Господин Посредник - Бессонов Алексей Игоревич. Страница 78

Никас поднял бутыль, посмотрел сквозь нее на свет и, оставшись довольным, наклонил над моим бокалом. В серебро ринулась лаково-медовая струя ароматного напитка, я блаженно втянул носом воздух, но насладиться до конца мне не дали – невдалеке раздался стук копыт.

– Что там такое? – озадаченно завертелся в кресле Иллари.

На поляну вылетел один из наших дозорных, расставленных вокруг лагеря.

Увидев нас, он повернул коня и оказался рядом со столом.

– Еще один караван, господа, – поспешно объяснил дозорный, – сейчас будет здесь. Около пятидесяти человек, по виду смахивают на ханонгеров.

– Джардеш? – в один голос изумились Никас и Иллари.

– Главное, не подавать виду, – сразу решил Иллари. – Слышишь, что я говорю, Никка?

– Будет большой Торг, – кивнул тот. – Теперь многое зависит от того, кто будет представлять Контроль. Если они не захотят браться за расследование прямо здесь, нам придется нелегко. Отпускать этого подонка нельзя!

– Мы, – Иллари прищурился, – будем решать по обстоятельствам…

В ту ночь я почти не спал. Мне было страшно: по-настоящему… мне хотелось оседлать Лину, спящую сейчас вместе с остальными нашими лошадьми во временном загоне, и мчаться на корабль – одному, без всякой охраны и свиты, отделаться от которой мне уже не удастся, наверное, никогда. Мне хотелось увидеть Айрис, потому что только она, как мне казалось, могла бы избавить меня от этого страха.

Завтра мне предстояло свидетельствовать против Посредника Джардеша, крепкого краснолицего мужика, который до полуночи распивал с нами вино, хохоча и рассказывая подробности своего последнего плавания на юг, где он торговал с вождями желтолицых. Это плавание должно стать для него действительно последним, потому что он не уйдет отсюда живым. Они умрут все, все его люди, еще не подозревающие ни о чем, уверенные в своем господине и правоте его дела.

Интересно, многие ли из них знают, что он задумал?

О провале заговора Джардеш еще не догадывался, не успел получить новости: это я понял сразу же. Вообще он держался несколько неестественно, и это тоже было понятно, господина Джардеша сбило с толку известие о том, что покойный Эйно Лоттвиц все-таки успел избрать себе наследника. Я же, в свою очередь, изо всех сил играл в неопытного и восторженного мальчишку, чем заслужил несколько одобрительных взглядов господина Никаса.

Мне удалось уснуть незадолго до рассвета.

А вскоре в лагере начался переполох. Выскочив из шатра с пистолетом в руке, я поднял голову и ощутил, как слабеют ноги. Из бездонно-прозрачного утреннего неба медленно опускались три гладких черных диска, украшенных поверху какими-то тускло светящимися надстройками. Чуть позже мои глаза разглядели еще кое-что: нечто удлиненное, серовато-голубое, напоминающее собой высокогорлую вазу с рублеными боками, парило в высоте – когда диски, отрастившие вдруг тонкие суставчатые ноги, замерли совсем рядом с нашими шатрами, «ваза» быстро спустилась вниз, чуть качнулась перед посадкой и застыла, недвижимая, на расстоянии полумили. В высоту она достигала не менее сотни локтей… Я стоял, ошарашенный, и чувствовал, как потеет ладонь, сжимающая ненужный пистолет. Едва ко мне вернулось самообладание, я поспешил спрятать его в кобуру – хорош Посредник, принимающий своих клиентов с оружием в руке!

Рядом со мной очутился Никас, успевший уже умыться и переодеться в свежий костюм.

– Будь готов через пять минут, – сказал он мне.

Когда я вылетел из шатра, застегивая на груди пуговицы своего лучшего черного камзола, перед «вазой», в боку которой виднелось нечто наподобие раскрытой двери, стояли три фигуры – одна слишком высокая для человека, укрытая чем-то вроде свободно спадающей накидки, переливающейся на солнце всеми цветами радуги, две другие – широкоплечие, горбатые, с неестественно вывернутыми ногами. На больших яйцевидных головах виднелись высокие шлемы с какими-то украшениями поверху. Я смотрел на них, не отрываясь, до тех пор, пока меня не ударил по плечу Иллари:

– Идем…

– От Контроля – нунганин, – вздохнул Никас, глядя на приближающегося к нам Джардеша.

– Да, – едва слышно отозвался Иллари. – Все будет зависеть от его настроения. Если это Р-Нак, то нам очень не повезло.

