Станция Солярис - Корепанов Алексей Яковлевич. Страница 10

Впрочем, вряд ли бы им пришло в голову что-то ей рассказывать. Я собирался познакомить ее с кибернетиком и физиком, не спрашивая их согласия. Да, она была созданием океана – но человеком; человеком не в меньшей мере, чем я и они. Океан был истинным Творцом, и мне, пожалуй, следовало возносить благодарственные молитвы именно ему, а не Господу, какой бы кощунственной не казалась такая мысль…

В комнате я помог Хари расстегнуть застежки комбинезона. Когда она предстала передо мной обнаженной – с небольшими холмиками грудей и трогательным темным пушком в низу живота – у меня пересохло в горле.

Ее тело было знакомо мне до мельчайших подробностей, родное тело…

– Можешь принять душ, – сказал я, отодвигая шкаф, эа которым находился вход в ванную комнату.

Смущенно опустив глаза под моим взглядом и слегка покраснев, Хари покорно направилась туда, а я открыл шкаф и достал одно из двух одинаковых белых платьев с красными пуговицами, шов которого был аккуратно распорот ножницами. Потом подошел к столу и сел спиной к ванной комнате, так, чтобы меня можно было видеть оттуда. До рассвета было еще далеко, и темнота за окном скрывала Творца, способного создавать почти идеальные копии…

Возвращение Хари могло свидетельствовать о том, что источник стабилизирующего поля находится именно в теле «гостя», и таким образом, «гость» независим от океана и может существовать на любом расстоянии от Соляриса. Даже на Земле… К сожалению, это было вовсе не очевидно – возможно, источник все-таки располагался где-то в глубинах океана; просто орбита удаленностью в тысячу километров от поверхности планеты входила в сферу его досягаемости. Для проверки нужно было бы, как минимум, вывести… объект за пределы данной звездной системы. Я знал, что никогда не решусь на подобную проверку.

Был и второй вопрос, на который я хотел бы получить ответ: на какой срок рассчитано существование «гостя»? И есть ли вообще такой срок…

Мне стало неприятно от мысли, что я рассматриваю Хари как объект возможных исследований – и тут же мне в голову пришла другая мысль.

Черная Афродита Гибаряна. Наверное, ее можно было бы отправить за границы звездной системы. И посмотреть, что из этого получится. А в случае успеха – даже переправить на Землю…

Меня покоробило от собственных размышлений, отдающих цинизмом; пожалуй, я всегда был о себе лучшего мнения.

– Крис, о чем задумался?

Я слегка вздрогнул и обернулся. Хари, обмотавшись полотенцем, стояла на пороге ванной комнаты. Ее мокрые волосы были взъерошены – видно было, что она вытирала их, но не расчесывала. Я встал из-за стола, подошел к ней и обнял за плечи. Она замерла под моими руками.

– Что-то серьезное, Крис?

– О чем ты?

– Ну… моя болезнь… То, что у меня с памятью.

Я должен был постоянно помнить, что эта Хари ничего не знает… в отличие от второй.

– Нет, все уже позади, – сказал я. – Теперь ты в полном порядке.

Память постепенно восстановится.

Хари подняла ко мне лицо. В ее серых глазах отразился свет ламп.

– Почему мы здесь, Крис?

Я пригладил ее волосы.

– Это моя работа. А ты здесь для того, чтобы я не скучал без тебя.

Теперь ты будешь моей неизменной сопровождающей. Или даже ассистенткой. Хочешь быть моей ассистенткой?

– Угу, – кивнула она. – А что нужно делать?

– В данный момент – ложиться спать, – я поцеловал ее в кончик носа. – Сейчас я приготовлю постель. А потом тоже ополоснусь.

Я выпустил ее из объятий и начал раскладывать откидную кровать. Хари наблюдала за мной, прислонившись спиной к шкафу.

– Ложись, – сказал я, раздеваясь. – Я сейчас.

Она послушно подошла и села на кровать. И задумчиво проговорила, глядя в пол:

– Что-то случилось со мной в ракете… Не помню… Мне было очень плохо…

Я замер. Потом бросил рубашку на стул и привлек ее к себе.

– Все прошло, Хари. Все прошло.

