Гриф и Гильдия - Бондарев Олег Игоревич. Страница 24
Взор его, снова прояснившийся, подобострастный, был устремлен на меня.
– Мастер!.. – Степняк рывком встал, опрокидывая стол вместе со всей посудой на Михбу и дремофору. Со стороны последних тут же раздались ругательства и жалобный писк обожженной кипятком мыши.
Но кобольд этого словно и не заметил: он на ватных ногах подошел ко мне и, не долго думая, обнял. Тугие его жилы напряглись, словно Свэн решил выжать из меня весь воздух разом.
– Ох ты, нежности-то какие! – Михба на мгновение оторвался от поглаживания дремофоры, чтобы вставить свое веское слово. – Девчонку-то ошпарили, ироды! Ну, да не беда! – Синяя Борода ласково усадил дремофору на стул и, отойдя на пару шагов, направил в ее сторону руки и что-то быстро шепнул.
Я еле успел заметить, как с ладоней его сорвались короткие лучики белого света и ушли в пострадавшую жительницу леса. Она резко дернулась. Откинула голову назад. Потом так же резко выпрямилась.
Все вышеперечисленное произошло в какие-то мгновения; Свэн за это время вряд ли бы успел скороговоркой произнести «недоперебитый».
Дремофора радостно взвизгнула и бросилась на шею Синей Бороде:
– Спасибо, дядя Михба!
– Да не за что, глупая!– хохотнул старик. – Будто не знаешь, что мне это – раз плюнуть!
Они, пританцовывая, закружились по комнате, словно счастливая пара. Потом дремофора очень вовремя вспомнила, что долго простоять на своих двоих я вряд ли смогу, поэтому, когда мой зад уже собрался дружеским поцелуем приветствовать пол, ему перекрыло дорогу сиденье стула:
– Тише, Гриф, тише…
– Откуда ты знаешь мое имя? – слабым голосом спросил я. Вспомнилось, что она уже не первый раз за день звала меня так.
– Я сказал, мастер Гриф, – бросил кобольд, опускаясь на стул. Я покосился на Михбу: старик очень шустро вернул все на прежние места.
– Тебя кто-то просил? – Я зло нахмурился. Боль тут же подкатила ко лбу, и пришлось снова расслабиться.
– Нет, но…
– Кто что пить будет? – вклинился в разговор Синяя Борода.
Две пары злых глаз, моих и кобольдских, только что прожигавшие друг в друге дыры, разом переключились на старика, стремясь в одно мгновение сделать из него решето.
Михба, уже собиравшийся сесть, отшатнулся назад, с некоторой опаской глядя в нашу сторону.
– Пива! – в один голос рявкну ли мы со Свэном.
– Вина. Белого. – Дремофора мечтательно закатила глазки. Словно вино это она никогда и не пробовала, но так много о нем слышала, что все время стремилась исполнить старое желание.
– Сейчас сделаем! – Синяя Борода, пыхтя на ходу, поднял с пола средний бочонок. От бочонка за милю разило крепким темным пивом, отчего у меня сразу потекли слюнки. Эх, сейчас бы еще мясца жареного…
Словно читая мои мысли, Михба вновь что-то прошептал, и на столе появилось два подноса с лежащими на них перепелами – по три на каждом.
– Что ж. – Бочонок взлетел в воздух, выплюнул на стол пробку и начал разливать пиво по кружкам. – Рассказывайте, как это вы в наш лес забраться умудрились и тех двух дворняг зачем привели?
Я мельком глянул на кобольда: он снова приступил к ковырянию столь нелюбимого им супа. Делать нечего, придется мне говорить…
– Мы гостили у живущего неподалеку от 3рега сэра Грокяйра. Ехали в Степь, к его родителям в гости. – Эту версию мы с кобольдом придумали еще в замке у Ламера, поэтому Свэн даже не поднял головы, «увлеченный» супом. – По дороге я почувствовал преследование, но не был уверен. Решили затеряться в лесу. Не получилось: Феноламп все равно нас нашел!
Кобольд и дремофора разом устремили на меня свои удивленные взгляды. Жительница леса, уже в третий раз услышавшая от меня про черного гнома, тут же вновь отвернулась к Михбе; кобольд смотрел гораздо дольше, то и дело морщась – вспоминая, кто такой этот Феноламп. Наверное, он так ничего и не понял, потому что, как ни в чем не бывало, вернулся к еде.
