Пылающий камень (ч. 1) - Эллиот Кейт. Страница 25

К облегчению Лиат, конюшни действительно охраняли «львы», к тому же там было и довольно много «орлов», в том числе и Вулфер, который сидел на бревне, доедая ужин. Он кивнул Хатуи и, когда она подошла, прошептал ей что-то на ухо. Лиат не услышала ни слова, она ведь не обладала тонким слухом Сангланта.

— Иди спать, Лиат, — довольно сердито произнес Вулфер. — Мы поговорим утром.

Издали раздались взрывы хохота и приветственные крики.

— Провожают жениха и невесту на брачное ложе, — пояснила Хатуи.

— Жениха и невесту? — переспросила Лиат. — А кто сегодня женится?

И она вполне могла бы выйти замуж сегодня ночью по взаимному согласию, но слишком уж быстро все произошло. Лиат шагнула вперед, и глаза ее горели любопытством.

— Мне это не нравится, — беспокойно проворчал Вулфер, а Хатуи рассмеялась.

— Так что там за свадьба? — снова спросила Лиат, на сей раз смущенно.

— Похоже, ты ослепла и не видела ничего вокруг, — мрачно отозвался Вулфер. — Иди, Хатуи. Король будет тебя искать.

«Орлица» кивнула и вышла.

Лиат не очень нравилось то, что она осталась наедине с Вулфером. Он смотрел на нее молча, но в глазах его горел какой-то странный огонек, отчего девушка чувствовала себя неловко.

— Прошу тебя, Лиат, — произнес Вулфер хрипло, пытаясь сдержать какие-то непонятные ей чувства. — Не позволь ему тебя соблазнить.

С улицы в окно вливалась музыка — начались танцы. Наверняка празднование будет продолжаться всю ночь. Вулфер отхлебнул эля, а потом протянул кружку Лиат, словно предлагая перемирие.

— Хью будет просить короля, чтобы меня вернули ему, — резко произнесла она.

Вулфер удивленно посмотрел на нее:

— Наверняка так оно и будет. Он грозился еще в Хартс-Рест, когда я тебя забирал.

— Король тебя ненавидит, Вулфер. Почему?

Ироничная улыбка, показавшаяся в уголке его рта, неожиданно успокоила Лиат.

— Почему? — эхом отозвался он. — М-да… Это старая история, и я думал, что она канет в прошлое. Но, похоже, я ошибался.

— Это связано с Санглантом? — спросила Лиат.

— Все связано с Санглантом, — загадочно сказал Вулфер и больше не добавил ни слова.

День прошел тихо и спокойно. Круг камней почти исчез в тумане. Женщина народа Аои сидела на земле, скрестив ноги, и молилась, глаза ее были закрыты, казалось, что ее душа уже покинула тело — настолько неподвижно она сидела в течение нескольких часов. Захария тоже немного помолился, но его молитва была короткой — не то что раньше. Большую часть дня он проспал, позднее ощипал и выпотрошил двух куропаток, которых женщина подстрелила на рассвете.

Когда-то его семья гордилась им: свободнорожденный, он стал священником — ни у кого больше не было такого чистого голоса, прекрасной памяти, и мало кто мог так вдохновенно читать проповеди. Но куманы не уважали в мужчине ни одно из этих замечательных качеств. Жизнь с ними настолько изменила Захарию, что теперь он даже затруднялся сказать, кем же он стал. Когда-то он был гордым и решительным и хотел отправиться к дикарям, чтобы нести им свет истинной веры Единства. Когда-то его называли сыном, племянником, братом. «Брат Захария» — с гордостью произносила его мать. Младшая сестра его обожала и восхищалась им. Как бы она отнеслась к нему сейчас?

К вечеру туман рассеялся, и Захария осторожно подошел к проходу между камней и выглянул наружу: никаких следов Булкезу или его всадников.

— Нам нужен огонь.

Он вздрогнул от неожиданности, но Аои уже что-то рассматривала в одном из своих мешочков. Захария спустился с холма к ручью. С неба светила луна, и он быстро набрал хвороста для костра. Голоса ночных птиц, шорох листьев у него под ногами заставляли его вздрагивать, потому что каждую минуту Захарии казалось, что из-за куста появятся воины Булкезу и утащат его обратно в рабство.

