Творческое саморазвитие, или Как написать роман - Басов Николай Владленович. Страница 47

Так вот, все это нас сейчас не касается. Авторитет – потому что у тебя ещё нет достаточной известности, срок выпуска – потому что для тебя не должно иметь значения, три или двенадцать месяцев пройдёт от сдачи рукописи до появления книги на лотках, размеры гонораров – несущественны, они для начинающих примерно везде одинаковы.

Также вынужден оговориться, мы будем рассматривать только коммерческие издательства, потому что все бывшие государственные монстры (вернее, те, которые уже не государственные) заражены всеми самыми отвратительными коммерческими пороками, но лишены подвижности настоящих «коммерсантов». В конце прошлого года в одном «госниковском» издательстве я видел план, сформированный на пять лет вперёд, до третьего тысячелетия. На мой робкий вопрос, откуда составители знают колебания общего вкуса, как они, собственно, вычислили пресловутую «розу ветров» читательского интереса, мне лениво ответили, что начальство распорядилось составить план, они его и составили… думаю, ты понял, о чём я говорю. для нас имеет существенное значение пять факторов. Первое. В издательстве должна быть серия современных романов в выбранном тобой жанре. Если ты писал детектив, должны быть детективы, если фантастику – должна быть серия русской фантастики.

Второе. Издательство должно присутствовать на рынке не менее трех, а лучше пяти лет. По сути, это легко установить, добравшись до ближайшей библиотеки и посмотрев подшивки «Книжного обозрения». В этом плане «КнигОбозу» удалось почти невероятное: он всех так или иначе «посчитал», и если в него вчитаться, станет ясно очень многое, для первичной оценки – вполне достаточно.

Третье. В издательстве должны быть чуткие, незаезженные редакторы, особенно на приёме рукописей. Это можно определить по их виду, по тому, насколько заинтересовано они разговаривают с тобой о книге, готовы ли давать советы по её улучшению и как быстро они рассмотрят твою рукопись. Если срок рассмотрения больше двух месяцев – уходи, вежливо распрощавшись, тут не создана творческая обстановка для читчиков и рецензентов, чтобы они работали достаточно эффективно.

Четвёртое. Тебе должны нравиться книжки этого издательства, хотя бы в паре-тройке серий. Если же книги кажутся тебе чересчур строгими или, наоборот, фривольными, если тебя раздражает мягкая обложка или ещё что-нибудь – не приближайся к издательству. А если художники кажутся тебе нормальными текст свёрстан грамотно, а от книги исходит аромат бумаги, клея и краски, который будит в тебе самые лучшие переживания, – смело открывай двери, при наличии, разумеется, трех предыдущих факторов.

И пятое. Очень важным, как ни странно, является доступность руководителей. Если до них не добраться даже с динамитом (причём в прямом, а не фигуральном смысле), тогда осторожно попытайся выбраться из этой передряги. Дело не в том, что это могут быть бандиты – как правило, настоящие «крутые» теперь занимаются более доходными операциями, а не книгоизданием. Просто доступность руководства в большой мере свидетельствует о прозрачности всей системы в целом. А это и гарантия, что тебя не обманут с гонораром или тиражом, что неурядицы в низшем и среднем звене рассмотрит верхнее руководство, что тут просто не собираются «плевать» на автора, который может оказаться прибыльным.

Все неудачи в контактах, которые я только могу вспомнить, начинались именно с этого, внешне очень непритязательного факта – недоступности руководства. И наоборот, сколь бы весомым, крупным и значительным ни было издательство, но если всегда можно попасть к генеральному, если очень хочется, тогда все более-менее в порядке. Так что не относись к этому совету свысока, он проверен практикой. А что может быть ценнее практики в нашем деле, где вообще не бывает теорий?