– Что за Феноламп? – Михба сделал вид, что не заметил реакции свина.
– Черный гном.
– Интересно. – Старик задумчиво погладил бороду. Синие волосы приятно гармонировали с желтым жилетом Михбы, но старик не думал об этом: мысли его летали где-то в другом месте, очень далеко от столовой. – Почему же оба твоих спутника в один голос кричат, что на вас напали только ловчие?
– Феноламп не нападал на нас, – возразил я. – Он просто пришел поговорить!
– Не было черного гнома! – взорвалась дремофора.
– Был!
– Не было!
Кобольд протестующе хрюкнул.
– Да!
– Нет!
– Тихо! – рявкнул Михба, попутно приложив кулаком по столу.
Мы с дремофорой мигом заткнулись, хотя и продолжили жечь друг друга испепеляющими взглядами.
– Я вас что, ругаться собрал? – Похоже, старика не на шутку разгневала наша стычка. – Если вы вдвоем говорите, что видели ловчих, а он, Синяя Борода ткнул мне пальцем в грудь, – каким-то боком разглядел своего гнома, о существовании расы которого говорится только в легендах и преданиях Одина, я, конечно же, больше верю вам двоим! Но… – старик выдержал эффектную паузу… и растянулся в широченной улыбке:…это не значит, что его не было!
Мы втроем дружно открыли рты.
– Да-да! Вот такая вот штука – нынешняя магия! Это раньше все просто и понятно было: Анклав – у вас, людей, у нас – волшебники на три месяца. Ну, остроухие выродки еще, так они теперь и вовсе носу наружу не кажут! А тут – нате вам: вмешательство богов налицо! Черные гномы, как известно, – свита Хрофта, сковавшая Оковы Судьбы для Фенрира.
– Вот и Феноламп говорил, что его Хрофт послал! – обрадовался я.
– А вы точно не помните этого… Фенолампа? – обратился Михба к кобольду с дремофорой.
Те покачали головой.
– Так я и думал. – Синяя Борода снова повернулся ко мне. – Черный гном приходил только к тебе. Видимо, Хрофт хотел предупредить тебя о погоне… Только вот кто мог послать за вами адских?
Я лишь пожал плечами:
– Я их даже не помню, что уж говорить о пославшем их человеке?
– Нет, Гриф. – Михба с сожалением покачал головой. – НЕ человеке. Кто угодно другой, но не человек.
Оставшуюся часть трапезы мы проделали молча: кобольд и Синяя Борода потягивали пиво, я отъедался вкусным супчиком, дремофора пила специально заготовленное вино. Пива мне почему-то совсем не хотелось, и полная до краев кружка то и дело ловила на себе жадные взгляды кобольда и Михбы.
Когда суп в моей миске закончился, я отодвинул ее в сторону и поднялся. Похлебка подействовала на меня самым волшебным образом: голова уже не кружилась, ноги не подкашивались. Небольшая слабость, конечно, осталась, но укус гончей, о котором мне рассказывала дремофора и о котором я не помнил ровным счетом – ничего, обессилил бы даже самого прыткого героя!
Уже на выходе из столовой я остановился и спросил:
– А почему же я не помню ничего о ловчих?
– А! Это чепуха! – фыркнул Синяя Борода, утирая с губ пену. – Кленночка тебя просто сильно закляла, вот и не помнишь ничего. Хорошо, хоть проснулся. Мы уже зарывать тебя собирались! – Тут дремофора толкнула Михбу локтем, и он замолчал.
Я, ошарашенный, все же нашел в себе силы кивнуть и выйти из комнаты.
Сэр Ламер Гронкяйр проснулся среди ночи от леденящего душу воя за окном.
– Опять, что ли, Гримкей забыл собак покормить? – предположил тролль, однако тут же отверг подобный вариант: вой раздавался не с псарни, а со стороны недавно сожженных магами Выселок.
Ничего особенно страшного в этом вое, конечно, не было: возможно, заплутавшие волки просто решили перекусить телами спасшихся от огня, но не от меча погорельцев… Только вот Ламер и сам не верил подобным объяснениям. Седьмое чувство (коего лишен даже самый талантливый человек, зато сполна наделена любая нелюдь) подсказывало рыцарю, что волки пришли по его душу.
Тролли никогда не приходились волкам родственниками. Они не братались с ними, не ездили на них, не охотились вместе. Жили раздельно: волки в лесах, тролли в болотах. И вовсе друг на друга не походили.