Дитя пламени - Эллиот Кейт. Страница 138

Священная рассказывала, что существует великая рука, которая сплетает волшебные нити небес, все происходящие изменения незаметны человеческому глазу, поскольку земная жизнь людей слишком коротка. Это была самая великая тайна.

Невдалеке появился свет, привыкшему к темноте глазу он показался слишком ярким, хотя это и был только маленький факел из связанного тростника, высушенного и покрытого смолой. Двупалый поднял его высоко над головой, когда они проходили по узкому деревянному мостику, перекинутому через пропасть. В неясном свете Адика увидела древние рисунки, изображенные на стенах: отпечатки рук, обведенные красным цветом, крупные лошади в черных точках, четырехлапые животные с длинными косматыми волосами, поваленные набок, рог, отмеченный тринадцатью полосами.

Адика почувствовала присутствие других людей, прежде чем услышала их. Двупалый погасил факел, и в полной темноте она следовала за ним и за Аланом по другому узкому проходу, так что порой ей приходилось ползти на животе, толкая впереди себя посох, а ее мешок, привязанный к ноге, волочился за ней.

И вот они оказались в небольшой пещере. Она чувствовала присутствие духов, возможно, все еще остававшихся среди живых. Она ощущала прикосновение древних призраков и хранителей и слышала перешептывания живых людей. Вспыхнул факел. Но прежде чем Адика успела рассмотреть всех тех, кто сидел на каменном полу в пещере, перед ее мысленным взором мелькнуло видение.

Стадо животных, рогатых и косматых, проносится мимо. Птицы покидают свои гнезда, свитые в траве, и устремляются в небо, а вдалеке появляется огромный зверь с длинным, извивающимся носом и устрашаюгцими клыками, растущими прямо изо рта, он ведет за собой нескольких, подобных ему, в неизвестном направлении. Она видит, как по краю соснового леса прогуливаются люди. Они очень похожи на тех людей, которых она знает, но на них одежда из шкур животных, а в руках они несут инструменты из камня и кости. У них нет ничего железного, нет глиняных горшков. Она видит у них искусно сплетенные корзины, а одежды их украшены бусинками из слоновой кости, раковинами и камешками. Мимо проходят олени, могущественное стадо пересекает равнину.

Вдруг она снова оказалась в пещере, в среднем мире, изумленно взирая на рисунки, которыми был покрыт потолок в пещере.

Она стояла одна: Алан уже следовал за Двупалым в гущу толпы, туда, где на выступе скалы неожиданным образом появились два огромных косматых зверя, нарисованные один под другим. Адика осторожно ступала вперед по их следам, оглядывая людей, столпившихся вокруг нее.

Неужели это все, что осталось от людей племени Хорны? Их было не больше двадцати, половина из которых — дети. Многие из них были ранены, некоторые не могли даже сидеть. В центре этой жалкой группы на земле лежала подстилка, сплетенная из веток. На ней располагалась чья-то фигура, которая настолько плотно была скрыта под медными украшениями, что Адика не сразу поняла, что у нее есть волосы и определенные черты лица под головным убором. Широкие нагрудные и нарукавные повязки, браслеты и широкие пояса из меди были украшены изображениями топоров. Худощавые руки покоились на груди, сжимая небольшой золотой кубок. Когда Адика подошла ближе, в нос ей ударил острый запах какого-то снадобья, отдающий анисом. Закрытые веки были смазаны красной смесью, а на лице старой женщины были нарисованы полумесяцы.

Хорну называли так из-за ее изуродованного лица. Если смотришь на нее с одной стороны, то видишь перед собой женщину в годах, лицо покрыто морщинками, но до сих пор живое и интересное. Когда же смотришь с другой стороны, взору предстает безжизненное лицо, с ороговевшей, подобно панцирю, кожей, и лишь устрашающе зияет пустая глазница. Адике показалось, будто эта женщина слишком много видела в жизни того, что не подвластно пониманию смертного человека.

Она присела рядом с умирающей, когда маленькая девочка отошла в сторону, давая ей возможность пройти.

— Она жива? — спросила Адика, но тут увидела легкое перышко на губах старой женщины, оно слегка колебалось, значит, в этом немощном теле все еще жив дух.

