Рыцарь понарошку - Бондарев Олег Игоревич. Страница 28

– Ну, один пунктик у него все же и сейчас есть… – заметила Элви.

– Да и черт с ним! – фыркнул Комод. – Этих дедов что бей, что нет, все равно не убавится! Так что ни вреда от его суеты, ни пользы – чего мешать?

– Ну почему ни по…

– Вы чего, в город сегодня не собираетесь? – перебил волшебницу Фэт. – Про Шамана, я думаю, вы и в корчме прекрасно поговорите, а я хоть на мягкой кроватке, – при этих словах он сладко потянулся, – поваляюсь…

Кушегар и Элви переглянулись. Кушегар сказал что-то о такте и чести, девушка посетовала на то, что одной с таким Стоком ехать от Бурретауна к землянке Хорхиуса – самоубийство, и поэтому девушка пока что остается с сопровождающими ее путешественниками, Фэт молча кивал.

А потом они взяли… и пошли к воротам.

– Хороши же мы, турнирщики без коней! – спохватился Кушегар. – Чего страже скажем?

– А расскажем им, как было бы, если б Элви тех тварей возле гостиницы не учуяла! – неожиданно здорово придумал Фэт.

Комод прямо растерялся, обескураженный рассудительностью ученика, а Элви обеспокоенно посмотрела на рыцаря; примерно так врачи смотрят на больных Желтого дома, которые однажды говорят наиумнейшую вещь и тут же ее забывают.

Хотя ложка дегтя в словах ученика все же нашлась:

– Так если б не учуяла, сожрали бы нас!

– Это ты к тому, что рассказывать некому было бы? – не замедляя шаг, через плечо бросил Фэт.

А он умнеет прямо на глазах, подумал Кушегар. Если, конечно, раньше дураком не притворялся…

– Ага, – ответил барон.

– Так не всю ж правду скажем! – хмыкнул Фэт.

Комод не стал возражать: голова его так распухла от мыслей про таинственного заказчика сотоварищи, что думать совершенно не хотелось. Пусть вон лучше Фэт соображает, если мысли прорезались!

Стражники, завидев их, отработанным жестом скрестили алебарды, загораживая вход. Правда, ворота и так были закрыты.

Снаружи – только тараном, отметил Кушегар. Так что зря привратники стараются.

Но церемонии, нравы, обычаи!..

– День добрый, храбрые стражи! – сказал Фэт, походя припомнив историю одного из побитых им в таверне героев: тому надо было освободить из городской темницы несправедливо осужденного друга. Лентяй совсем недавно решил, что бедняга ошибался, и смертная казнь за десяток пьяных дебошей, три сожженные деревни и четыре десятка убитых – вполне правильное наказание!

– А вы кто такие будете? – подозрительно щурясь из-под приподнятого забрала, осведомился левый страж.

– Я – рыцарь, сэр Жруно де Фэт, – за дефекта сразу в глаз получишь, предупреждаю! Это – волшебница Элвира и мой оруженосец… Комодо дель Фьеро, во!

Кушегар от такого витиеватого ругательства в свой адрес сначала просто-напросто остолбенел, а когда захотел-таки врезать обидчику, вспомнил, что на глазах у охраны он и должен тем самым оруженосцем быть. Так что, если слуга резво надает хозяину пинков под зад, это может вызвать немало интересных вопросов, которые наперебой будут задавать привратники… Да и городская стража, вплоть до королевских палачей, не останется равнодушна…

А кому нужен лишний шум?

– Вы не из тех бара… э-э-э… онов, которым грамота пригласительная не дошла? – осведомился, чуть расслабившись, стражник.

– Не-а, – в подтверждение собственных слов Фэт достал из-за пазухи помятый лист бумаги. – Вот она!

– Отлично! А то бы опять тут полдня переливали из пустого в порожнее, кто там чей лорд, а кто чей вассал, да кому на турнире сподручнее шишки получать! – усмехнулся правый, доселе молчавший – росту он был невысокого, но в ширине даже превосходил Комода.

Он и взял грамоту из рук Фэта да, тихо бормоча, прочел. Хмыкнул. Достал из-за пазухи перо и, обмакнув его в услужливо поданную напарником чернильницу, размашисто расписался. После чего вернул грамоту рыцарю:

– Вот теперь можно вас и пустить, – стражник оценивающе оглядел троицу. – Хороню, что вы пешие пришли – можно через дверцу пустить, вместо ворот этих проклятых… Или вы, как и все эти двинутые, тоже покрасоваться хотите?

