Леонардо да Винчи - Гастев Алексей Алексеевич. Страница 134

Люди различны: один любит одно, другие – другое. За одиннадцать лет, отпущенных Марко д'Оджоне после смерти Мастера, он скопил состояние, достаточное для наиболее алчного человека. Его репутации и обогащению больше другого способствовали написанные для миланской церкви св. Марты архангелы, которые борются с демоном и загоняют его в преисподню. Если толковать картину метафорически, для чего она хорошо приспособлена, можно прийти к заключению, что Легкость в виде архангелов Михаила, Рафаила и Гавриила успешно преодолевает сопротивление Тяжести, желая возвратить ее туда, откуда она происходит. Кажется, никогда качество легкости не оказывалось настолько крылатым и мощным – одежды архангелов свиваются ветром, оружие движется в воздухе, только свист раздается. Выходит, завистливый и злобный, постоянно показывавший свое неудовольствие Марко прилежнее следовал букве учения Мастера в том, что относится к сфумато, или рассеянию, контрапосту и прочим вещам, и его духу.

В то время Джованни Больтраффио, поклонявшийся Леонардо как живому богу, скорей выступает разрушителем, и его надо считать в числе первых, старавшихся высвободить поверхность вещей из кокона иносказаний.

С другой стороны, если живопись Мастера полна величайшего напряжения смысла, первоначальный толчок к разрушению им самим же построенного кокона также принадлежит ему самому – его отважному прямому взгляду на вещи и ничем не стесняющемуся любопытству исследователя. Поэтому он и рассылает учеников в противоположные стороны и поручает им разное, предоставляя возможность желающим следить за их приключениями. Но, хотя зачин уже сделан и приключения обещают быть занимательными, тут самое время поставить точку и написать слово «конец». Правильно, когда говорят, что нет занятия приятнее и интересней, чем наблюдать за развитием и причудливым ходом идей и их разнообразным осуществлением в творчестве, но общество великого человека, как и наследников, занятых по поручениям, в конце концов утомляет и необходим перерыв. А чтобы его объявление не показалось внезапным и подходы к нему недостаточно плавными, автор еще раз процитирует Леонардо да Винчи, который самые длительные упорные усилия другой раз прерывает как бы на полуслове, и взамен ожидаемого окончания слышится будто доносящееся со стороны или из вечности:

Тот, кому покажется, что это слишком много, пусть убавит; кому покажется мало, пусть прибавит.

Первоначально имелась в виду его анатомия, но высказывание можно толковать и в том смысле, что каждая жизнь есть часть общей жизни, а если кто чего не успел, другие за него постараются.