Ему казалось, что в ушах до сих пор звенит крик Булкезу, но постепенно Захария пришел в себя и понял, что слышит лишь звон ручья да шелест ветра.

Он сплел из травы веревку, как когда-то учила его бабушка, и связал собранные ветки. Впрочем, он давно не делал этого, и, когда добрался до камней, веревка лопнула и ветки рассыпались по земле.

Женщина молча посмотрела на него и показала, куда складывать хворост.

— Я буду тебе полезен, — пробормотал Захария. Если она и слышала, то ничем не показала этого.

Женщина сложила ветки и произнесла какое-то заклинание. Сразу же повалил дым и взметнулись язычки пламени. Захария инстинктивно схватился за Круг Единства, висевший у него на груди, чтобы оградить себя от колдовства, но тут же успокоился. Если старые боги были хороши для его бабушки, чем они плохи для него? Старые боги защищали ее, она дожила до преклонного возраста, пережив двоих из двенадцати своих детей. И ей во всем сопутствовала удача.

Так или иначе, если женщина из Аои захочет околдовать его, он не сможет ей помешать.

— Владычица! — пробормотал он, ошеломленно глядя на изменяющиеся языки пламени, которые образовали нечто вроде арки, прохода, ведущего в другой мир.

В пламени он увидел человека, который входил в реку. Судя по тому, как охотно он забрался в воду, мужчина не был куманом. Скорее уж он напоминал хозяйку Захарии. Но по одежде, в беспорядке брошенной на берегу, Захария понял, что перед ним богатый вельможа. Через минуту в поле зрения показались шесть бородатых солдат со значками, изображающими львов: вендарские солдаты, служащие королю. Так кто же этот человек и почему они следуют за ним, как свита?

— Саун глаунт, — прошептала женщина Аои.

Потом она удовлетворенно пробормотала что-то и махнула Захарии. Тот вскарабкался на лошадь, и они вышли из круга камней. Женщина направилась на север.

Они шли полночи без остановок и привалов. Он хотел было сказать, что лошадь устала, но и женщина, и лошадь оказались крепкими созданиями. Единственным слабым здесь был именно он, Захария. И он решил не жаловаться.

Внезапно женщина остановилась и снова произнесла:

— Нам нужен огонь.

Захария спешился и застонал. Все тело у него болело. Но он ничего не сказал и решил молчать и впредь. Под деревьями валялось столько веток, что не составило ни малейшего труда собрать вязанку для костра. Захария свалил хворост рядом с ямой, которую выкопала женщина, и занялся лошадью.

— Мы надолго остановимся? — спросил он. — Я успею приготовить куропаток?

— Саун глаунт, — раздался в тишине ее голос.

Захария повернулся и увидел того же самого человека.

Теперь он лежал на земле и спал, а на страже стояли шесть «львов», охраняя его сон. Потом арка исчезла, и огонь превратился в обычный костер.

Женщина встала и посмотрела на звезды.

— Ко-йо-тон, — сказала она, показывая на северо-запад.

— Ты найдешь его, — вдруг сказал Захария.

Сзади раздалось хлопанье крыльев, уханье, Захария вскрикнул, выхватил нож и обернулся, готовый встретить крылатых всадников. Но никого не было. Женщина принюхалась, достала хлеб из сумки и стала есть. Ему она ничего не предложила. Захария насадил тушку куропатки на палку и принялся поджаривать ее на костре. Сняв куропатку, он предложил мясо своей хозяйке, но та недоверчиво посмотрела на него и поморщилась. Захария рассмеялся и, оторвав крылышко, с удовольствием его съел, а потом снова предложил мясо женщине. Она оторвала кусочек, осторожно прожевала его, и на ее лице отразилось изумление. Она протянула руку, повелительным жестом приказывая Захарии дать ей еще.

Женщина съела всю куропатку, а потом разгрызла и кости. Захария был настолько голоден, что тоже съел целую птицу, хотя живот у него раздулся от такого количества пищи — куманы не считали нужным кормить своих рабов досыта.

Когда с едой было покончено, женщина встала, в последний раз облизала пальцы, кинула оставшиеся кости в костер и снова показала на северо-запад.

— Ко-йо-тон, — повторила она. — Вы называете запад и северо-запад.

— Но куда мы идем? — спросил он. — Кого мы видели через огонь?