Неравный брак - Берсенева Анна. Страница 26

Конечно, редакторша Катя Морозова явно схалтурила. Одно из коротеньких сообщений, которые она готовила к эфиру, было написано в ненавидимом Женей стебном тоне, который, наверное, по замыслу автора, должен был звучать очень стильно.

– Да они образованность хочут показать, вот и говорят о непонятном! – орала Женя, еле сдерживаясь, чтобы не разорвать в мелкие клочки злополучный текст. – И ты вместе с ними! Катя, – попыталась она взять себя в руки, – ну хоть что-то надо же было сделать! Хоть «как бы» эти идиотские повычеркивать. «Жители Дерьмова и не догадываются, что в названии деревни как бы заложен генетический код их кармы», – зачитала она. – И это я, по-твоему, должна в эфир выдавать? Да еще «на самом деле» через слово!

– Ну и посмотрела бы заранее! – обиделась Морозова. – Являешься за пять минут до тракта и начинаешь претензии предъявлять. Когда теперь переписывать?

– А плевать мне, когда! – еще больше обозлилась Женя. – Снимай совсем, мое какое дело? Хоть сама эту чушь зачитывай! В другой раз будешь думать.

– Да ладно тебе, Жень, – примирительным тоном заметил второй ведущий, Антон Кузьменков. – Что там особенного? Полстраны так говорит, чем мы лучше? И как их поправишь, три предложения всего! Могу и я зачитать, если ты не хочешь.

– Читай, – буркнула она, передавая ему листок. – Только хотя бы про карму вычеркни.

– Конечно, почему бы нам не поорать… – краем уха услышала Женя, когда Морозова выходила из студии.

Она едва смогла успокоиться, пока шел тракт, и все-таки чувствовала себя в эфире как никогда некомфортно. Может быть, никто этого не заметил, но Жене было достаточно собственного впечатления, чтобы настроение испортилось окончательно.

А когда, уже спускаясь по лестнице на первый этаж, она увидела входящего в нижний холл Несговорова, ей и вовсе стало тошно. Сегодня они не договаривались о встрече. Кажется, он собирался на какую-то презентацию в дом приемов своего босса.

– Ты что, Олег? – спросила она издалека. – Случилось что-нибудь?

– Да ничего, – широко улыбнулся Несговоров. – Почему сразу «случилось»? Гулянка в самом разгаре, вот, приехал.

– С какой это радости? – Он потянулся губами к ее лицу, и Женя машинально подставила щеку. – С собой, что ли, приглашаешь?

– Конечно! Я специально на экран поглядывал. Подумал, как только отстреляешься…

– Очень мило! А что я усталая выйду, про это ты не подумал? – поинтересовалась она. – Самое мне сейчас время для банкета!

– Женечка, – наконец поморщился Несговоров, – что ты как бабка столетняя? Подумаешь, два часа поработала! Наоборот, глянь, щечки как горят! Выпьешь, расслабишься в хорошей компании…

Что являет собою хорошая компания, Женя представляла прекрасно: элита политики, бизнеса и, для респектабельности, искусства. Олег обожал таскать ее на мероприятия, которые время от времени устраивал его шеф – едва ли не самый богатый и влиятельный человек в телевизионном мире. И не только в телевизионном. Иногда Жене казалось, что влиятельность нынешнего несговоровского хозяина даже несколько преувеличена – так много ему приписывали всевозможных дел, интриг и глобальных решений. Впрочем, ее это мало интересовало, особенно сейчас.

А Несговоров хочет лишний раз появиться с эффектной подругой на глазах у бомонда. И, собственно, в этом нет ничего для нее оскорбительного. Во всяком случае, никогда она из-за этого не раздражалась. Конечно, Олег тщеславен, не упустит лишней возможности обратить на себя внимание. Но Женю-то он действительно любит, а не только комплексы свои изживает с ее помощью; уж это-то она сразу бы заметила. В принципе, можно доставить ему это маленькое удовольствие… Тем более что он почти не пьян – значит, в самом деле дожидался конца ее эфира – и полон веселого куража.

– Не хочу, Олег, – покачала она головой. – Предупреждать надо. Что я, в свитере пойду?

– А ты обратно переоденься, – немедленно откликнулся он – пожалуй, как-то слишком поспешно. – В чем эфир вела. Очень стильный был костюмчик, все обратили внимание. Карденовский?

