Изысканный адреналин - Брикер Мария. Страница 52

Глава 7

ИЗВИНИТЕ ЗА БЕСПОКОЙСТВО

Любовь Аркадьевна Колоскова проснулась после полудня счастливая и окрыленная и долго прокручивала в памяти прошлую бессонную ночь, полную страсти. Давненько у нее не было такого горячего любовника, давненько у нее вообще никакого любовника не было. И тем более никогда в жизни у нее не было следователя прокуратуры. Чем обернется роман с сотрудником правопорядка, Любовь Аркадьевна понятия не имела, но в душе возникло чувство защищенности, и оно грело и успокаивало. Андрей Витальевич был хорош, необыкновенно хорош. А как красив и как стильно одет! Любови Аркадьевне всегда нравились стильные блондины.

Звонок в дверь, однако, встревожил ее. Любовь Аркадьевна засеменила в прихожую и посмотрела в глазок.

– Что вам нужно? – поинтересовалась она, разглядывая посетительницу.

– Простите за беспокойство, ради бога. Я подруга Инги, два дня подряд звонила ей по телефону, но трубку никто не брал. Забеспокоилась, приехала, а квартира опечатана. Вы не знаете, что произошло? Я очень волнуюсь.

– Боже ты мой! Так вы ничего не знаете? – Любовь Аркадьевна отворила дверь и сердобольно покачала головой.

– Что я должна знать? – напряженно спросила посетительница.

– Убили Ингу в субботу. Ужасная трагедия, мне очень жаль.

– Убили?! – Девушка покачнулась и уцепилась за дверной косяк.

– Да, такое несчастье! Такое несчастье! – запричитала Колоскова.

– Я пойду, – тихо сказала подруга Инги.

– Куда же вы в таком состоянии? Пойдемте, – Любовь Аркадьевна обняла девушку за талию и проводила ее на кухню – гостья не сопротивлялась. – Присядьте на стульчик, милая девушка. Такое несчастье! Может быть, чаю? Только заварила, свежий.

– Спасибо, – с благодарностью кивнула гостья, – еще раз простите за беспокойство.

– Ну что вы, какое беспокойство! – Колоскова разлила по чашкам чай и присела на табуретку.

– Что-то… сердце щемит, – поморщилась девушка. – Простите, у вас не найдется валидола?

– Конечно! – засуетилась Колоскова, полезла в кухонный шкафчик, достала коробку из-под обуви, приспособленную под аптечку, порылась внутри. – Вы знаете, нет у меня валидола, к сожалению, – обернулась она к гостье. – Есть валокордин. Только вы сами себе накапайте, пожалуйста. Боюсь сослепу неверную дозу вам дать. – Девушка кивнула и поднялась. – Идите сюда, к свету поближе, – Колоскова подтолкнула гостью к лампе и вручила ей рюмку и флакон. – Ох, сама что-то разнервничалась, прямо на ногах еле стою. Сяду я, ладно? Кипяченая вода на подоконнике.

Любовь Аркадьевна плюхнулась на табуретку. Девушка отсчитала положенные капли, разбавила их водой, выпила и вновь села за стол.

– Спасибо… Сейчас отпустит.

– Да не за что! Я же понимаю все. Сама близкую подругу недавно похоронила. Чаек пейте. Очень вкусный чай. Я туда травки разные добавляю успокоительные. Бессонница мучает в последнее время.

– Действительно, вкусный, с приятной горчинкой, – попробовав напиток, улыбнулась подруга Инги.

– Рецептик могу дать, – оживилась Любовь Аркадьевна, подхватив свою чашку и сделав из нее большой глоток. – Что же мы так разговариваем и не познакомились даже. Меня Любовью Аркадьевной зовут. А вас как?

– А разве вы не знаете, Любовь Аркадьевна, как меня зовут? Странно… Вы ведь все всегда знаете. Зозулечкой – это прозвище прилипло ко мне в детском доме, с легкой руки Инги. Инга не знала, какую боль мне доставляет, каждый раз напоминая о кошмаре, в котором я жила. Откуда Инге было знать! Ее судьба сложилась иначе, ее забрали в гнездо, а меня – нет! Я осталась подкидышем навсегда. Зозулечка – кукушка – кукушкина дочка – подкидыш! Цепочка ассоциаций, которая доводила меня до припадка, каждый раз. Но я молчала, молчала потому, что мне нужен был тонус. А люди так близоруки и глупы!

– Бедняжка, – сочувственно вздохнула Колоскова. – Поэтому вы Ингу убили, да?

– Близоруки и глупы, – холодно повторила гостья. – Что ты понимаешь, курица безмозглая? Я убила Ингу, потому что так было нужно. Так было нужно, понятно? Она была всего лишь звеном в цепи! Пей чаек свой замечательный. Остывает ведь.

– Я пью, пью, правда, из вашей чашки, – подмигнула гостье Колоскова. – Очень вкусный чаек!

Гостья растерянно посмотрела на Любовь Аркадьевну, затем на чашку, вскочила и бросилась к двери.

– Андрей Витальевич! Скорее! – крикнула Колоскова.

