Голос Рыка - Мамаев Сайфулла А.. Страница 81

– А-а, Русланчик! – заискивающе улыбнулся он. Увидев големов, он сразу же забыл о своем намерении защищать директора, чего бы это ему ни стоило. – Приветствую тебя! Давно не видел! Что не заходишь к нам?

– Да вот думал, что все у вас в порядке, – презрительно усмехнулся Уколов, – что тебе можно доверять. А ты здесь совсем мышей не ловишь! Трансфермеры уже в руководство завода пробрались, а ты об этом не знаешь. Ушами своими хлопаешь. Или знаешь? А, Кокакола? Может, знаешь? Знаешь и молчишь?

– Как трансформеры… – растерялся Николай Николаевич. – В руководстве? Кто?

Сериков обвел глазами присутствующих. В его глазах читалась такая напряженная работа мысли, что казалось, вот-вот из ушей пойдет дым. Наконец маленькие глазки остановились на Филипенко.

– Викторович… Ты?!!! Сука!!! – заорал он. – Так ты меня… Нас…

– Это ты… сука! – презрительно бросил в ответ Филипенко. – Я никого не предавал! А вы… Вы меня предали, когда Зырянову отдали! И ни один из вас не сказал ни слова против того, чтобы меня…

Договорить он не успел. Анатолий Викторович опять не заметил стремительного перемещения Бронзового. А тот подлетел к Филипенко и, схватив его волосы на затылке, резко потянул вниз. От неожиданности и боли Анатолий Викторович замолчал. Его голова запрокинулась назад и перед глазами был теперь только потолок директорского кабинета.

– Раб! Закрой! Рот! – раздельно произнес Уколов. – Твоя участь… молчать и ждать решения господина! Еще слово, и я тебе мозги выжгу! Я! Понял? Лично я! И если не хочешь, чтобы это произошло прямо сейчас, лучше заткнись!

Анатолий Викторович понял, что помощи ему ждать неоткуда, а сам он с таким противником не справится. Да еще с двумя помощниками… Наверняка и эта шестерка… Сериков в стороне от своих хозяев стоять не будет. Нет, силы явно неравны, сопротивление бесполезно, даже пытаться не стоит…

Оставалось одно, выжидать, а пока выказывать смирение. Хорошо еще, что в беду попал он, а не Рыков, тот бы обязательно начал свои превращения и тем самым навлек на свою голову еще большие беды. Более опытный Филипенко такие глупости отбросил сразу. Он из слов голема понял одно: если прокололся, то постарайся сделать так, чтобы противник не понял, насколько далеко удалось продвинуться обращенным. Спасение только в этом, иначе начнется такое, что даже трудно себе представить. Этот неандерталец не остановится ни перед чем, чтобы добиться своего, уничтожить всех непокорных.

– Кто еще есть на «Шаталовке» из трансформеров? – вдруг спросил Уколов. – Кто?

Анатолий Викторович не видел, к кому был обращен вопрос, но догадался, что к Серикову. Иначе зачем бы этого козла тащили сюда. Но тому, видимо, ответить было нечего, и в кабинете на несколько секунд наступила тишина.

– Молчишь? – злорадно проговорил Бронзовый. – Да что с тебя, дурака, спрашивать, тебе не завод, тебе колхозный сад охранять… И то многовато будет! Нет бы подумать своей башкой, что не по Сеньке шапка, что не тянешь ты на эту должность… Что просто подставляют тебя! Понимаешь, элементарно подставляют! Должанскому выгодно иметь охранником такую бестолочь, ведь тогда можно втихую обделывать свои делишки. Удивляюсь только, как можно было подумать, что они не выплывут наружу? Неужели так голову вскружило, что могло хоть на миг показаться, что нас можно обмануть? Ну да ладно, это уже вопрос не к тебе, за это наш дорогой директор ответит. Сейчас меня волнует другое, как с тобой быть? При делах ты или, овца тупая, только ширмой служил? Ну что скажешь, кто еще на заводе в вашем заговоре участвовал?

– Русланчик! – завизжал Кокакола. – Да что ты такое говоришь? Кто при делах, при каких делах? Да я ни сном ни духом… Что приказывали, то и делал! Как верный пес…

– Ладно! Не верещи! – оборвал его толем. – Вижу, что пес… Хотя и на пса ты не тянешь, небось у того мозгов побольше будет! Вот только что теперь с тобой делать? Понимаешь теперь, как твой… Должанский тебя законтачил? Сам опустился и тебя зашкварил! Я же ни уволить тебя не могу, ни в работу взять! Для первого ты слишком много знаешь, для второго туп! Один выход, кончать тебя надо! Понял?

