Наследник судьбы - Бессонов Алексей Игоревич. Страница 73

– Мы найдем для него работу, – хмыкнул Торвард. – Старик еще полетает… ударный крейсер прорыва! Ха, у него будет шанс вспомнить славное прошлое!

– Мне, конечно, жаль, что вы не сможете погостить здесь подольше, – вздохнул Кириакис. – Что ж, я понимаю – дела есть дела. Я и так вам многим обязан.

– Ну, это не значит, что мы уходим отсюда навсегда! – возразил Королев. – Мы вернемся – и не раз, ведь слово было сказано. Да и вы, – заметил он, прищурясь, – сохраняя прежнего союзника, сможете поднять свои акции на небывалую высоту – ибо статус верного друга несколько изменится, а?

– Видит Бог, с вами очень приятно иметь дело, – засмеялся Лука, – вы очень тонко чувствуете ситуацию, и – учитесь на глазах.

– Помогая нам, вы помогаете себе, – продолжал Торвард, – разве не так? Мы готовимся нанести решающий удар. Какое-то время нам будет довольно тяжело, и мы потребуем серьезной поддержки – но потом? Кто потом решится дунуть в нашу сторону?

Лука повертел в пальцах бокал.

– Да. Именно поэтому я хочу усилить вас настолько, насколько могу. Ваше поражение станет моим поражением, следовательно, оно недопустимо в принципе. Я не могу себе позволить проколы и крупные неприятности: во-первых, я не настолько молод, а во-вторых, слишком многое поставлено на карту. Поэтому… мы сделаем вот что: завтра мы с вами полетим поглядеть на строительство шахтных комплексов. С нами будет один весьма влиятельный местный князь. У меня хорошие отношения с этим человеком – надеюсь, хорошие настолько, насколько это вообще возможно…

– И на кой черт мне этот оборванец? – удивился Торвард. – Мне что, выпить не с кем?

– Нет, – усмехнулся Кириакис, – как раз пить-то с ним и не следует. Дело вовсе не в выпивке. Князь Сапха может дать вам людей.

– Людей? – опять поразился Королев. – Я что-то не наблюдаю признаков перенаселенности планеты. Чего ради его люди пойдут со мной?

– Ха. Чего ради? Ради славы они готовы идти хоть к черту в зубы. А уж ради женщин – тем более. И учтите – здешние стрелки по части ярости и необузданности дадут фору любым регулярным частям.

– Очень интересно. Зачем мне идиоты, которых придется вешать через одного? Как я буду поддерживать дисциплину в этом стаде?

– И опять вы неправы, – рассмеялся Лука. – Впрочем, все это от незнания… Воины Сапхи – если они примут вашу руку – выполнят любой ваш приказ, считая это за честь. А с честью, скажу я вам, здесь строго. И с дисциплиной тоже. Подумайте, сколько человек вы сможете вооружить и экипировать. Местная публика достаточно лихо орудует огнестрельным оружием, так что проблем у вас с ними не будет.

– Я могу вооружить тысяч сто, – не задумываясь, ответил Торвард. – Но я их не унесу. Реально мне сейчас нужно хотя бы тысячу. Но, дорогой Лука, – что будет платой?

– Ну, во-первых, многие наверняка захотят остаться под вашей рукой. Во-вторых, сам Сапха мне многим обязан. А плата для остальных – женщины, конечно. Так или иначе, но вам придется разгромить немало поместий. Вот и считайте – сразу – гаремы можете вычесть. Поверьте, за такую плату – да еще под рукой великого воителя – они станут сражаться с кем угодно. Хоть с самим сатаной!

– И что же, этот ваш Сапха даст мне тысячу человек?

– Я полагаю, что опять-таки сочтет за честь…

Торвард снял мясо с углей и положил шампуры на большое серебряное блюдо.

– Вот приправы, прошу вас… Что ж, мне это начинает нравиться. Я посмотрю на ваши шахты.

Несмотря на его приличные размеры и довольно мощные моторы, коптер трясло так, словно он мчался по булыжной мостовой. «Валькирия» ушла ранним утром, а вместе с нею ушли и комфортабельные имперские катера; содрогаясь в мягком кресле, Торвард с тоской вспоминал их ровный и почти бесшумный ход.

