Врата Мёртвого Дома - Эриксон Стивен. Страница 33

Искарал Пуст уверял, что Маппо избежал данной участи, но сам он в этом был совсем не уверен. Трелл с тревогой ожидал, пока не пройдет, по крайней мере, пара циклов луны. Он не хотел думать о том, что в один прекрасный момент может стать хладнокровным убийцей для всех окружающих его людей: много лет назад Маппо оказался в составе банды головорезов, разоряющих Джаг Одан, и он видел, как люди по собственному желанию вводили себя в подобное состояние. Картины той резни навсегда остались в памяти Трелла, поэтому он твердо решил покончить с собой, если почувствует проявление хотя бы первых симптомов этой страшной болезни.

Искарал Пуст поколотил щеткой в каждом из углов маленькой перевязочной комнаты, в которой лечили Маппо, а затем добрался до потолка и повторил свои действия.

– Надо убить каждого, кто кусается, каждого, кто жалит: эта священная территория Тьмы должна оставаться девственно чистой. Убить всех, кто ползает или быстро здесь бегает! Но вы были осмотрены на наличие паразитов – о да, оба из вас. Мы не позволяем проникать сюда никаким незваным гостям, у нас специально приготовлены ванны со щелоком. Вас это не касается, хотя, конечно, у меня остаются некоторые подозрения.

– И долго вы здесь живете, верховный священник?

– Я не знаю, и мне это абсолютно не нужно. Для меня важны только совершенные действия, достижение какой-либо цели. Это время дано для подготовки – и ничего другого, причем каждый готовится столько, сколько ему это необходимо. Достигнуть своей цели – значит выполнить план, который заложен в тебе при рождении. Ты! рождаешься на этот свет, и пока все окружающие люди не станут подвластны Тьме, растворившись в священном небытии, ты наслаждаешься жизнью. А я живу, чтобы готовиться, Трелл, и это скоро произойдет.

– А где Икариум?

– Жизнь принятая за жизнь отданную, передай эти слова. Он сейчас в библиотеке. Монахини ушли, забрав с собой несколько книг. В основном они касались самоудовлетворения. Я открыл для себя, что их лучше всего читать в постели. Все остальные материалы – это моя скудная коллекция, которая только занимает место. Ты голоден?

Маппо внутренне покачал головой в знак полного замешательства. Способность священника перескакивать с темы на тему без предварительного предупреждения уже перестала злить и начинала завораживать. На каждый вопрос, заданный Треллом, следовал эксцентричный монолог, который заканчивался абсолютно другими темами. Это, однако, не истощало его запаса болтовни: Искарал оставался всегда готовым к новому бессмысленному словесному потоку. «Да, – подумал Маппо, – этот человек действительно превратит ход времени своей жизни в полную бессмыслицу».

– Ты спросил, голоден ли я? Признаюсь, да.

– Слуга приготовит еду.

– А можно ли принести ее в библиотеку? Верховный священник нахмурился.

– Это, конечно, нарушение этикета. Но если вы настаиваете…

Трелл заставил себя подняться на ноги.

– А где у вас библиотека?

– Сначала поверни направо, пройди тридцать четыре шага, затем поверни направо вновь, и еще двенадцать шагов, затем проникни через дверь, которая окажется по правую руку, и сделай еще тридцать пять шагов, а после этого пролезь под аркой, поверни направо и пройди еще одиннадцать. В конце поверни направо вновь, сделай пятнадцать шагов и войди в правую дверь.

Маппо с глупым видом уставился на Искарала Пуста.

– А можно, – спросил он, сузив глаза, – просто повернуть налево и сделать только девятнадцать шагов?

– Конечно, – пробормотал священник.

Маппо размашистыми шагами приблизился к двери.

– В таком случае я выберу путь покороче.

– Если это необходимо, – проворчал верховный священник, склонившись над метлой и пристально разглядывая ее потрепанную щетку.

Нарушение этикета стало понятным Треллу, когда он вошел в библиотеку. Эта невысокая комната также служила и кухней: Икариум сидел в нескольких шагах справа за массивным столом, выкрашенным в черный цвет, в то время как слуга колдовал поверх котла, подвешенного на железных цепях над очагом, который располагался на небольшом расстоянии по левую руку от двери. Голова слуги была практически не видна из-за клубов пара. Он промок до нитки, и капли конденсата, стекающие с рук и огромного деревянного черпака, капали прямо в котел.

– Пожалуй, я воздержусь от супа, – сказал, поморщившись, Маппо, обращаясь к повару.

– Эти книги гниют здесь, – произнес Икариум, услышав голос друга. – Ты уже выздоровел?

– Да вроде того.

Рассматривая Трелла, Икариум нахмурился.

– Суп? А, – выражение его лица приняло обычное умиротворенное выражение, – да это же вовсе не он. Просто слуга кипятит белье. На покрытом резным орнаментом столе ты найдешь более питательные блюда, – Икариум показал рукой на стену за фигурой слуги, а затем вновь вернулся к заплесневелым страницам древнего тома, раскрытого перед ним. – Это крайне удивительно, Маппо…

– Свидетельство крайней изоляции живших здесь бедных монахинь, – произнес Маппо, приблизившись к столу с провиантом. – В этом нет абсолютно ничего удивительного.

– Да я не об этих книгах, а о самом Искарале. Я встретил здесь работы, о существовании которых можно было догадываться только по самым смутным слухам. О некоторых их этих работ я и вообще никогда не слышал. Ну-ка, посмотри: «Трактат о планировании орошения в пятом тысячелетии Араркала», который был написан более чем четырьмя авторами.

Возвратившись к массивному столу библиотеки с оловянной тарелкой в руках, наполненной доверху сыром и хлебом, Маппо наклонился к плечу своего друга, чтобы пристальнее рассмотреть пергаментные страницы этой книги, а также ее необычный, обвитый шнурком переплет. Трелл нахмурился, во рту внезапно пересохло, и он пробормотал:

– Так что же в этом такого странного? Икариум откинулся на спинку стула.

– Чистейшее легкомыслие, Маппо. Тот материал, который был затрачен на производство этой книги, равняется по стоимости ежегодному жалованью ремесленника. Никакой ученый в здравом уме не станет тратить подобные ресурсы на столь бесцельный, банальный предмет – я уверен, что в прошлые времена люди тоже умели считать деньги. И это не единственный пример – посмотри: «Способы рассеивания семян цветов пуриллы на архипелаге Скар» или «Болезни морских моллюсков с белым ободком залива Лекур». Я уверен, что этим работам не одна тысяча лет – они очень древние.

«К тому же написаны на языке, который ты никогда не распознаешь, тем более не поймешь смысла», – подумал Маппо. Он вспомнил, как впервые увидел подобный рукописный шрифт – под маскировочным навесом на холме, стоящем у северной границы территориальных владений его племени. Он входил в состав горстки охранников, сопровождавших племенных старейшин. Это означало пророческий вызов на суд.

Осенний дождик барабанил над головой, а они полукругом сидели на корточках, обратившись лицом на север. Внезапно из-за пелены дождя показались семь фигур, одетых в мантии и капюшоны. Каждый из них держал посох, и, войдя под тент, они молчаливо остановились перед старейшинами. Вдруг Маппо увидел, как палки в их руках начали извиваться подобно змеевидным корням тех растений, которые оплетали обычные деревья, высасывая из них все соки. Затем Трелл наконец-то понял, что извивающиеся стержни были покрыты руническими письменами, мгновенно сменяющими друг друга. Это было похоже на то, как чья-то невидимая рука с каждым новым вздохом начинает гравировать все новые и новые символы, пытаясь донести до окружающих какую-то скрытую информацию…

Затем один из гостей откинул капюшон, и с этого момента будущая Тропа Трелла круто изменилась. Маппо заставил себя выбросить на время эти мысли из головы.

Дрожа от волнения, он присел рядом с другом, расчищая за столом пространство для тарелки.

– Неужели все это так важно?

– Исключительно, Маппо. Цивилизация, которая пронесла через столетия подобные рукописи, должна быть несметно богатой. Этот язык очень смахивает на современный диалект Семи Городов, хотя в некоторых случаях является даже более изысканным. А ты заметил тот символ, который стоит на каждом корешке этих томов? Изогнутый посох. Уверен, мой друг, что я видел его где-то раньше.