Необычный труп - Браун Картер. Страница 14

– Мисс Томплинсон мне все объяснила, вы питаете слабость к мистеру Пирсу.

– Если она намекала, что я его люблю, то это так. И просто страшно подумать, что Эдвард способен убить кого-нибудь, а тем более двух учениц. Страшно и странно…

– Между тем, факты говорят за это.

– Я ничему не верю, лейтенант. Я знаю Эдварда, а вы его не знаете. Если имеются какие-либо свидетельства против него, то они фальшивы. Или это вы извратили их.

– Почему вы так уверены в этом?

– Я же вам сказала, что знаю его.

– Этого недостаточно для суда.

Она встала и холодно проронила:

– Не вижу никакой пользы в дальнейшем диспуте. И раз вы, по-видимому, закончили тут свою работу, я хотела бы, чтобы вы покинули это здание, и как можно скорей.

– Мне еще необходимо проверить несколько фактов, и это займет какое-то время.

– Могу я, по крайней мере, просить вас покинуть мой кабинет?

– К вашим услугам, – я открыл дверь и повернулся. – Если вы считаете, что Пирс невиновен, то кого же подозреваете?

– Дикс! – выпалила она. – Это настоящий монстр. Каким образом ему удалось проглотить эту дуру Томплинсон, я не понимаю. И, самое обидное, ему настолько удалось убедить ее в своей любви, что если я расскажу всю правду о нем, она мне не поверит!

– Если Дикс такой мерзкий тип, то почему же вы не выставите его за дверь?

Мисс Баннистер довольно долго смотрела на меня, потом нахмурилась и произнесла:

– Ваш вопрос заслуживает толкового ответа. Закройте дверь и вернитесь. Я вам кое-что покажу.

8

Мисс Баннистер открыла нижний ящик письменного стола, запертого на ключ, вытащила оттуда папку и, сделав каменное лицо, протянула ее мне.

– Я полагаю, что внутри вы найдете ответ. А я пока выпью виски. Сейчас мне необходимо расслабиться. Не составите ли мне компанию?

– Это первая приятная вещь, которую я слышу от вас.

Я положил папку на стол и раскрыл ее, прислушиваясь к божественной музыке в глубине комнаты: позвякиванию стаканов и бутылки.

Да здравствует такая музыка!

Что касается содержимого папки, оно заключалось в нескольких газетных вырезках. Заголовок одной из них гласил:

«Два года заключения за мошенничество!»

Под этим объявлением находилась фотография очень молодой мисс Баннистер. Балтиморская газета четырехлетней давности…

Статья описывала, как молодая девушка Эдвина Баннистер обжулила одного делового человека на тысячу долларов. Она продала ему половину доли воображаемой нефтяной скважины, представив фальшивые бумаги на владение и не менее фальшивые заключения экспертов, судя по которым, скважина должна была принести целое состояние после начала эксплуатации.

«К счастью, – сообщала газета, – адвокат потерпевшего слышал об этом деле. Он провел расследование, обнаружил подлог и известил полицию».

История была довольно банальной, и ее поместили на первой странице лишь потому, что личность Эдвины Баннистер была неординарной. Дочь миллионера из Коннектикута в девятнадцатилетнем возрасте была вышвырнута из дома отцом по неизвестной причине… Отец заявил ей, что никогда больше не захочет ее видеть и что она не получит ни гроша из его состояния.

Я закончил чтение этой статьи, а также и других, в которых рассматривалось то же самое дело, но в разных стадиях развития: арест, судебный процесс и тому подобное. Потом я поднял голову. Мисс Баннистер стояла возле меня и протягивала стакан.

– Спасибо, – произнес я и машинально взял его.

– В последний момент у моего отца заговорила совесть, – сообщила она шепотом. – Он разорвал свое завещание и все оставил мне. Конечно, он не был миллионером, ведь газеты всегда все преувеличивают. Его основное состояние оценивалось в двести пятьдесят тысяч долларов плюс еще кое-какие мелочи.

Скотч оказался очень крепким, он обжег мой желудок, и я понял, что так, пожалуй, смогу дотянуть до утра.