Ильин выбежал из другой комнаты в коридор, чтобы преградить преступнице путь к отступлению, но получил мощный удар в челюсть и свалился на пол, стукнувшись головой о стену прихожей.

– Андрюша! – метнулась к нему Колоскова.

– Надо позвонить! В «Скорую» и ребятам! Любаша, что ты наделала? – охал Ильин, шаря по карманам и пытаясь найти сотовый. – Что ты наделала? Ты отравила подозреваемую! Ты ее убила! – Ильин попытался подняться, но тут же осел обратно на пол – в ушах скворцы пели брачную песню, а перед глазами прыгали взбесившиеся букашки. Конкретный нокаут, потряс головой Ильин.

– Да не убивайся ты так, Андрей Витальевич. Я же просто пошутила. Отдельно себе в чашечку нормального чайку плеснула и под колпак для заварки поставила. Когда она отвернулась, чтобы лекарство себе накапать, я просто чашки поменяла, и все. Она обычный чай пила, с успокоительными травками. Правда, это что-то мало ее успокоило…

– Фу-у-у, – с облегчением вздохнул Ильин. – Чуть до инфаркта меня не довела.

Следователь наконец-то успокоил скворцов и букашек и созвонился с оперативниками, дав указание, чтобы преступницу задержали на выходе из подъезда.

Со второй попытки ему удалось встать. Опираясь о стены и теплое плечо Любови Аркадьевны, Ильин доковылял до кухни и сел на табуретку. Колоскова засуетились у холодильника, вытащила из морозилки пакет с пельменями, обернула его в полотенце и присела рядом с Ильиным, нежно прикладывая компресс к подбородку следователя.

– Да ладно, ладно, Любаша, нормально все, – засмущался Ильин.

– Может, валокординчика? Я-то думала, ты видел все, что на кухне происходило.

– Любаша, камера где?

– Там, – показала пальчиком Колоскова.

– Ну, правильно, за аптечкой.

– Батюшки, я коробкой весь обзор загородила! – захлопала глазами Любовь Аркадьевна. – Значит, все напрасно, Андрюша? Я запорола всю операцию по поимке убийцы-рецидивистки?!

Ильин прыснул со смеху.

– Любашенька, не переживай, все нормально. Момент, как она тебе отраву в чай сыплет, камера зафиксировала, и разговор тоже. Теперь убийца от правосудия никуда не денется, – улыбнулся Ильин, поцеловал Колосковой руку и снова потянулся к мобильному телефону.

Любовь Аркадьевна отошла в сторонку, чтобы не мешать.

– Ольга Андреевна, это Ильин. Не разбудил? Как вы себя чувствуете? Голова болит? Аспиринчик выпейте, полотенце положите прохладное на лоб – полегче станет, – сочувственно посоветовал следователь. – Спасибо вам, голубушка, за все. Уверен, что театральные премьеры, которые вы регулярно посещаете, сыграли в этом деле не последнюю роль. Вы были безупречны, даже Штерн вам поверил. Но не это главное – все получилось! Прямо горжусь вами и… собой, – похвалил себя Андрей Витальевич. – Купившись на мою уловку и на вашу игру, Светлана Цветаева испугалась, что соседка по лестничной клетке Валетовой может столкнуться с ней в прокуратуре и узнать ее, и решила устранить свидетельницу. А тут мы ее, голубушку, ждали! Низкий вам поклон. Только одно мне скажите, милая: зачем вы стреляли в великого комбинатора?! В смысле, в гроссмейстера? Как вообще пистолет выстрелил, если он был не заряжен? Не знаете? Значит, это Ляличкин, Taraxacum подлый, обойму разрядил, а из ствола патрон не вынул. Урою! – рявкнул Андрей Витальевич, но тут же смягчился: – Что вы, Ольга Андреевна, не вас… В смысле, это я не вам. К вам никаких претензий прокуратура не имеет. Ну, Ляличкин! – еще раз рявкнул Ильин и снова смягчился: – Не волнуйтесь, со Штерном все в относительном порядке. Синяк. Конечно, Демьяну Ивановичу о ваших отношениях с Золотниковым я ничего не скажу, даю слово офицера. И вообще, не пойму, о каких отношениях мы говорим? – иронично спросил Ильин. – Вы ведь театральные постановки, в которых играл Золотников, спонсировали, так ведь? Поэтому вполне объяснимо, почему он вам регулярно звонил и вы ему тоже. А Штерну я постараюсь внушить, что о связи с актером я попросил вас сказать, чтобы подозрения прокуратуры в отношении вас выглядели правдоподобно. Надеюсь, что гроссмейстер не станет жалоб в прокуратуру на нас подавать, – поморщился Ильин. – Что касается вас лично, то должен сказать: Леонид Штерн не поверил ни на секунду, что вы убийца, и пытался вас оправдать. Так что будьте покойны, все хорошо. Однако, Ольга Андреевна, голубушка, зачем же вы выпили так много коньяка?! Понимаю, что волновались, но я же просил – одну рюмку! Так сказать, для запаха и куража. Одну рюмку! А вы? Вы же на ногах с трудом ходили, в смысле, стояли. Разве же можно так напиваться перед ответственным заданием? – с улыбкой пожурил Бутырскую Ильин.