В человеческих джунглях - Кин Дей. Страница 18
– Она прошла шесть километров?
– Да, чтобы принести мне завтрак.
Шварт поправил узел своего галстука.
– Понятно. Я поговорю с Величем, как только закончится заседание. А твоя почта?
Латур пожал плечами.
– Все послания, которые я получаю – это квитанции на оплату. А с тех пор, как у нас живет Георг, он настоятельно сам ходит за почтой, которую приносят в определенные ящики. Ты так и не познакомился с моим шурином?
– Нет. Еще не удалось этого сделать, – ответил Шварт. – Но я рассчитываю повидать его сегодня утром.
– Постарайся сделать это, – сказал Латур. – А потом скажешь мне свое мнение о нем.
Шварт слегка мигнул глазами.
– Но не думаешь же ты, что брат твоей жены может быть замешан в этом деле?
– Существует кто-то, кто меня очень не любит.
– Да, это совершенно очевидно, – сказал адвокат. – Ладно, я думаю, будет лучше, если я пойду в зал заседаний. Но не забывай, что протоколы этого заседания будут фигурировать в досье твоего дела в судебном заседании и не давай себя запугивать прокурору. Когда он спросит тебя, как ты смог сделать подобные вещи, ответь ему, что ты невиновен в обоих предъявленных тебе обвинениях и предоставь мне дальше действовать.
– Как хочешь, – сказал Латур.
Сторож открыл дверь комнаты для обвиняемых, чтобы Шварт мог выйти оттуда.
И тотчас компания пьяниц и бродяг, которые находились поблизости, воспользовались моментом, чтобы броситься на Латура. Тяжелые кулаки ударяли его по телу и лицу. Ногами его били в низ живота.
Руководил приступом Виллер.
– Ты очень пожалеешь, если тебя отпустят под залог, – злорадствовал рыбак. – Представь себе, что все мы здесь не любим таких парней, как ты. Позабавиться – это да, но сделать то, что сделал ты, это уже совсем другой коленкор.
Вынужденный отбиваться, Латур с трудом выпрямился, в то время, как сторож пытался навести порядок.
– Спокойнее, парни, спокойнее, – говорил он. – Я понимаю, что вы все возмущены, но не следует этого делать здесь.
– Совершенно точно, – сказал какой-то рабочий с промыслов. – То, что нам нужно – это дерево и хороший кусок веревки.
Латур вытер платком рот. Его губы были разбиты, а правый глаз начинал заплывать. Он подумал, правильно ли собрался поступить Шварт, когда думал просить его освобождения под залог. Если большинство жителей Френч Байу были такого же мнения, как и эти люди, у него могли произойти большие неприятности.
Ирония судьбы заставила его улыбнуться. Если бы он овладел Ритой тогда, когда она сама это предлагала, ничего такого не произошло. Но теперь ее избили и изнасиловали, старый Лакоста был убит и это ему, Латуру, приписывали оба преступления. Все это дело производило впечатление хорошо составленного и приведенного в жизнь сценария.
Дело Латура рассматривалось последним. Когда он приблизился к выходу из комнаты заключенных, то по толпе пробежала дрожь. Потом этот легкий шум стих и уступил место полной угрозой тишине.
Я привожу их в ужас, – подумал Латур. Он поискал глазами Ольгу и увидел ее в первом ряду за барьером, ограждающем место заседания от публики. С удовлетворением на лице, в восторге от сложившейся ситуации, рядом с сестрой сидел Георг. Мысли молодого русского ясно читались в его глазах. Если Латура будут судить в высшей инстанции, он будет осужден и казнен, Ольга будет свободной и сможет снова выйти замуж, на этот раз более удачно, за богатого человека, и ему можно будет всю жизнь прожить припеваючи за счет нового мужа Ольги. Может быть, Джону Шварту не мешало бы сунуть нос в его дела, вернее, во времяпровождение Георга в последние недели.
В полной тишине, которая сопровождала появление Латура, секретарь суда прочел обвинительное заключение. Латур думал, что судья Блекли первым делом спросит его, считает ли он себя виновным, но вместо того судья обратился к прокурору, чтобы тот указал на сведения, указывающие его вину. Это было очень мило, но это было приятно Латуру. Как бы теперь они не относились к нему, но все же его бывшие коллеги старались сделать все возможное, чтобы облегчить его защиту.