– Я поехала в Калифорнию, – продолжала мисс Баннистер, – и полтора года провела в тюрьме. Когда меня освободили, то узнала, что отец мой скончался несколько месяцев назад, и что я его единственная наследница. Я все продала и устроилась здесь. Моим единственным желанием было забыть прошлое, а также, чтобы и все остальные забыли о нем… Мне пришла в голову мысль организовать колледж для богатых девушек. Денег у меня было достаточно, и я знала, что смогу быть на высоте в этом деле. Больше того, это прекрасно прикрывало мое прошлое. Кто бы мог вообразить, что директриса подобного заведения, закрытого и респектабельного, бывшая воровка и даже сидела в тюрьме! – она безрадостно засмеялась. – Год назад освободилась вакансия профессора иностранных языков. Дикс вполне подходил для этой должности. Кроме того, у него были хорошие рекомендации, я его поняла… Но я не знала, что он работал в Балтиморе в течение года именно в то время, когда все газеты так много писали обо мне. А он этого не забыл.

– И он представил вам газетные вырезки и угрожал рассказать обо всем этом, если вы не будете платить?

– Совершенно верно.

– И вы пошли на это?

– Как я могла поступить иначе? Тридцать тысяч долларов я уже отдала и продолжала бы платить, не случись эта драма. Он мог под корень разрушить не только мое социальное положение, не только мой колледж, но и мое будущее с человеком, которого я люблю – с Эдвардом.

– Почему вы показали эти вырезки мне?

– Потому что дальше идти некуда… Я не могу допустить, чтобы Эдварда неправедно обвинили в преступлении. Мне наплевать на то, что со мной случится, но я не желаю, чтобы с ним что-то случилось.

Я закурил сигарету.

– Не увлекайтесь. Да, вы доказали, что Дикс шантажист, но где доказательства, что он убийца?

– С той поры, как он понял, что я ни в чем не могу ему отказать, – горячо продолжала мисс Баннистер, – он изменился во всех отношениях. Он назначал свидания ученицам и иногда небезуспешно, я все видела, но не смела сделать ему замечание. Я не могла вышвырнуть его из колледжа, и если говорила ему, чтобы перестал портить молодежь, он только смеялся мне в лицо… – Она наклонилась вперед с напряженным лицом. – Вы обнаружите, что у него была веская причина прикончить этих двух девочек. Вы найдете доказательства, лейтенант, я в этом уверена. В некоторых отношениях, Дикс – гений, причем, гнусный гений! А вид, что он принимает! Он может представиться таким робким, но под робкой наружностью он скрывает нечеловеческую жестокость.

– Я рассмотрю это… А вы решитесь свидетельствовать о шантаже перед судом?

Она закусила губу, но потом решилась:

– Да, я буду свидетельствовать против него.

– Хорошо, я скажу ему несколько слов.

Выйдя из кабинета, я столкнулся с Полником и Следом.

– Лейтенант, – озабоченно произнес сержант Полник, – что же происходит? Вы сказали всем им, что Пирс находится на пути в комиссариат и все закончено. А когда я встретил инспектора Следа, то узнал, что Пирс сидит в котельной вместе с фокусниками. Но фактически… может уголовной бригаде переместиться прямо в котельную?

– Если я попытаюсь объяснить все свои планы, вы вряд ли что-нибудь поймете. Итак, никаких объяснений. Попытайтесь лучше найти кухню, это не очень трудная задача для вас, и приготовьте кофе. Я присоединюсь к вам минут через двадцать. Идет?

– Идет, лейтенант, – оживился Полник.

Я покинул их и пошел в жилой корпус. Сперва я постучался к Диксу. Послышались крадущиеся шаги, а затем неуверенный голос профессора иностранных языков:

– Кто там?

– Откройте! Мне нужно поговорить с вами… Это Уиллер.

– Уже очень поздно, лейтенант, я…

– Откройте, или я взломаю дверь!

Ключ в замке повернулся, и дверь отворилась. За Диксом стояла мисс Томплинсон, покрасневшая и растрепанная.

– Август был так потрясен, когда я зашла к нему, чтобы немного поболтать… Он заперся на ключ на тот случай, если кто-то незваный захочет зайти к нему. Вы ведь понимаете, каковы люди… Мы не хотим, чтобы кое-кто подумал… понимаете?