Рыжий Орм - Бенгтссон Франц Гуннар. Страница 17

Орм передал Токе все, что она сказала. Тот остался доволен и сказал:

— Вот теперь ты видишь, какая мне удача в женщинах. Но она лучше всех, передай ей это. Как думаешь, не хочет ли она сделать меня большим человеком у них в стране?

Орм сказал, что она ничего не говорила; а затем, передав ей похвалу Токе, попросил ее рассказать, что же с нею самой случилось с тех пор, как они расстались.

— Начальник кораблей привез меня сюда, в Кордову, — отвечала она. — И сам он ко мне не прикоснулся, хотя мне пришлось стоять нагой перед ним. Он решил, что я буду хорошим подарком его господину, визирю. Теперь я принадлежу Альмансуру, визирю халифа и могущественнейшему человеку в стране; а после того, как меня наставили в учении Пророка, он из невольницы сделал меня первой женой, поскольку счел мою красоту большей, чем у других. Хвала Аллаху за это! И таким образом мне стало хорошо благодаря вам; ибо если бы вы не пришли к крепости моего отца, я бы до сих пор сидела там, дрожа от страха перед отцом, и получила бы дурного мужа вопреки всей моей красоте. Вот почему я захотела помочь вам, всем, что в моих силах, когда Саламан, что сделал лучшие мои украшения, дал мне знать, что вы все еще живы.

— Троим мы обязаны теперь, — сказал Орм, — кто помогли нам покинуть скамью гребцов: тебе, Саламану и человеку из Малаги по имени Халид. Но теперь мы знаем, что у тебя самая большая власть, и потому более всех благодарим тебя. И нашей удачей было встретить вас троих, ибо иначе мы бы так и сидели на веслах, и ничего бы не ждали, кроме скорой смерти. Теперь мы с радостью пойдем на службу к твоему господину и поможем ему против его врагов. Но удивительно, что ты при всей своей власти смогла убедить его развязать нас; ведь мы, северные мореходы, считаемся тут врагами со времен сыновей Лодброка.

— Вы уже сослужили службу моему господину Альмансуру, забрав меня из крепости моего отца, так что я попала в его руки. К тому же у нас все знают, что мужчины из вашей страны — люди слова и славные воины. Ибо у халифа Абдеррахмана Великого, и у его отца, эмира Абдаллаха, было немало выходцев с Севера в дворцовой страже; они были также великие опустошители испанских берегов, но из тех немногие вернулись назад и кроме вас их в дворцовой страже теперь нет. А если вы будете верно служить господину Альмансуру, то и награда будет немалой; к тому же начальник дворцовой стражи выдаст вам каждому полное боевое снаряжение и доброе оружие. Но для вас есть у меня подарок.

Она позвала одного из рабов, и тот вынул из носилок два меча; ножны их были богато изукрашены, а пояса к ним отделаны тяжелыми серебряными накладками. Один она протянула Орму, другой Токе. Те приняли их с большой радостью, потому что до сих пор, покуда они ходили без оружия, им словно чего-то недоставало. Они обнажили мечи и тщательно осмотрели клинки и попробовали, удобно ли ложится в ладонь рукоять. Саламан взглянул на мечи и сказал:

— Их ковали в Толедо, там самые лучшие кузнецы, что по серебру, что по стали. Там их до сих пор делают прямыми, как во времена готских королей, покуда служители Пророка не явились в эту страну. И лучших мечей, чем эти, ныне уже не отковать никому.

Токе громко рассмеялся от удовольствия и что-то забормотал, а потом сказал:

Орму не очень хотелось показать, что он слабее по части сочинения стихов; он задумался, а потом поднял перед собою меч и сказал:

Субайда рассмеялась и сказала:

— Дать мужчине меч, все равно что дать женщине зеркало: ни на что другое они уже не глядят. Но это хорошо, что мои подарки вам по сердцу; пусть они принесут вам удачу!

Орм сказал ей:

— Теперь мы с Токе чувствуем себя хёвдингами; ибо таких добрых мечей, как эти, мы никогда не видывали. И если твой господин Альмансур такой же, как и ты, то служить ему стоит.

На том их встреча и окончилась; ибо Субайда сказала, что ей пора уже проститься с ними и что, быть может, они ее еще когда-нибудь увидят; потом она уселась в свои носилки, и их унесли.

Они с Саламаном возвратились домой, и всем было что сказать в похвалу Субайде и ее чудесным подаркам; Саламан же поведал, что знаком с нею больше года, потому что он много раз продавал ей украшения, и он сразу увидел, что это та самая девушка, которую Токе захватил в крепости злобного маркграфа, хотя ее красота с тех пор еще возросла. Токе сказал:

— Она красива и добра и хорошо помнит тех, кто был ей по душе; и тяжко мне было видеть ее теперь и знать, что она жена знатного человека. Но хорошо, что она не досталась тому толстопузому старику с серебряным молотком, что взял нас в плен; тогда бы мне было еще хуже. И я не стану особенно жаловаться; ведь у девушки, которую дал мне Саламан, нет изъяна.

Орм спросил тогда об Альмансуре, господине Субайды, и как вышло, что он самый могущественный человек в стране, когда таким должен был быть халиф; и Саламан объяснил, как такое получилось. Прежний кордовский халиф, Хакам Ученый, сын Абдеррахмана Великого, был могучим правителем, хотя и проводил большую часть времени за чтением книг и беседами с учеными людьми; по смерти он оставил грудного сына, по имени Хишам, а теперь он наш халиф. А управлять страной, покуда он мал, Хакам завещал своей любимой жене, матери младенца, вместе с лучшим из его придворных, а этим двоим власть до того пришлась по душе, что они заперли юного халифа во дворце и объявили, что он столь благочестив, что не может заниматься делами мирскими. А этот придворный, став правителем, одержал много побед над христианами на севере и оттого получил прозвание «Альмансур» — «богатый победами». Государыня, мать халифа, долгое время любила Альмансура более всех на свете; но она ему прискучила, потому что была старше его и порою спорила с ним из-за власти; и теперь она также заточена, как и ее сын халиф, а Альмансур единовластно правит страной от имени халифа. За то, что он сделал с халифом и его матерью, он многим ненавистен; но любим многими за свои победы над христианами; а своей дворцовой страже, набранной из чужестранцев, он всегда был милостивым господином, ибо полагается на нее как на верную защиту от всякого, кто питает к нему злобу и зависть. Оттого можно предполагать, что Орма и его людей ждет веселое время в палатах Альмансура в мирное время и что битв им тоже хватит; каждую весну Альмансур отправляется в поход с большим войском или против конунга Астурии и графа Кастильского, или против конунга Наварры и арагонских графов, на север, к самой границе франкских земель. У всех них он вызывает столь великий страх, что они часто сами предлагают ему дань, только бы он не приходил к ним.

— Но им нелегко от него откупиться, — продолжал Саламан. — И это происходит оттого, что он несчастливый человек. Он могуч и богат победами, и все его начинания удаются, но все знают, что его непрестанно терзает великий страх. Ибо он поднял руку на халифа, который есть тень Пророка, и похитил у него власть; и оттого боится гнева Аллаха и душа его не знает покоя. Каждый год пытается он умилостивить Аллаха очередными походами на христиан; поэтому он никогда не берет откупа у всех христианских владык одновременно, а только по очереди, чтобы было где порадеть с мечом в руке. Из всех воителей, рожденных в этой стране, он величайший; и он поклялся умереть на поле боя, лицом к многобожникам, верящим, будто сын Иосифа — это Бог. Он мало заботился о поэзии и музыке, и теперь не те времена для стихотворцев, что были при Хакаме Ученом; но в часы досуга его влечет к золотым и серебряным изделиям и самоцветам, и тут я не могу его судить. Этот свой дом в Кордове я выстроил, чтобы удобнее было вести с ним дела; и да процветает он и да будет ему всяческое благо, ибо для серебряных дел мастера он поистине добрый государь.