Наши губы встретились. Она обхватила меня руками за шею и, откидываясь на спину, повлекла за собой…

5

Сердце сжалось от всепоглощающей безбрежной тоски, я рванулся и отчаянно закричал, стараясь освободиться от невидимых прочных пут, – и проснулся от собственного крика. Тут же на лоб мне легла прохладная ладонь.

– Приснилось что-то нехорошее?

Хари, привстав, с беспокойством смотрела на меня. В комнате было светло, за окном виднелось небо, сплошь затянутое грязно-серой облачной пеленой; сейчас оно было очень похоже на земное.

Я осторожно снял ее руку со лба, оторвал голову от мокрой подушки, сел на кровати и вытер простыней шею. Повернулся к Хари и провел кончиками пальцев по ее округлому гладкому плечу:

– Пустяки. Затекшая рука может стать причиной кошмара. Наши сновидения – та же физиология, не более.

В течение десяти последних лет я просыпался в одиночестве. Океан избавил меня от этого одиночества. Теперь мы были вдвоем, поистине неразлучные и неразрывные… Можно было даже считать это неким подобием симбиоза.

– Мне всегда нравится, как ты рассуждаешь, – Хари вновь легла и закинула руки за голову. – Ты очень уверенно рассуждаешь. Этакий знаток всех истин на свете.

По спине у меня побежали мурашки. Мне были знакомы эта интонация и этот чуть ироничный взгляд.

– Без уверенности жить на свете трудновато, – сказал я, подавив смутный душевный трепет. Потом встал и, поцеловав Хари, направился в ванную.

Стоя под прохладным душем, я с силой тер кожу, словно старался смыть с себя нечто липкое, не желающее отделяться от моего тела. Я с беспокойством понял, что настроение у меня вовсе не такое уж и приподнятое. Возможно, виной тому был бесформенный ночной кошмар.

Чтобы искоренить ростки неприятного тяжелого чувства, я начал думать о том, чем же, собственно, буду заниматься, какое направление исследований разрабатывать. И тут мне в голову пришла одна неплохая, по-моему, мысль.

Я продолжал обдумывать ее, бреясь перед зеркалом, в котором, кроме моего лица, отражалась часть комнаты с сидящей на кровати Хари, уже успевшей вновь завернуться в длинное полосатое полотенце.

Для воплощения этой идеи требовалась помощь Сарториуса, и я решил, что поделюсь с ним своими соображениями. Да и со Снаутом тоже.

Хари сменила меня в ванной, а я принялся одеваться, потом убрал постель и закрепил кровать на стене, стараясь побольше шуметь, чтобы эти звуки доносились до Хари. Когда она вернулась в комнату, я кивнул на приготовленное белое платье:

– Надень вот это.

У меня было готово объяснение насчет того, куда подевалась ее одежда, однако оно не понадобилось. Хари молча взяла платье, равнодушно взглянув на распоротый шов. Когда она оделась, я достал из ящика стола кусок медной проволоки – там, как и в других ящиках, лежало множество давно запримеченных мною разных нужных в хозяйстве предметов – и, проткнув ткань в нескольких местах, стянул шов. Хари приняла это как должное, словно именно так и нужно было «застегивать» платья.

Мы вышли в пустой коридор и я повел Хари в сторону кухни. Но на полпути остановился и, пробормотав; «Забыл! Подожди меня здесь, я сейчас», – быстро, почти бегом, вернулся в комнату. Вновь выдвинул тот же ящик стола, присел возле него на корточки и стал ждать.

Я чувствовал себя садистом, но мне нужно было убедиться в том, что все осталось по-прежнему и Хари все так же не может обходиться без меня. В глубине души тлела слабая надежда на то, что океан-Творец внес коррективы в свое создание – ну что ему стоило сделать это? В голове вдруг отчетливо прозвучал голос Снаута: «Продолжаешь свои эксперименты, Кельвин?»

По-другому я просто не мог. Мне нужна была полная ясность.

Ждать пришлось недолго. Из-за неплотно закрытой двери донеслось приближающееся быстрое шлепание босых ног – и Хари с искаженным лицом буквально влетела в кабину.

– Я здесь, Хари, – уныло сказал я и поднялся. – Забыл одну нужную штуковину.

Она резко остановилась, увидев меня. Лицо ее раскраснелось, грудь часто вздымалась. Спустя несколько мгновений взгляд ее стал осмысленным и тут же в нем возник испуг. Хари неуверенно подошла ко мне и уткнулась лбом в мое плечо.