Жёлтые короли - Лобас Владимир. Страница 27

Очередь желтых машин у отеля «Мэдисон» за время моего отсутствия не двинулась с места. На капоте первого кэба в той же томной позе возлежал все тот же таксист. Двое других: смуглый водитель в большой кепке и тщедушный, маленький, с остриженной ежиком седой головой курили, прислонившись к стене. Перед ними стояли две пожилые дамы и почтительно слушали:

— Все эти машины возле гостиницы вызваны по специальным заказам, — растолковывал провинциалкам нью-йоркские порядки кэбби в кепке. — Вон там, на углу, — он указал пальцем, — нужно ловить такси.

Дамы поблагодарили доброхота за разъяснения и, понурясь, побрели на угол…

— Почему ты не хочешь отвезти их туда, куда им нужно? — спросил я.

— Потому что я жду уже больше часу! — с раздражением отвечал мне кэбби.

— Ждешь — чего?

Но на этот вопрос ответа не последовало… К подъезду отеля подкатил чекер, и рослый негр в красной рубашке, в небесно-голубых брюках (яркие цвета одежды выдавали в нем островитянина — с Джамайки? Тринидада? Гаити?) принялся вместе со швейцаром разгружать чемоданы. Пассажир, сутулый хасид, расплатился и засеменил к входу.

Проводив его взглядом, негр ссутулился, покрутил возле шоколадных своих щек указательными пальцами: будто наматывал на них локоны волос, и у него — выросли невидимые пейсы!.. В руках у негра появилась зеленая бумажка, и он изобразил целую пантомиму: «Как жадный еврей расплачивается с таксистом». Единственная, сложенная пополам купюра, которую он все пересчитывал и пересчитывал без конца, превратилась в пухлую пачку; «еврей» пугался тянувшихся к нему чужих наглых рук, защищал от них свое богатство, — прохожие останавливались и смеялись, так это было талантливо! А «еврей» между тем все скаредничал, торговался, страдал, так больно было ему расставаться с деньгами, и, наконец, оторвав их от себя, словно часть души, уплатил самому себе и снова стал самим собой — завоевателем Нью-Йорка, черным эмигрантом-кэбби!

Негр поднял над головой — чтоб все видели! — двадцатидолларовую ассигнацию, звонко чмокнул изображенного на ней президента Джексона и провозгласил перед всей Мэдисон-авеню, почему он покинул свой чудесный остров в Тихом океане и оказался здесь, в Америке:

— I LOVE MONEY!*

Насладившись эффектом, кэбби вскочил в свой чекер и, лихо отогнав его задним ходом в конец квартала, пристроился в хвосте очереди. То ли с грустью, то ли с завистью водитель в кепке подвел итог:

— «Кеннеди»!..

— Чем вы все здесь, под гостиницей, занимаетесь? — спросил я, обращаясь к Кепке и Ежику, но они промолчали.

— А вот это уже свинство! Что за манера: не отвечать, когда к вам обращаются! — возмутился я и вздрогнул, услышав русскую речь:

— Если ты хател са мной пагаварит, зачем ты гавариш по-английский? — укоризненно сказал таксист в кепке.

— Откуда же я мог знать, что ты русский?

— Я не русский…

Теперь, по акценту его речи, я догадался, что он — из Грузии и что на нем типичная грузинская кепка:

— Ты грузин?

— Я еврей. (* Я люблю деньги' (англ.).)

— Он думает, что он очень покож на американца, — иронически заметил в мой адрес развалившийся на капоте таксист, и по его акценту было ясно, что он одессит.

— Чего вы пристали к человеку? — заступился за меня Ежик — стопроцентный москвич.

— Поц! — рявкнул кто-то у меня за спиной. Позади стоял негр в голубых брюках. Наверное, у меня был очень уж глупый вид, потому что все засмеялись.

Негр хлопнул меня по плечу и, как бы представляя меня моим соотечественникам, перевел ругательство с идиш:

— Русски-уй!

Его успех нарастал.

— Дитынах! — закричал негр, а русские уже прямо-таки корчились от хохота.

Не успел стихнуть смех, как вспыхнула ссора: одессит и грузин не могли поделить славы; каждый с пеной у рта доказывал, что это именно он обучил негра с Гаити русским ругательствам.

— Ниумны чаловэк, — доверительно пожаловался мне грузин. — Когда я начал учить эту обезьяну, он еще сидел в своей Одессе.

— Ясное дело, — сказал я, — товарищ приехал на все готовенькое.

Грузин степенно кивнул.

Вращающаяся дверь вытолкнула наружу девушку с портпледом. Швейцар ловко отнял портплед, о чем-то спросил девушку и объявил:

— Первый кэб!

Водитель поднялся с капота (он оказался высоченного роста), сделал «потягусеньки» и попытался сунуть швейцару доллар. Но швейцар — отстранил руку дающего, и печать обиды проступила на его надменном лице. Однако долговязый кэбби не смутился, а наоборот, явно чему-то обрадовался и достал еще один доллар… Увозивший девушку с портпледом желтый «форд» исчез за углом; Ежик проводил его печальным взглядом:

— «Кеннеди»!..

— Зачем он дал деньги швейцару? — спросил я, но грузин в кепке ответил так, будто не расслышал вопроса:

— Теперь я первый. Поставь свою машину впереди моей… Пелена загадочности окутывала все происходившее перед входом в отель «Мэдисон».

— А разве ты не возьмешь следующую работу? — не унимался я.

— Пасмотрим, — многозначительно сказал грузин…