Черное колесо - Бок Ханнес. Страница 7

Я подтвердил, что полностью.

– Поняв, почему я терплю её милость, вы, несомненно, спросите почему я терплю мистера Бурилова, учитывая отношения, которые несомненно, их связывают.

– Я ничего подобного не спрашиваю, – ответил я, испытывая неловкость. – К тому же это не моё дело.

– Я вам отвечу, – невозмутимо продолжала Дебора, делая очередную сложную петлю в своём вязании. – Потому что он – часть её распутного зла. Сам по себе он ничто, понимаете? И даже если бы был чем-то, он тоже изначально осуждён. Поэтому мне всё равно, кто делает распутное зло её милости полным. И моей избранности это не уменьшает. Я ясно выражаюсь?

– Предельно ясно, – ответил я.

– Были и похуже мистера Бурилова, – продолжала Дебора. – Гораздо хуже, если допустимо сравнивать орудия распутного зла. Я вам расскажу, как они встретились. Её милость была в то время в Штатах, где у неё красивый дом у моря. С мистером Буриловым она уже однажды встречалась в Париже. Он из старинного русского рода. И он беден. Но у него есть друзья, которые дали ему денег, чтобы он поехал в Штаты. Он должен был заплатить им, если его поездка окажется удачной. Он приехал и возобновил своё знакомство с её милостью. Сначала она им не заинтересовалась, хотя он забавлял её своим пением и выходками; но она позволила ему жить в своём доме. Особых успехов у него не было.

– Потом, – продолжала Дебора, откладывая вязание и наклоняясь ко мне, – примерно в два часа ночи в доме не было никого, кроме её милости и меня. Послышался громкий стук в дверь, как при нападении. И мы услышали, как мистер Бурилов кричит, чтобы его впустили. Её милость застонала и вздрогнула, и я спросила, позвонить ли в полицию. Но её милость сказала «Нет». И тут дверь с громким треском разлетелась. Я вся похолодела, но её милость по-прежнему не позволяла мне вызвать полицию. «Я храбрая женщина, Дебора, – сказала она, – и встречу всё, что бы меня ни ожидало». Было слышно, как мистер Бурилов кричит и топает по лестнице. Он появился у входа в спальню её милости и казался очень пьяным, но позже у меня в этом сомнения. Её милость вскрикнула и побежала, мистер Бурилов погнался за ней. Её милость была одета только в шёлковую ночную рубашку. Она пыталась укрыться в дальней комнате, но мистер Бурилов догнал её. Её милость стояла, дрожа, закрыв лицо руками, но она храбрая и не закричала. Тогда мистер Бурилов рассмеялся ужасным смехом, вот так: ха-ха-ха!..

Подлинно демонический смех никак не сочетался с её безмятежным лицом. Я спросил:

– А что было потом?

– Потом мистер Бурилов протянул руку и сорвал с её милости ночную рубашку. Она стояла, дрожа, закрыв лицо, совершенно голая. И что, вы думаете, сделал мистер Бурилов?

Я лёгкой дрожью ответил:

– Вы считаете, вам следует об этом рассказывать, Дебора?

– Я скажу вам, что он сделал, – невозмутимо продолжала Дебора. – Он тоже закрыл своё лицо руками и дважды воскликнул: «Ужасно! О, как ужасно!»

– И бежал! – прошептала Дебора, торжественно кивая головой. – И бежал! – повторила она. – Только тут прорвался праведный гнев её милости, и она велела мне вызвать полицию. Но было уже поздно. Мистер Бурилов исчез.

– Её милость, – продолжала Дебора, – была в ярости. Она приказала отыскать мистера Бурилова. Готова была отправить его в тюрьму. Но три дня спустя ей сказали, что он болен, находится на пороге смерти и очень мучается угрызениями совести от того, что сделал. Он говорил, что когда сорвал с неё рубашку и увидел совершенство её тела, – Дебора фыркнула, – он почувствовал, что совершает непростительное святотатство. Он плакал и просил её прощения, чтобы умереть счастливым. Ну, её милость была очень тронута. Она послала за мистером Буриловым и снова приняла его в своём доме… И мистер Бурилов подозрительно быстро поправился, – резко сказала Дебора, – её милость купила ему новый гардероб, и скоростной катер, и собаку, и с тех пор они в очень-очень дружеских отношениях.

Дебора смотрела на меня своими невинными безмятежными глазами, лицо её ничего не выражало.

