Рыцарь понарошку - Бондарев Олег Игоревич. Страница 18

Валентин все понимал. Он и сам был бы рад плюнуть на весь свой пафос, добро, по-честному посмеяться в компании девушки над ее шуточками и безобидными шпильками; однако непривычный зуд в сердце не позволял расслабиться, полностью отдаться чувствам. Вал не понимал, что с ним случилось: почему при каждом удобном случае он стремится хотя бы одним глазом посмотреть в ее сторону? Почему нежно укрывает плащом на привалах? Почему до утра не может заснуть, глядя на нее, спящую?

Несмотря на прожитые столетия, Вал не находил ответа.

Это был словно злой рок: он, Валентин, лучший работник Небесной Канцелярии, бесстрастный, порой даже жесткий, но очень ответственный, не мог признаться себе, что любит.

Любит?

Да, наверное, это чувство можно назвать любовью.

Вал никогда не любил. Это может показаться смешным: сколько удачно законченных операций, грамот и орденов от начальства за великолепную работу и незаурядное трудолюбие, – а он так и не познал то, что дарил другим множество веков!

Вот только Валентину было не до смеха.

На сей раз он все же уснул.

Глава 3

ОХОТНИК ЗА СКАЛЬПАМИ,

или ГРЕЧИШНОЕ ПИВО

Пижона разбудило сердитое кудахтанье у самого уха.

Он сонно отмахнулся от неизвестного приставалы, за что тот немедля клюнул вампира и одарил новой порцией нотаций на курином.

Шулер поворочался для вида еще несколько минут, после чего соблаговолил открыть глаза. И изумиться.

– Чего уставился? – злобно прокудахтала курица. – Не так чего-то?

– Ни… ничего, – поспешно ответил вампир. – Только как ты здесь оказалась и почему… почему умеешь говорить?

– Научили, наверное, – с сарказмом заметила курица. – В общем, зовут меня Золотая Кура. Слышал, наверное? Вот и отлично. Исполню любое твое желание.

– Правда? – обрадовался кровосос.

– Работа! – пожала крыльями Кура.

– Ну, тогда… – вампир открыл рот и… закрыл. Он не знал, что можно пожелать.

Нет, желаний было много, но Кура сказала, что выполнит лишь одно. Так что же выбрать – спастись из подземелья или вновь стать человеком? Если первое – то опять плутать по всему миру, не зная, сможет ли маг выполнить обещание да и станет ли выполнять? А если второе? Подохнуть здесь, без еды и воды? Только вампир может неделю жить без крови.

– Надумал, не? – поторопило его гребешковое. – Зачем я к тебе прилетела?.. Лучше б парню помогла, который на плахе лежал.

– Зачем? – не понял Пижон.

– Что «зачем»?

– Зачем на плахе лежал?

– Его казнить собирались, когда я мимо пролетала. Вот у того точно одно желание было – спастись. Не то что ты, нежить зажравшаяся, никак не придумаешь, сколько тебе крови заказать – бутыль или две.

– Да я о крови и не думаю! – разозлился Пижон. За несколько минут общения Кура стала его порядком бесить. – Скажи лучше, день сейчас или ночь?

– День. Обед почти… У тебя зерна нету?

– Нет.

– Жаль… Ну, давай тогда загадывай, и я полетела – проголодалась очень.

– Я хочу… – чуть ли не по слогам сказал Пижон и, замявшись на секунду, в сердцах махнул рукой. – А, черт с ним, давай мне спасение. Только чтобы не сразу я спасся, а то там – день, я – вампир… и пусть солнечный свет ничего со мной не сделает… Ночью, короче, ага?

– Отлично! – махнула гребешком Кура и, захлопав крыльями, полетела вверх. Уже оттуда раздалась ее торопливая речь:

– Выполню-выполню, только…

Что «только», Пижону оставалось лишь гадать: куриное кудахтанье смолкло, сменившись неестественным скрипом железа. Как будто вверху разошлись, пропуская волшебную птицу, железные створки ворот.

А потом сошлись, да так плотно, что снизу и не различишь.

Картежник прикрыл глаза: даже вампирам бывает скучно.

– Что там, Вал? – пропищала Кларетта.

– Тише ты! – шикнул на нее Валентин.

– Пасуй давай, чего ждешь? – заорал капитан гоблинов, стремительно прорываясь по левому флангу.