Тут Женя почувствовала, что разговаривать спокойным тоном ей снова становится трудно. Ах, значит, все внимание обратили? Ну конечно, и теперь он хочет сделать красивый жест: привезти свою стильную девушку прямо из телевизора. Елки-палки, десять с лишним лет человек на ТВ!..

– Вот что, дорогой, – прищурившись, заявила она, – дешевые эффекты прибереги для своих «Доводов». А я тебе не электорат, с адреналинчиком у меня все в порядке. Переодеваться я не пойду, и никуда я сегодня не поеду. Завтра созвонимся, если хочешь, у меня выходной.

– Женька, не бесись! – примирительным тоном произнес Олег.

Он вообще становился покладистым в подобных ситуациях – когда она разоблачала его… ну, не ложь, а легкую и даже вполне безобидную недоговорку. Отчасти Женя потому и не церемонилась с ним в таких случаях: знала, когда Несговоров будет как шелковый.

– Ну, хотел покрасоваться, – улыбнулся он. – Что такого? Да ты себя сегодня не видела! Глазки так и сверкали, вся на взводе… Ладно, давай на улицу выйдем, по ходу решим.

Решать по ходу Женя ничего не собиралась. Но не гнать же его! Олег распахнул перед нею двери особнячка.

С утра ей показалось, что сегодня наконец похолодает. Сколько можно, Новый год через неделю, а ниже нуля температура и ночью не падает! Женя даже специально надела шубу: с детства осталась наивная привычка торопить холода.

Шубка у нее в этом году была новая, из серо-голубого мутона – «из милицейских шапочек», как это называлось когда-то в народе. Олег еще осенью привез ей эту шубу из Греции, отметив таким образом начало новой жизни, и Женя приняла презент без смущения.

Год назад, впервые столкнувшись с тем, что ей придется как-то организовывать свое существование в мире мужчин, каждый из которых не прочь по-своему распорядиться красивой женщиной, она дала себе совершенно детский зарок: «Ничего я у них не возьму, чего сама не могла бы себе позволить, даже колечка паршивого, даже букетика!» Критерий был избран, возможно, и смешной, но зато эффективный. Во всяком случае, с тех пор Женя четко знала, каких подарков принимать нельзя, а какие не должны вызывать у нее стеснения.

Мутоновую шубу она могла бы себе купить сама – значит, это спокойно можно было позволить и Несговорову.

Шубу она расстегнула, едва выйдя на улицу. Не сбылся ее прогноз, изморось стояла в воздухе, над фонарями словно блестящие воздушные шары покачивались.

– Зря ты пыхнула, – примирительно продолжил Олег, беря Женю под руку. – Женька, да ты же и сама такая – умеешь приятное с полезным сочетать.

– И что же я для тебя, приятное или полезное? – усмехнулась она.

– Едина в двух лицах! И вообще во всех лицах, знаешь же… Так почему бы людям это лишний раз не показать?

– Особенно боссу, да? А ты не боишься, Олежек, что я ему слишком сильно понравлюсь? – сладким голосом поинтересовалась она. – А вдруг он поставит тебя перед трагическим выбором? Вот смеху будет – как в мелодраме!

– Слушай, Женька! – Он наконец начал сердиться. – А ты не боишься, что мне твои штучки могут и надоесть? Какого хрена ты выделываешься? Тоже хочешь мне сказать, что я с потрохами продался олигарху?

Вот как раз этого она говорить ему не собиралась. Конечно, еще до их «второго дыхания» Женя прекрасно знала, какую репутацию имеет теперь Несговоров: беззастенчивого киллера политической журналистики. За те полгода, на которые они расходились, Олег сделался почти персоной нон грата – не в том, конечно, смысле, что его не хотели видеть в обществе; пожалуй, даже наоборот. Но среди большинства коллег стало хорошим тоном морщиться при упоминании его фамилии.

И вот именно потому она не считала нужным высказываться на эту тему. Что бы она ни думала про себя о его деятельности, но присоединяться к снобам – это увольте! Женя работала на телевидении всего год и любила свою работу, но едва ли не с самого начала не питала в связи с ней никаких иллюзий. Ей просто повезло с отцом и с «ЛОТом», а сложись иначе – пришлось бы долго искать местечко, где можно и кой-куда сесть, и рыбку съесть.