– Мне кажется, вам не следовало мне об этом рассказывать, Дебора, – неловко сказал я.

– Ну, – сказала Дебора, переходя на свой шотландский акцент, – священнику и врачу можно говорить то, чего не скажешь никому другому. И я много ещё что могу рассказать. Например, как леди Брустер-Филлон украла молодого мистера Макдональда у её милости и два дня и две ночи продержала его без сна, заставляя расчёсывать свои волосы. Да, а ведь её милость поклялась матери молодого мистера Макдональда сохранить его невинность любой ценой. Хотите послушать?

– Нет, – торопливо сказал я. – Нет, нет, Дебора, Мне нужно ещё поработать.

– Ну, что ж, как-нибудь в другой раз, – сказала Дебора, вставая и собирая своё вязание. – Крайне интересный эпизод из жизни её милости и крайне поучительный.

Она повернулась к двери.

– Вы мне нравитесь. И мне нравится рыжий мистер Мактиг, Он умеет предсказывать будущее, и у него есть второе зрение. Но я бы не стала верить, если он заглянет слишком далеко. О, нет! Мисс Пенелопа – она хорошая девочка, но её ждёт горе. Но особенно не стала бы я доверять этому парню Чедвику. На нём следы дьявольской сажи. Да, дьявольская сажа глубоко въелась в него! И в девчонку Сватлов тоже. Пустой сосуд, который готов заполнить дьявол. «Сьюзан Энн» – прекрасное поле, которое готов засеять дьявол, и мне кажется, что мы с вами увидим жатву. Подумайте об этом, доктор Фенимор. У меня тоже есть второе зрение.

И она направилась к двери. Я слегка развеселился, но в глубине души почувствовал лёгкое беспокойство; однако, из-за чего – понятия не имел.

На следующий день Бенсон получил радиограмму, что нужно подписать важные документы, отправленные в Сантъяго. Перемена курса ничего не значила для Большого Джима, пока он мог держать в руках рулевое колесо, поэтому мы свернули к Кубе. На девятый день после выхода из Майами мы причалили в Сантъяго, покончили со всеми делами и снова двинулись на юг, к Ямайке.

Два дня спустя передали первое штормовое предупреждение. Мы шли при лёгком попутном ветре и при нынешней скорости должны были через тридцать шесть часов добраться до Кингстона – ближайшего порта, куда мы собирались зайти. Во время обеда Брукс принёс это штормовое предупреждение. Сообщалось, что центр урагана движется прямо на нас и что ураган необычайно сильный. Капитан Джонсон предложил убрать паруса, запустить дизели и двигаться к безопасной, закрытой гавани Порт-Антонио, которая гораздо ближе Кингстона. Бенсон после долгих споров неохотно согласился.

Сообщение Брукса неожиданно прервало разговор, который я не скоро позабуду. Кто-то, кажется, Чедвик, спросил, сколько минут в день средний человек, считающий себя живым, на самом деле живёт – живёт сознательной жизнью, а не просто привычками и инстинктами. Бенсон сказал, что, по его подсчётам, час в сутки – довольно завышенная оценка. Сватлов заметил, что в человеке есть и высшая материя, которая всегда жива, спит ли он или бодрствует. Мактиг спросил, уж не душа ли это, и пастор ответил – да.

Леди Фитц сказала!

– Но, как известно, мистер Мактиг не верит в существование души.

Я никогда не встречал человека, который, подобно леди Фитц, совершенно невинные слова при помощи интонации, ударения и пауз сделать столь ядовитыми. У неё явно был дар – впрочем, конечно, не небесный. В этих нескольких словах она умудрилась не только обвинить Мактига в отсутствии разума, но и намекнуть, что он жалкое, низменное существо, допущенное в человеческое общество по недосмотру, и что она умывает руки. Мактиг все понял, и, очевидно, это на него подействовало.

Он откинулся, сощурив глаза, и спросил:

– Душа! Из чего она сделана? Их заново штампуют для каждого новорождённого? Или берут старые, чистят, латают и снова пускают в дело? Кто за ними присматривает, кто вставляет их в их смертные футляры? Когда мы их получаем? В момент зачатия? Если это так, то это непростительное вторжение в личную жизнь. Или их помещают после того, как зародыш достигает определённой стадии развития? Вы вот, леди Фитц, получили свою душу после того, как утратили жабры или расстались с обезьяньей шерстью? А может, родовые муки – просто следствие беспокойства небесного жильца, который мучается, как женщина, надевающая тесные туфли?