– По-моему, не он, – прищурился Никас, – хотя для меня они все на одно лицо… Ну что, дорогой Джардеш, вы готовы представляться?

– Вперед! – с преувеличенным весельем воскликнул тот. – Кто будет представлять нашего свежеиспеченного князя?

– Я, – отозвался Иллари и повернулся ко мне:

– Готовься… главное, не упади в обморок. Те двое – ормуане, рожи у них не очень-то приятные, но они друзья.

– Они тоже из Контроля?

– Нет, они торговцы… О, я вижу, здесь еще и мэнор!

Из ближайшего к нам диска резво выкатилась крохотная, по пояс мне, пурпурная фигурка и, шустро семеня ногами – суставов у нее было, кажется, аж четыре, – поспешила к «вазе».

Мы двинулись вперед, и, увидев нас, стоящие у корабля Контроля повернулись, а мэнор приветственно махнул тонкой многопалой ручкой. Я шел, ощущая, как кружится голова.

Самым сложным было не смотреть в глаза нунганина… ибо глаз у него было четыре, с узкими змеиными зрачками, то и дело меняющими свой цвет с алого на желтый через ярко-оранжевый. Ормуане, хвала небесам, оказались совсем не так ужасны, как я думал сначала, – правда, если не обращать внимания на их синие подбородки, в нижней части которых мелко пульсировали какие-то отвратительные, влажного вида перепонки. Собственно, очухался я только на последних словах Иллари:

– …я представляю вам, ваша милость, нового Посредника, Маттера Лоттвиц-Лоер, занявшего место ушедшего Эйно, хорошо вам известного.

– Да пребудет дух его в мире, – прогудел черный диск на груди нунганина. – Но я вижу, Иллари, что вас так и распирает от желания добавить что-то еще. Говорите, я готов выслушать вас.

Иллари сильно толкнул меня в спину, я машинально шагнул вперед и отвесил глубокий поклон. Нунганин неловко склонил свою жутковатую голову, его зрачки опять пожелтели.

– Говорите, юный Посредник.

– Ваша милость! – начал я, изо всех сил стараясь унять дрожь в коленках. – Я, Посредник Маттер, обвиняю Посредника Джардеша из Ханонго в преступном сговоре с представителями расы, известной вам как муарор. Я обвиняю его в том, что он подготовил почву для совершения предательства и нарушения законов, для надзора за которыми и был некогда создан Контроль. Ваша милость! Я прошу вас, как представителя этого органа, принять свое решение и подтвердить мои обвинения.

Глаза нунганина вдруг стали синими.

– Доказательства, Посредник?! – проревел он.

– Невдалеке отсюда находится монастырь, в котором мне удалось обнаружить машины… технические приспособления, принадлежащие муарор.

– Это чушь, ваша милость! – заорал вдруг Джардеш, вырываясь вперед. – Этот мальчишка унаследовал два, вы слышите, сразу два Права Посредника, и теперь они решили опорочить меня, чтобы…

Нунганин махнул рукой, приказывая ему молчать, и повернулся к ормуанам. Из его диска-переводчика полился тонкий прерывистый свист, один из ормуан ответил тем же, потом вдруг прошелестел что-то маленький мэнор, стоящий рядом с Иллари.

Нунганин вновь уставился на меня.

– Я отправлю с тобой независимого свидетеля. Торг не начнется до тех пор, пока в этой истории не будет ясности. Если же твои обвинения ложны или ты не сумеешь доказать причастность Посредника Джардеша, ты будешь объявлен лишенным доверия.

– Мне нужны мои люди, ваша милость, – прошептал я, уже понимая, что меня ждет.

– Я предусмотрел это. Шхуна твоего свидетеля Кэноэ вместит несколько десятков человек…

Сзади произошла какая-то возня, и я машинально обернулся.

Никас, Перт и Иллари крепко держали за локти смертельно бледного Джардеша, лепетавшего что-то про уколы в сердце. Это было лучше всякого признания, но, конечно, не для нунганина.

Кто-то больно ущипнул меня за колено, и я дернулся. Возле меня стоял мэнор, только теперь я смог как следует рассмотреть его: странное существо в облегающей одежде со множеством каких-то карманчиков, на ногах длинные узкие башмаки, блестящие, не то синие, не то черные; пушистая голова, личико, немного морщинистое, без волос; все, как у человека – тонкогубый, немного печальный рот, носик и узкие, как будто хитрые, глазки с бусинками-зрачками.