Весь предыдущий вечер им с Ровольтом пришлось заниматься перетасовкой экипажей, формируя команду для «Слая» – так назывался ортианский крейсер, – и попытками залатать возникшие в боевых расписаниях дыры. Командование новым кораблем принял Гордон Марри, бывший пилот Борзенца, тот самый специалист по технике гуманоидных рас. В штурманской рубке временно воцарился Кейнкросс – бортовой «мозг» крейсера отличался хитрой, капризной схематикой ввода, и Торвард не решился вылететь без опытного специалиста.

На «Слае» пока расположился и он сам. Энджи долго бродила по кривым тесным коридорам крейсера, привыкая к движущемуся перед ней зеленому свету, – корабль казался ей мертвым и холодным, за каждым поворотом, в каждом круглом лифте ей чудились тени прежних астронавтов, хозяев старинного монстра. Для управления кораблем понадобилось около ста человек – орты, в отличие от имперских инженеров, не страдали недоверием к электронике и автоматике, и многолюдные экипажи их кораблям не требовались. С тяжкими охами и вздохами Торвард выделил сорок пять офицеров и унтеров. Их ждала нелегкая работа – в кратчайший срок освоить боевые и ходовые посты незнакомого и – мало того! – чужого звездолета. Королева, впрочем, это не смущало: он хорошо знал возможности своих людей. Месяцы скитаний и сражений закалили его экипажи до твердости алмаза – любое, даже самое странное и немыслимое распоряжение выполнялось с четкостью хорошо отрегулированного механизма. Ровольт считал, что их люди уже близки к достижению имперских стандартов подготовки: и дело тут было вовсе не в чьей-нибудь гениальности, нет – все решал дух, а он на кораблях лорда Торварда был куда свежее, чем во флотских подразделениях ОМ или Авроры. Дерьмом здесь не пахло, и люди, отверженные и отброшенные прежней родиной, с радостью шли за своим командиром – за человеком, подарившим им надежду. Они прекрасно знали, что стоят против всего мира, но их это не пугало. Ряд громких, молниеносных побед, богатая добыча и зарождающаяся слава сделали их другими. Задорными, весело-яростными, уверенными в себе.

Им очень нужна была новая победа – та, решающая, которая сделает их свободными лордами нового свободного мира. Они готовы были сражаться – но их вожак, не желая ненужных смертей, терзался сомнениями. Теперь решение было принято, «Валькирия» ушла на базу за добавочными катерами и танками. Торвард мучительно прокручивал в уме план грядущей атаки – и поглядывал на князя Сапху.

Высокий, мощный, но не грузный – жилистый – князь сидел в широком кресле под правым бортом, негромко беседуя с Кириакисом. Узкое бронзовое лицо с аскетически впалыми щеками, обрамленное прямыми черными волосами, было иссечено мелкой сеткой шрамов, свидетельствующих о достойной воинственности их обладателя. Тонкие длинные пальцы князя теребили украшенный кистями инкрустированный эфес широкого парадного меча, висевшего на левом бедре.

Сапха показался Торварду серьезным человеком – хотя уж больно мрачным огнем пылали его темные глаза. Королев был готов поклясться, что в душе узколицего князя бушуют яростные смерчи страстей – страстей, постороннему неведомых и поэтому непонятных. Королев не собирался заглядывать в душу почтеннейшего владетеля. «Взрослые игры больших взрослых дядек». И все. Суммы со многими и многими нулями ставили эмоции вне закона. «Впрочем, – думал Торвард, – Лука-то не дурак. Не дурак наш «папа», ой не дурак…»

Коптер начал проваливаться вниз. Торвард глянул в прямоугольный иллюминатор и расслабленно вздохнул. Под коротким крылом проносилась сероватая чехарда приплюснутых сопок, на горизонте уже виднелись решетчатые стрелы строящихся башен… Они прибыли.

Машина опустилась на неровную грунтовую площадку, порядком изуродованную широкими лапами грузовых антигравов. Осенние дожди здесь не были редкостью, и выровнять аэродром, конечно же, не успели, а возводить стационарную пятку Лука отчего-то не спешил. Хозяина и гостей встречали пыльные и взмыленные подрядчики: двое средних лет мужичков в комбинезонах с охранными эмиттерами на поясах. Чертовы звери, по-видимому, шалили здесь от души.

– Прошу, господа, – Кириакис широко взмахнул рукой и склонил голову в корректном поклоне, – это комплекс-первый.