Напарник зеленого, бросив взгляд в сторону командира, решил, что пасовать еще рано, и бросился в прорыв.

Великан-орк упустил момент, когда ловкач прокинул кожаный мячик ему между ног, и превратился в зрителя; опьяненный маленькой победой, гоблин устремился к воротам соперника.

Однако дойти до них ему было не суждено.

Великан очнулся и, растянувшись в невероятном прыжке, подкатился под гоблина сзади. Даже на дереве слышен был хруст ломавшихся костей.

Вопя, как поросенок под ножом мясника, гоблин катался по земле, обеими руками схватившись за ушибленное колено.

– Стоп игра! – воскликнул судья, кряжистый тролль в полосатой рубахе, и опрометью бросился к травмированному игроку.

– На месяц выбыл, зараза, – сообщил лекарь, поднимаясь с колен. – Несите в тень – еще там посмотрю!

Два гоблина в белых сорочках положили вопившего на самодельные носилки и оттащили под лоно высокого клена.

На толстом суку которого, кстати, сидели и Вал с Клареттой.

Сидели…

– Что та… – Эльфийка рванулась вперед, дабы получше разглядеть рожу подбитого монстра.

– Хрусть! – оборвала ее ветка, ломаясь, и парочка отправилась вниз.

Гоблину повезло: Валентин и Кларетта упали в шаге левее от его импровизированного ложа. В благодарность зеленый громко завопил:

– Тревога!

Вал не успел даже дернуться, а к его горлу уже приставили два копья.

– Ба! – присвистнул судья. – Да он магик, похоже! Ну-ка, Бракки, дай-ка мне оберег!

Лекарь бросил троллю блестяшку с цепочкой, и судья ловко надел ее эльфийке на шею.

– Так оно спокойнее будет! – объяснил он. – Теперь не смоешься с ней, без нашего ведома!

Вал тихо чертыхнулся: проклятый амулет действительно блокировал любую волшбу.

– Ты не злися, не злись! – похлопал его по плечу лекарь. – Вижу я, что зла вы нам делать не хотите. Так что отпустим, не бойся! Вот только… – врачеватель подмигнул судье, и тот довольно осклабился:

– … игру закончим!

– Ну, так заканчивайте! Мы пока здесь подождем, в тенечке, – Вал пожал плечами, выражая полное безразличие ко всякого рода игрищам.

– Ты не понял, волшебник, – покачал головой тролль. – Ты тоже… участвуешь! Вместо него, – судья кивнул в сторону постанывающего гоблина.

Вал чертыхнулся вновь: играть с орками в мяч – дело еще более гиблое, чем сражаться с ними на топорах. Там ты хоть знаешь, чего ждать, а здесь… Впрочем, есть ли другой выход?

– Но если я сыграю, вы точно отпустите нас?

– Конечно, – серьезно сказал тролль. – Слово тролля.

– Отлично, – Валентин одобрительно кивнул. – Тогда… сыграем.

Орки и гоблины радостно загомонили.

Когда Валентин вступил в игру, гоблины были в отчаянном положении. Последний нападающий вышел из строя, а скамейка запасных оказалась пуста: из-за большой травматичности гоблинбола все триста игроков успели выйти из строя к началу второго тайма. Команда, и так не блиставшая высокой моралью, вконец распустилась и пыталась незаметно смешаться с болельщиками, которые гроздями винограда висели на ветках близстоящих деревьев. Валентин попытался выяснить у пищавшего какую-то нелепицу про детей и мамочку защитника, кто же тут тренер. Получилось не сразу. Полчаса спустя тот наконец не выдержал методов допроса и дрожащей рукой указал на выбывшего последним игрока. Бедняга, весело ухмыльнувшись, отсалютовал и грохнулся в обморок.

Порядок пришлось наводить жестокими репрессиями. Кое-как утихомирив расшумевшуюся команду, Валентин по секрету – гоблины навострили уши – поведал «тактику»:

– Ты – туда! Ты – там стой! А я… Разберемся!

– Поехали! – воскликнул судья, и игра началась…

– Пш-ш-и-ик! – верещал мяч, перелетая с одного края поля к другому.

– Голь, – удивленно отмечал в протоколе судья.

– Бац! – восклицал орк, в очередной раз промазав по Валентину.

– Пш-ш-и-ик, – отвечал на то мячик.

– Голь.

– Пш-ш…