Договора в каждом издательстве разные. Тот, кто мнит, что типовой договор советского периода послужил основой для нынешних договоров, ошибается. Да и не очень уж хорош был тот договор, Я его раз пять прорабатывал по разным причинам и могу свидетельствовать – он мельчит статьями, растянут, и в нём нет действительно важных условий, потому что он отстаивает интересы только издательства, что несправедливо.

Минимальные условия, которые имеет смысл выяснять у издателя, сегодня другие. Первое, и самое главное, первоначальный гонорар. Не аванс, а гонорар за все первоначальное издание, без учёта допечаток. Дело в том, что, если ты начнёшь считать процент от тиража, гонорар может получиться очень маленьким. А первоиздание имеет дополнительную ценность, поэтому за первоиздание берут не процентную ставку, а твёрдую полистовую штату за весь объём романа, которая может быть в два-три раза больше, чем установленные выше б– 8 процентов от отпускной цены издательства.

В каком-то из своих романов Маринина призналась, что её героине (читай – ей самой) за лист детектива издатель (кажется, «Эксмо» на тот период) платил 200 долларов, что совсем немало. Хотя и не много, скорее средне. Наверное, в те времена Маринина была не самым раскрученными автором жанра, как это ныне имеет место быть. Безусловно, если ты подсчитаешь процентную ставку на тираж, то убедишься, что эта начальная оплата гораздо выше. Разница и составляет прибавку за новизну.

Второе. Следует выяснить, на какой тираж эта начальная ставка гонорара распространяется. Сейчас её обычно оценивают на тираж до 20000 экземпляров, но может быть и больше. То есть все книжки до указанной цифры оплачиваются как бы этой начальной ставкой, а вот с 20001-й копии автору снова должен причитаться некий гонорар, который на западный манер у нас стал называться «роялти», он вычисляется уже как процент от любого превышающего начальный тиража. Вот выяснением этого процента сверх оговорённого заранее первичного тиража и нужно заняться особо; это будет третьим минимальным условием контракта. Если книга вдруг «пошла», если кипы пачек с твоим романом «улетают» со склада и издатель, не будь дураком, допечатывает его снова и снова, ты должен знать, что чем выше тираж, тем больше должна быть эта процентная ставка. Так это принято во всем мире, так это принято в некоторых наших честных издательствах. А вовсе не наоборот, как в «совковом» договоре и у нынешних «неблагополучных» по части честности книжников.

Обычно за тираж до 50000 экземпляров я прошу восемь процентов, до 100 000 девять процентов и свыше – десять. Просить больше десяти для русского автора пока неприлично, так даже очень великие не поступают.

Ещё ты должен очень точно определить, на какой срок принимается контракт. Обычно это три – пять лет. Но это общие условия, когда издательство имеет право использовать твоё произведение, печатать его и отчитываться перед тобой по финансам задним числом. А есть условие, когда только данное издательство имеет право тиражировать твой роман, и ты не можешь передавать на него права никому другому. Это так называемый «эксклюзив» – словцо, которое означает «исключительный», в данном случае – срок. Вообще-то оно может означать всё, что угодно. Моя жена, например, любит утверждать, что у неё эксклюзив на меня, и она, по-своему, права.

Было время, когда за нарушение эксклюзива автору грозили бешеными карами, это случалось в те времена, когда даже «продвинутые» авторы не придавали ему значения. Один очень известный писатель ещё старой закалки как-то продал на эксклюзивных условиях свой роман… в шесть издательств. Я не знаю, как он потом расхлёбывал кашу, но кажется, очень непросто. А ведь являлся одним из немногих литераторов, чьи книги по-прежнему читают, хотя его произведения можно найти ещё в школьных хрестоматиях советского периода.

Так что нарушать эксклюзивное условие по срокам я тебе не рекомендую, ты – не из хрестоматии, с тобой цацкаться будут меньше. И вообще, нам, литературным одиночкам, лучше соблюдать правила контракта, это окупится, и не раз. Честность – лучшая политика, как сказал совсем неглупый политикан, что-что, а в надувательствах он собаку съел.