих пор стояла тяжелая пехота гуранов, ожидая приказа об атаке ненавистных малазан. По всей видимости, их предводитель решил изменить свою первоначальную стратегию. Камист Рело со своей армией оказались в недосягаемости, по крайней мере на сегодняшний момент. А если не считать потерь среди арьергарда моряков и клана Горностая, то силы Колтайна были практически нетронуты.

В пятистах шагах к западу на широкой каменной равнине клан Горностая преследовал остатки гуранской кавалерии.

Антилопа заметил среди Седьмых разноцветное пятно – это был Бария Сетрал со своими Красными Мечами, и они находились в самом пылу схватки. Семки, по всей видимости, намеревались приблизиться к малазанским болонкам и сейчас платили кровью за свое необдуманное решение. Тем не менее войско Сетрала было разбито практически наполовину – историк насчитал среди них менее двадцати живых человек.

– Я хочу приблизиться, – произнес Антилопа.

– Есть, сэр, – ответил Лист, а затем, указав рукой в сторону, добавил: – Видите вон ту возвышенность? Она очень хороша, однако до нее нам придется пробраться через строй лучников.

– Я принимаю такой риск.

Они отправились в направлении Седьмых. Их ротный штандарт – пыльное полотнище – одиноко стоял на невысоком пригорке прямо около линии боя. На охране этого объекта стояли три седовласых ветерана, а приличная груда тел семков, лежащая рядом, свидетельствовала о том, что в течение последнего дня на этот пригорок претендовало немало желающих. В данный момент ветераны были также вовлечены в сражение, и каждый из них имел по несколько мелких ранений.

Как только историк с капралом достигли их расположения, они увидели, что три человека склонились вокруг упавшего навзничь товарища. По его лицу текли слезы, оставляя на грязном лице белые полоски. Подъехав, Антилопа медленно вылез из седла.

– У вас тут произошла какая-то интересная история, солдаты, – произнес он, пытаясь говорить как можно громче, чтобы перекричать лязг оружия и крики бойцов, доносившиеся с поля боя на расстоянии тридцати шагов.

Один из ветеранов поднял голову, скосил глаза и произнес:

– Да это же историк старого императора, клянусь улыбкой Худа! Я видел тебя в Фаларе или, возможно, на Виканских равнинах…

– Скорее всего, и там, и там. Я вижу, на ваш флаг совершались покушения, и вы потеряли одного друга, защищая его…

Мужчина поморщился, затем осмотрелся вокруг и остановил взгляд на флаге Седьмых. Древко наклонилось в одну сторону, его покрытое лохмотьями полотнище практически выцвело под немилосердными солнечными лучами.

– Дыханье Худа, – проревел мужчина. – Неужели ты думаешь, что мы дрались за клочок тряпки на шесте? – добавил он и обвел жестом пару своих товарищей, которые склонились на колени рядом. – Нордо получил две стрелы. Мы дрались с целым взводом семков только ради того, чтобы он умер в отведенный ему срок. Эти дикие ублюдки забирают в плен раненых солдат неприятеля, лечат их, а затем начитают пытать. Однако Нордо, слава всевышним, был избавлен от подобной участи.

Антилопа помолчал в течение долгого времени, а затем произнес:

– Вы хотите, чтобы эта история была описана именно так? Мужчина еще больше скосил взгляд, а затем кивнул.

– Именно так, историк. Мы больше не принадлежим малазанской армии. Мы вступили под руководство Колтайна.

– Но ведь он всего лишь кулак.

– Он – холоднокровная ящерица, – оскалился солдат. – Но теперь он принадлежит нам, а мы – ему.

Улыбнувшись, Антилопа развернулся в седле и посмотрел на поле боя. В воздухе витало ощущение того, что развязка приближается. Семки были на голову разбиты. Три легиона предполагаемых союзников сидели без всяких эмоций на склоне прямо позади историка: в настоящее время у них не наблюдалось и следов энтузиазма. В стане врага на протяжении всей приближающейся ночи будут раздаваться проклятья и обвинения – Антилопа был в этом абсолютно уверен. «Худ, сделай так, чтобы они не нашли общий язык и потеряли всякое взаимопонимание».