Филипенко, лишенный возможности видеть происходящее, услышал, как что-то тяжелое ударило в пол. Он подумал, что это Сериков упал в обморок, но слабое подвывание, пронесшееся по кабинету генерального, подсказало, что тот просто бухнулся на колени.

– Руслан, пощади, у меня же дети! – закричал Кокакола. – Богом прошу, пощади! Я отслужу, все, что скажешь, сделаю! Поверь, все! Хочешь, проверь! Я же никого не предавал, никого не обманывал! Я же честно делал свое дело!

– Честно, говоришь… – Бронзовый задумался.

Конечно, по идее, нужно этого бугая кончать. Не удержит он тайну, проболтается. Но ведь прав он, нет на нем вины. Глупость не проступок, глупость беда.

– Ладно, что касается тебя, я потом решу, – бросил Уколов. – Отойди туда, в угол, и стой. И чтобы я тебя не видел и не слышал! Может, я придумаю, как тебя использовать.

Быстрые шаги показали Филипенко, что Кокакола тут же выполнил приказание. «Смотри, – пронеслось в голове у системного администратора, – дурак-то дурак, а соображает, когда нужно молча приказание выполнить!»

– Теперь ты! – Анатолий Викторович думал, что настала очередь Должанского, но резкий удар по ногам, сбивший его на колени, показал, что он ошибся.

Голем решил, что пришла пора разбираться с ним. – Сам все расскажешь или потрошить придется?

– Я расскажу, но только скажи что? – спросил Анатолий Викторович. Теперь он старался не злить голема. Филипенко надеялся, что в процессе допроса сумеет выяснить, что известно противнику, тогда и сообразит, как подать полуправду таким образом, чтобы ее можно было принять за достоверную информацию.

– Хорошо! – Голем заглянул в глаза Филипенко. Он стоял прямо над ним и со стороны могло показаться, что это каннибал стоит, раздумывая, сейчас съесть свою жертву или оставить ее на завтра. На самом же деле Бронзовый думал совсем о другом: переходить к прямому извлечению информации или погодить, вдруг самовольщик решит сотрудничать? В это верилось с трудом, но очень не хотелось лишний раз пачкаться.

– Кто еще, кроме тебя, освободился от «Зова»? – приступил к делу Уколов.

– Рыков и Панина! – сообщил сисадмин. Он не питал иллюзий насчет того, что это могло остаться неизвестным голему. Тем более что ребята в безопасном месте, и раз их до сих пор не нашли, то не найдут и впредь.

– Как вы сумели… мутировать?

Филипенко, услышав слово «мутировать», удивился – откуда этот троглодит с замашками тюремного пахана таких понятий набрался?

– Я перед тем, как меня… мобилизовали, успел изменить программу, – cоврал Анатолий Викторович. Для него было очень важно умалить роль тезки и прикрыть его. – Я заметил, что Кукловод… Зырянов, активно ищет, как бы придраться ко мне, сообразил, чем это может кончиться, и принял меры. А Панина и Рыков, которые попали в обработку после меня, воспользовались этим.

– Что?!! – Глаза Бронзового округлились. – Ты что, гад, наделал! Так теперь все, кто был мобилизован…

Голем вскинул голову и посмотрел на Должанского.

– Кто после этого, – Уколов потянул Филипенко за волосы, – прошел обработку?

– Кроме тех, что ты знаешь, только Зырянов! – торопливо сообщил Вадим Александрович. – Только он, и все!

Бронзовый посмотрел на Горика и резко дернул головой. Тот молча кивнул, но не вышел, а обвел глазами присутствующих, как бы спрашивая: «А ты как здесь один? Справишься?»

Уколов скривился в презрительной улыбке и еще раз кивнул головой. Сартов и Сковородин вышли.

– Так, а где сейчас эти беглецы? – возобновил допрос Бронзовый. – Только не говори, что не знаешь! Я ведь все равно не поверю, а тебе от этого только хуже будет!

– Но я действительно не знаю, где они! – не испугался угрозы Филипенко. – Мы после того рассорились. Они не простили мне, что я остался работать на заводе, где их… нас искалечили… мобилизовали…