– Нет-нет, мы и так, по-простому, зайдем! – заверил Кушегар, поудобнее располагая на плече кладь.

– Вот и ладненько. К тому же не очень бы вы и смотрелись… Нет, я ничего не хочу сказать, но на конях было бы определенно лучше! Правда же, Грейс? – обратился он к напарнику.

– Ага, – зевнул тот в ответ. – Хотя… – еще зевок, – не задерживай, короче!

– Да я что? – возмутился коренастый. – Они меня вопросами обложили – мама не горюй! А, ладно, сами потом узнаете – по ходу дела, так сказать.

Кушегар и Элви немного растерянно переглянулись: от проклятого говоруна уже начинала болеть голова. Фэт же спокойно взирал на все это безобразие. Похоже, лимит мыслей на тот час он уже исчерпал, поэтому и пропускал мимо ушей очередное слово, предложение, речь разговорившегося стражника.

Тот же, сияя, продолжал рассказывать барону и волшебнице обо всяком-разном, как раз перейдя к проблеме парнокопытных друзей: ковыряясь в носу, стражник со знанием дела вещал о различных породах лошадей и советовал, где и какую можно купить подешевле.

Наконец даже до Фэта дошло, что набравшего обороты коренастого надо останавливать да поживей, а то бедняжка Элви уже начинает томиться, а у Кушегара глаза на переносицу съезжаются.

Поэтому он сделал шаг, сокращая расстояние, и опустил пудовый кулак на маковку не в меру разошедшегося служителя закона.

Тот ошарашенно икнул и сел толстым задом в пыль. Фэт же брезгливо, как и полагается настоящему рыцарю, отряхнул перчатку и, подумав, отшвырнул ее в сторону. Следом отправилась и вторая.

– Убирай своего друга, – велел сэр Жруно надменно, – и пусть больше мне на глаза не попадается!

За спиной рыцаря облегченно вздохнули девушка и барон: если бы не вмешательство лентяя, коренастый просто так не остановился бы, продолжая с упоением рассказывать о лошадях и прочих бесполезных вещах. А ведь еще пара слов – и волшебница бы забыла, что по ней Институт плачет, а Кушегар пустил бы в дело давно чешущиеся (столько-то дней в дороге!) кулаки.

Второй страж, более худой и, по всей видимости, менее разговорчивый, видя хмурые лица приезжих, сглотнул набежавший в горло ком и, запинаясь, пробормотал то ли «добро пожаловать», то ли «понаприезжали тут» – но явно разрешал войти.

Чем путники незамедлительно и воспользовались.

В следующие три дня ничего особенного не случилось.

Валентин и Пижон продирались сквозь чащу, охотились на всевозможное зверье и ловили рыбу. Благо погода стала улучшаться, и холодное солнце больше не заслоняли дождевые тучи. До Треста осталось не так уж много.

И это радовало обоих путников.

Едва оказавшись за стенами, Фэт благоговейно прошептал:

– Вот это… ДАААА!!! – после чего зашагал по главной улице, безостановочно вертя головой то туда, то сюда.

Кушегар и Элви лишь хмыкнули: конечно, Бурретаун красив, величествен и бесподобен, но им, не раз в нем бывавшим, не пристало вести себя, как мальчишке в магазине сладостей с золотой монеткой в кармане.

Несолидно! Хоть и хочется…

Город уже давно подготовился к грядущему турниру: по улицам висели красивые гирлянды с цветами (творение местных магов: цветы то распускались, то закрывались). Люди, не успевшие купить билеты или только-только спохватившиеся, суетились, рыская по городу в поисках тех, у кого пригласительные еще остались. Да не по той цене, какую король, славится его имя в веках, заломил, а в два, а то и в три раза дешевле.

Накануне праздника ожили различные лавочки и магазинчики, обычно просыпающиеся ближе к Новому году: каждый продавец стремился сбыть кучу всякой разной мишуры, авторитетно заявляя, что «выпущено специально по случаю проведения турнира».

По улочкам то тут, то там можно было заметить мальчишек с деревянными мечами или даже обычными палками, носившихся друг за другом и буйно размахивавших нелепым «оружием». Которым, однако, можно оставить пару внушительных синяков на теле противника. А потом хвастать соседним девчонкам, что, де, того самого пацаненка, который их за косички дергал, на коленях просить прощения заставил. Ну, и убегать от обидчика, если тот вдруг услышит эти враки.