Куколка - Кивинов Андрей Владимирович. Страница 23

– Все ж моя земля. Вдруг что тоже проскочит. Разговор прервал влетевший Казанова. Пританцовывая и потирая руки, он брякнулся за свой стол.

– Привет, Серега, – кивнул он Музыканту.

– Ты чего такой улыбчивый? Хозяин “Чаппи” угостил?

– Мужики, нам прет. В масть. Погодите-ка. Костик закончил накручивать диск телефона.

– Алло, прокуратурка? Семеныч? Что-то я тебя не признал. Значит, переживу. Медведев у тебя в производстве? Есть халтура. Хапнули бабу. Похоже, ту самую. Клофелинчик изъяли. Да, да, протоколом выемки. Вещичек пока не нашли, но еще не время. Поищем получше. Ты как насчет задержания по “соточке” (122 статья УПК – задержание на трое суток). Мне чтоб перспективу знать… 0'кей. От твоего имени? Вопрос улажен, бывай.

Казанова положил трубку.

– Прокуратурка дает добро. За дело, господа. Семеныч сам не подъедет, футбол сегодня, но разрешил выписать бумажки от своего имени. Чем мы и воспользуемся.

Костик махнул рукой в окно. Белкин вывел Женьку из машины и указал на дверь вытрезвителя.

Музыкант поднялся с дивана.

– Черт, остаться бы с вами, девку поколоть, да дежурю сегодня, пора в отдел. Паша, перезвони, если колонете. Если не колонете, тоже перезвони. Интересно, бляха.

Белкин ввел в кабинет Женьку.

– Мы с Тамарой ходим парой, крокодилы мы с Тамарой. Садитесь, мадам. А это наши чудо-опера. Когда им врут, начинают чудачить. Имей в виду.

Женька села на стул, бегло окинув взглядом комнату.

– Ладно, пока, – попрощался Музыкант со всеми присутствующими.

– Серега, ты к метро? – Белкин тоже помнил о трансляции сегодняшнего матча и, как фанатичный футболист, не мог пропустить игру.

– Да.

– Пойдем вместе. Мужики, если что – я дома. После футбола можете звонить.

Паша передвинул стул поближе к Женьке, Казанова сел верхом на свой стол.

– Ну-с, мы немного успокоились, собрались с мыслями и можем смело отдаться в руки закона. Готовы отдаться?

Женька не отвечала, глядя на квадратики линоле-умного пола.

Паша дотянулся до брошенного Казанцевым паспорта.

– Евгения Евгеньевна. Женечка. Любовь – мука, но без нее скука. Правда? Константин Сергеевич, какое-то у нас одностороннее общение. Насколько я помню, мужчина любит глазами, а женщина – ушами…

– Ничего страшного, Паша. Женечка не знает, с чего начать. Но мы, как всегда, рядом, на то и поставлены. Мадам, очнитесь наконец. Медведева знаем? Виктора Михайловича, бандита по профессии?

Женька отрицательно покачала головой, хотя давно догадалась, о ком идет речь.

– А я ведь, Паша, так и думал. Что ж… Паша вопросительно взглянул на коллегу. Он давно изучил повадки Казанцева и методику его допросов лиц противоположного пола.

Обычно Костя налетал на жертву коршуном, вкладывая в психологический удар весь свой матерный запас. И при этом частенько поминал строчки Высоцкого: “Я женщин не бил до семнадцати лет, в семнадцать ударил впервые…” Затем, не давая опомниться, радовал парой-тройкой доказанных фактов, иногда сопровождая их легкими подзатыльниками. Этого, как правило, хватало. Дамочки плыли. Если не плыли, беседа принимала затяжной характер. Вцепившись клещом, Казанцев выворачивал дамочку наизнанку, как перчатку, и рано или поздно допрашиваемая сдавалась.

Сейчас он почему-то игнорировал свой знаменитый психологический удар. Костик и сам не мог понять, в чем дело. Может, его сдерживала явная беззащитность задержанной, может, то, что она не борзела, как это делают другие. А может, его останавливал ее вид, никак не вяжущийся с тяжестью содеянного там, на квартире Шерифа. Непонятно. Какое-то глубинное чувство подсказывало не прибегать в данную секунду к шоковой терапии.

– Хорошо. Я напомню. Точечный дом, “Черная смерть”, клофелин. Видик, кассеты. Пальчики на рюмках. Зайка моя, тебя может скушать волк. Так ты знакома с Медведевым?

Женька сглотнула и, не узнавая собственный голос, прошептала:

– Да… Вернее, я не знала его. Тогда познакомилась. Случайно.

– Возможно, возможно. Дальше. Женька поняла, что вилять хвостом бесполезно. Раз её так быстро вычислили, значит, знают и все остальное.

– Скажите, а если все вернуть? Может, я уговорю его… забрать заявление. Я постараюсь все вернуть. Казанова хмыкнул:

– Давай так. Ты нам сейчас все рассказываешь, а после прикинем. Вместе. Я вижу, ты девчонка неглупая, соображаешь правильно.

Костик всегда делал подобный комплимент в момент, предшествующий раскаянию. Маленький толчок дружеской рукой. Ап!

Женька зажала ладони коленями:

– Сейчас… Нужны были деньги, очень нужны, понимаете? Шла по Невскому, часов в десять вечера. Тут этот, Витька, кажется. На “мерее” черном. То-се, могу подкинуть. Кривой был. Предложил выпить. Я согласилась. В ларьке взял водки… Приехали к нему, выпили, посидели. Он полез, я не хотела. Потом он уснул…

Женька оттягивала самый неудобный момент. Казанцев покачал головой:

– Тю-тю-тю. Сам уснул? Устал, что ли?

– Ну, в общем, я водку разбавила…

– Естественно. Дальше.

– Дальше… Мне нужны были деньги.

– Мадам, не повторяйтесь. К тому же мне тоже почему-то всегда нужны деньги. И Паше. Все ясно? Что взяла?

– Видик, кассет штук пять.

– ?!

– Деньги. Баксов пятьсот и немного русских. Цепочку еще. Честно, больше ничего не брала. Пожалуйста, дайте мне поговорить с ним. Я все верну!

– Где вещи?

Женька потерла лоб. Жар.

– Видик я продала. Борьке. Он скупает вещички по ларькам. Там, в нашем районе. А кассеты в ларьке. Деньги дома.

– Ну и как же ты собираешься возвращать? Видика-то нет.

– Деньгами попробую. – Женька хваталась за любую соломинку.

Казанова с Пашей пересеклись взглядами.

– Да, но есть еще одна заминка. Кому ты собираешься возвращать деньги?

– Как кому? Этому… Витьке.

– Знаешь, Евгения Евгеньевна, кажется, я рано обозвал тебя правильной. Обещала правду, ничего, кроме правды…

Женька посмотрела на Казанцева:

– Подождите, но я все сказала. Я ничего больше не взяла. Вы мне не верите? Почему?

– Потому что за углом помидоры продают! Почему… Мы и не говорим, что ты взяла еще что-то. Может, и не брала. Но глотку-то на фига резать? Или без головы ему больше идет?