Боль одиночества - Эллисон Харлан. Страница 3

— Кофе сварился? — поинтересовалась Клер.

Пол встал и отправился на кухню, ощущая обнаженной спиной пристальный взгляд женщины. У него засвербило там, где обычно свербит в подобных случаях; он знал — что суждено, того не избежать, пускай потом он станет презирать Клер и себя за то, что они убили что-то в отношениях между собой. Ну и ладно.

Он подал ей чашку, их пальцы соприкоснулись, взгляды скрестились по-новому, и в тысячный раз за ночь началось циклическое движение. А цикл, как известно, не остановить.

Тем временем в темном углу продолжало оформляться нечто, и безумная страсть Пола и Клер была ему вместо повитухи.

Развод, словно мельничный жернов, размолол Пола в муку. Бродить по квартире, в которой он и Жоржетта еще недавно то и дело сталкивались друг с другом, разговаривать с адвокатами, отвечать на бестолковые телефонные звонки, бросаться взаимными обвинениями и, что хуже всего, постоянно, мучительно сознавать — что-то очень и очень не так… Все происходило как будто не наяву, а в мыслях и снах, словно кто-то напустил наваждение. Подумать только, брак распался из-за мелочей, которые мнились не заслуживающими внимания, а на деле оказались чрезвычайно важными. Жоржетту буквально физически вырвало из его объятий, из мыслей и из жизни. Призрачные гангстеры, исчадия разума, стремившиеся к одной цели — разрушить, растоптать, уничтожить союз. Но вот он остался один в маленькой квартирке, а наваждение никуда не делось; между тем Жоржетта кидала руны, бормотала заклинания, мешала колдовское варево, в точном соответствии с тем, как написано в волшебной книге разводов. Постепенно они расходились все дальше, камень катился по склону все быстрее, сметая любые преграды на своем пути, жизнь пошла иначе — и все же поступки Пола определялись существованием Жоржетты и реальностью ее ухода.

Днем раздался телефонный звонок. Он снял трубку, и начался тот пустопорожний разговор, окрашенный эмоциями и заканчивавшийся всегда одинаково: Пол посылал Жоржетту к черту и заявлял, что она не получит с него ни гроша, как бы туго ей ни приходилось.

— В решении суда сказано — сто двадцать пять тысяч в месяц, и точка. Перестань тратиться на одежду, и у тебя сразу появится, на что жить.

Возбужденное чириканье на том конце провода.

— Сто двадцать пять тысяч, и ни цента больше, ясно?! Я тебя не выгонял, ты ушла сама, так что нечего жаловаться. Пойми наконец, между нами все кончено. Я сыт по горло твоими выходками, вечной горой посуды в раковине и страхом перед метро. Надоело постоянно слышать: «Не трогай мои волосы, мне их только что уложили!» Все, с меня хватит!

Снова чириканье, исполненное ненависти, усиленное электрическим сигналом, проникающее через ухо прямиком в мозг.

— Что?.. Сама иди туда, дура набитая, слышишь?! Пошла к черту! Ты не получишь с меня ни цента, и мне плевать, какие там у тебя обстоятельства!

Он бросил трубку на рычаг и продолжил одеваться.

Ему предстояло свидание с симпатичной брюнеткой, секретаршей из страховой компании. Пол назначил ей встречу с таким видом, будто устраивался на работу. Впрочем, первое после знакомства свидание и впрямь похоже на прием на работу. Некоторое облегчение, ощущение того, что в жизни появилось какое-то занятие… Так сказать, пособие по безработице. Насущно необходимая поддержка.

Случайная встреча, мимолетное знакомство, непродолжительная связь и разлука навсегда. Каждый пойдет своей дорогой, забыв о том, что было между ними.

— Боюсь, собеседник из меня сегодня неудачный, сказал он, когда девушка села в машину. — Женщина, c которой вы очень похожи, подложила мне днем изрядную свинью.

— Да? — настороженно поинтересовалась девушка. — И кто же она?

— Моя бывшая жена, — ответил Пол, солгав в первый раз. Не глядя на спутницу, захлопнул дверцу и повел непрезентабельный «форд», уставясь прямо перед собой.

Брюнетка внимательно посмотрела на него, должно быть, прикидывая, правильно ли поступила, согласившись провести вечер с клиентом своей компании. Да, он явно человек с юмором, однако лицо вблизи вовсе не такое молодое, каким показалось в офисе. Черты затвердели, утратили тот свет, которым лучились еще совсем недавно. Он чем-то расстроен и не пытается этого скрыть; в его поведении проскальзывает что-то непонятное, пугающее, угрожающее, причем угрожает это нечто не ей, а именно ему.

— А почему вы позволили ей подложить вам свинью?

— Наверно, потому, что до сих пор ее люблю, немедленно отозвался он, будто заранее отрепетировал ответ.

— А она?

— Полагаю, тоже. — Он помолчал, потом задумчиво прибавил: — Да, так оно скорее всего и есть. Иначе мы не старались бы столь настойчиво прикончить друг друга. Ее любовь доставляет нам обоим немало неприятностей.

Девушка разгладила юбку, попыталась найти иную тему для разговора, но в голове прочно засела однаединственная мысль: «Надо было сказать, что сегодня вечером я занята».

— Я сильно на нее похожа?

Он по-прежнему смотрел прямо перед собой, небрежно поворачивая руль, будто получая некое неизъяснимое удовольствие от езды, от сознания того, что повелевает движением металлического монстра. Казалось, он здесь — и одновременно где-то далеко, слившись воедино с машиной.

— Да не то чтобы очень… Она блондинка, вы брюнетка. Правда, волосы у вас уложены почти одинаково, да морщинки в уголках глаз почти такие же. А еще оттенок кожи… Вы просто напоминаете ее, не более того.

— Вот почему вы назначили мне свидание?

Он поразмыслил.

— Нет. Честно говоря, когда я сообразил, что вы ее напоминаете, мне захотелось позвонить к вам в офис и отменить нашу встречу.

«Так почему же ты не позвонил?!» — мысленно воскликнула девушка, а вслух сказала:

— Нам не обязательно куда-то ехать.

Он повернулся к ней:

— Что? Простите, ради Бога, я вовсе не хотел вас обидеть. Понимаете, развод затянулся, и это действует мне на нервы. Надеюсь, вы не подумали, что я хочу лишить вас ужина?

— С чего вы взяли? — холодно ответила она. — Мне всего лишь показалось, что вам, пожалуй, было бы лучше провести этот вечер наедине с собой.