— Да, но очень тяжело ранена, — ответила Лаоина, переводя слова Двупалого. Он обернулся и заговорил с девочкой — несмотря на юный возраст, ученицей Хорны. Она была одета в плетеную тунику, спускающуюся чуть ниже колен, но на ней тоже были медные украшения, отличительные знаки Почитаемых. В волосы были вплетены белые раковины и нити бус, вырезанных из кости, на груди лежала медная пластина, настолько тяжелая, что плечи ее склонились под его весом — а может быть, под тяжестью той ноши, которая будет возложена на нее после того, как Хорна умрет и уже не сможет участвовать в великом плетении.

Девочка должна будет занять место Хорны.

Алан бродил по пещере, разглядывая рисунки на потолке. Когда Адика искала его, она заметила, что он стоит около одной стены и с некоторой неуверенностью в движениях прикладывает свою здоровую руку к широкой ладони — ладони взрослого мужчины, — обведенной красной краской много поколений назад.

Рядом с ней раздалось едва уловимое бормотание. Перышко слетело, подхваченное потоком воздуха, и Хорна открыла глаза. На мгновение Адике показалось, что старая женщина смотрит прямо на Алана своим отсутствующим глазом. Как вдруг ее левая рука отпустила золотой кубок, покачивающийся у нее на груди, и, подрагивая, схватила Адику за запястье. Вторая ее рука безжизненно упала на пол, столкнув с груди кубок, ароматное содержимое которого облило всю ее правую сторону. Но даже если бы горячая жидкость вспыхнула на ней, она этого не заметила бы.

Хорна заговорила на своем языке. Лаоина переводила ее слова, поскольку Двупалый сидел по другую сторону старой женщины.

— Идите безмолвной дорогой. — Когда она говорила, двигалась только одна половинка ее рта, отчего все слова она произносила нечетко, но Лаоина долгие годы провела рядом со старой женщиной, изучая ее язык и манеру говорить, поэтому не испытывала трудностей при переводе неясно произнесенных слов.

Двупалый взял ее за правую руку и положил ее обратно на грудь. Он поставил упавший золотой кубок на каменный пол пещеры, провел указательным пальцем внутри него и мягко коснулся влажным пальцем губ старой женщины.

— Вы больны, сестра, — сказал он, а Лаоина прошептала Адике перевод слов. — Вам не хватит сил соткать волшебные врата.

Хорна облизала губы, пробуя пахучую жидкость.

— Я очень больна. Долго я не проживу. Но моя ученица умерла в прошлом году, а эта девочка… — взглядом она указала на юную девочку, — слишком мало знает.

— Я останусь здесь, моя племянница может занять мое место в моих собственных землях.

— Да будет так, — прошептала Хорна. Она взглянула на Адику. — Как вы будете ткать волшебные врата на каменном круге, пока Проклятые удерживают в своей власти наши земли?

— Адика должна добраться до Шу-Ши, — начал было Двупалый, но Хорна прервала его.

— Нет. Мы не можем рисковать ее жизнью в тех землях. — Она закашляла, много говорить было для нее нелегким испытанием, слишком мало сил оставалось в этом больном теле. В легких забулькала жидкость, это был звук приближающейся смерти. После продолжительной паузы, в течение которой все ждали взволнованно, но терпеливо, Хорна продолжила: — Она должна пойти безмолвной дорогой вместе с Блуждающей, дочерью-моего-сердца, Лаоиной. Склоненные Люди проведут ее своими дорогами к Могиле Королев. Лаоина должна будет вернуться домой и привести ко мне самых сильных воинов своего племени. У нас осталось слишком мало взрослых людей, чтобы нападение на Проклятых прошло успешно. Мы должны обладать мощными силами, чтобы изгнать их вечером накануне дня великого плетения, так чтобы Двупалый смог добраться до каменного станка и соткать свою часть. Только тогда мы будем в безопасности.

Хорна снова закашляла, дрожа всем телом, она заметно ослабла.

Алан призраком появился около Адики и сел рядом с ней, подобно псу, расположившемуся у ног своей хозяйки. Он положил свою здоровую руку Адике на плечо и взглядом, полным сострадания, посмотрел на старую женщину.