Недовольный прокурор обратился к шерифу Лаверсу. Несмотря на свои собственные грешки и потрепанную репутацию, старик держался со скромным достоинством, которое тронуло Латура.
Стоя очень прямо перед судом, Велич без всяких прикрас рассказал, как им довелось обнаружить труп Джека Лакосты и его жену, живую, но подвергшуюся насилию.
После того, как неизвестный человек сообщил по телефону, что услышал два выстрела и крики, доносившееся с лужайки Лакосты, его первый помощник, помощник Джек Пренгл и он, все трое, отправились к домику, где и нашли то, что уже упоминалось.
После него свидетельствовал доктор Уолкер. Он заявил, что Лакоста был уже мертв к его приезду, рассказал об увечьях, которые получила молодая женщина, но не старался сгустить краски, рассказывая то, что говорила Рита в бреду. К тому же, это было бесполезно. Как предупреждал Джон Шварт, прокурор позаботился получить письменное доказательство молодой женщины, подписанное ею сразу же, в госпитале. В этом показании Риты говорится:
"Я спала уже более часа, совершенно обнаженная, так как была сильная жара, когда была разбужена стуком в дверь домика моего мужа. Я спросила кто там, и человек мне ответил, что это Энди Латур, помощник городского шерифа, который несколько часов назад проводил меня и моего мужа до нашего дома, потому что он был пьян и упал без сознания на улице Лафит. Вместе со мной, стуком в дверь был разбужен мой муж. Он подошел к двери и спросил у мистера Латура, что тот хочет. Вместо ответа мистер Латур выстрелил два раза через дверь, которую потом вышиб, чтобы войти внутрь. Было слишком темно, чтобы я могла разглядеть его, но когда он дотронулся до меня, и понял, что на мне ничего не надето, он стал, как бешеный. Он стал ласкать меня несмотря на мои протесты, он ударил меня кулаком и повалил на пол, и силой овладел мной. Сопротивление мое еще больше ожесточило его и он избил меня. После его побоев я потеряла сознание. Все это происходило тогда, когда мой муж лежал рядом с нами. Я утверждаю, что все, что я сказала, правда, только правда и ничего, кроме правды.”
Подписано: «Миссис Джек Лакоста».
Когда секретарь прочел это показание, в зале не было слышно никакого движения или звука. Судья Блекли прочистил себе горло и сделал знак Латуру.
– Обвиняемый, встаньте.
Латуру пришлось сделать страшное усилие, чтобы встать. Он теперь знал, что может чувствовать заключенный во время судебного заседания. Он мог быть уверенным в своей невиновности, но чувствовал себя приговоренным. Его разбитая губа и опухший глаз стесняли его. Он с трудом дышал, ожидая вопроса судьи.
– Признаете ли вы себя виновным? – наконец спросил Блекли.
– Нет, я невиновен в двух приписываемых преступлениях, – ответил Латур. – Я не убивал Джека Лакосту. И несмотря на то, что кажется миссис Лакоста, это не я атаковал домик ее мужа.
Он не успел закончить последние слова, как гневное возмущение овладело залом. Латур бросил взгляд назад. Улыбка Георга была еще более довольной. У Ольги расстроенный и обеспокоенный вид.
Судья Блекли стукнул по своему столу.
– Тишина в зале! – приказал он, обращаясь к публике. Потом он повернулся к Латуру. Тихим, сухим голосом он продолжал:
– Совершенно понятно, что сейчас идет речь о предварительном следствии. Но, учитывая все доказательства обвинения, представленные здесь перед судом, у меня могут быть достаточные основания, чтобы сомневаться в невиновности обвиняемого, и потому я принимаю решение предъявить ему обвинение перед вышестоящим судом в убийстве человека по имени Джек Лакоста и в преступном насилии над его женой.
Угрожающий шепот пронесся по залу. Можно было различить отдельные слова, отдельные фразы:
– К счастью!... Это грязный парень! Что он из себя воображает?... Девушка уж должна хорошо знать, а?... Вероятно, тот же подонок, который изнасиловал уже троих... Одна из учениц говорила, что он сделал с нею что-то невероятное... Отлично... Это как раз то, что мне говорили... Наложено шесть швов... – Судья снова стукнул по столу: